eng
Просмотры: 945
17.04.2017
«Национальный стандарт не должен закладывать ограничения», - считает руководитель Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии Алексей Абрамов
Что может быть более скучным и ограничивающим, чем стандарт? С этой мыслью я шла на интервью с руководителем Росстандарта Алексеем Абрамовым. Толкало меня лишь то, что от бизнеса я часто слышала недовольство по поводу устаревших советских стандартов, которые мешают использовать новые материалы, экономить производственные площади и проч. Однако г-н Абрамов позволил почувствовать современную философию стандарта. Она — в достижении консенсуса между всеми участниками процесса (даже теми, кому положено указывать). На все мои навязчивые вопросы «А какова ваша позиция по этой технологии/продукту»? — он отвечал неизменно: «У нас нет позиции. Наша задача создать инфраструктуру, чтобы все участники процесса могли договориться о приемлемых в настоящее время стандартах». Таких, которые одновременно не мешают внедрению нового, но и не являются экономически нецелесообразными.
— Чем занимается Росстандарт?
— Слово «стандарт» настолько широкое, что в него можно погрузить все — от внешней регуляторики, когда это выдается в виде наказов, до горизонтально выработанных решений, которые отражают консенсус группы участников. В организованном, институциональном виде национальный орган по стандартизации в нашей стране возник в 1925 году. Это был Комитет по стандартизации при Совете народных комиссаров. Он обеспечивал решение задач советского правительства по установлению определенных требований к продукции, которая была нужна советской экономике. Все началось с «пшеницы»*. Потом была война и так называемые военные ГОСТы. До конца плановой экономики стандарты были государственными и использовались для того, чтобы задавать конкретные характеристики безопасности и качества продукции — чтобы экономика могла их осилить и чтобы это было доступно всем советским гражданам. После перестройки Госстандарт сохранился. И получилось так, что рынок возник, а механизм управления стандартизацией оставался прежний — государственный. И так было до прошлого года.
— А закон о техническом регулировании, который был введен в 2003 году?
— Он принципиальным образом систему стандартизации не изменил, лишь расставил некоторые акценты в части допуска продукции на рынок, требований, которые к продукции предъявляются. И мы удовлетворили запросы наших партнеров по клубу ВТО, расписали минимальную часть, которая нужна для развития торговли.
— А в чем перелом сейчас?
— Произошел переход от государственной системы стандартизации к национальной. Старая система изжила себя, и мы должны были создать такую инфраструктуру, которая будет использоваться производителями, потребителями продукции, иными заинтересованными участниками. Когда мы берем какую-то сферу, мы видим целый клубок интересов разных участников — и они готовы интеллектуально, экспертно участвовать в стандартизации и вырабатывать консенсусное решение.
— Фактически вы вовлекли бизнес?
— Это основная наша задача — вовлечение бизнеса в проактивную стандартизацию.
— Чем занимается Росстандарт?
— Слово «стандарт» настолько широкое, что в него можно погрузить все — от внешней регуляторики, когда это выдается в виде наказов, до горизонтально выработанных решений, которые отражают консенсус группы участников. В организованном, институциональном виде национальный орган по стандартизации в нашей стране возник в 1925 году. Это был Комитет по стандартизации при Совете народных комиссаров. Он обеспечивал решение задач советского правительства по установлению определенных требований к продукции, которая была нужна советской экономике. Все началось с «пшеницы»*. Потом была война и так называемые военные ГОСТы. До конца плановой экономики стандарты были государственными и использовались для того, чтобы задавать конкретные характеристики безопасности и качества продукции — чтобы экономика могла их осилить и чтобы это было доступно всем советским гражданам. После перестройки Госстандарт сохранился. И получилось так, что рынок возник, а механизм управления стандартизацией оставался прежний — государственный. И так было до прошлого года.
— А закон о техническом регулировании, который был введен в 2003 году?
— Он принципиальным образом систему стандартизации не изменил, лишь расставил некоторые акценты в части допуска продукции на рынок, требований, которые к продукции предъявляются. И мы удовлетворили запросы наших партнеров по клубу ВТО, расписали минимальную часть, которая нужна для развития торговли.
— А в чем перелом сейчас?
— Произошел переход от государственной системы стандартизации к национальной. Старая система изжила себя, и мы должны были создать такую инфраструктуру, которая будет использоваться производителями, потребителями продукции, иными заинтересованными участниками. Когда мы берем какую-то сферу, мы видим целый клубок интересов разных участников — и они готовы интеллектуально, экспертно участвовать в стандартизации и вырабатывать консенсусное решение.
— Фактически вы вовлекли бизнес?
— Это основная наша задача — вовлечение бизнеса в проактивную стандартизацию.
Комментарии читателей
