История покорения космоса во многом является одной из важных
страниц ХХ века: она стала вехой научного прогресса, повлияла
на коллективное воображаемое, воплотив древнюю мечту челове-
чества; была полем, на котором разворачивался бескровный, но
очень опасный конфликт — холодная война; напоминала перетя-
гивание каната между двумя противоборствующими социальными
и идеологическими моделями.
В «Красной луне» Массимо Капаччоли рассказывает о собы-
тиях тех лет, об их предыстории и последствиях, рассказывает,
опираясь на научные факты, и вместе с тем увлеченно, воссозда-
вая исторический контекст и культурную атмосферу того времени,
которое, несомненно, стало важной главой в истории культуры,
если под культурой мы понимаем комплекс проявлений матери-
альной, социальной и духовной жизни общества. Советский Союз
выиграл все этапы героической эпопеи, но у финишной черты
был вынужден покориться судьбе и уступить преобладающей
мощи Соединенных Штатов. 4 октября 1957 года, когда СССР вы-
вел на орбиту первый искусственный спутник Земли — малень-
кую, чуть больше футбольного мяча луну, — неожиданно для всех
началась космическая гонка, в которой «родина социализма» была
очень близка к победе, особенно после того как 12 апреля 1961 го-
да Советский Союз вывел на орбиту космический корабль «Вос-
ток-1», на борту которого находился первый космонавт, возмож-
но, самый известный в мире, — Юрий Алексеевич Гагарин.
Но гонка завершилась историческим полетом «Аполлона-11»
в июле 1969 года, когда лунный модуль коснулся поверхности
спутника Земли и американский космонавт Армстронг ступил
на Луну. Этот «маленький для человека шаг» стал «гигантским
скачком для всего человечества».
В небольшом эссе, посвященном покорению Луны, выдаю-
щийся итальянский писатель Джорджо Манганелли пишет, что
«в доброжелательной интерпретации космическая гонка была
гигантским научным атлетическим состязанием, а спортсмены
вызывают симпатию, когда проигрывают (...)». Книга Массимо
Капаччоли проникнута эмоциональной эмпатией, которая всегда
отличала отношения между Италией и Россией. Именно поэтому
так важна ее публикация на русском языке.
Даниела Рицци
Директор Итальянского института культуры в Москве
Prefazione D. Rizzi
La conquista dello spazio и, da molti punti di vista, una delle pagine
importanti del XX secolo: rappresenta una tappa fondamentale del progresso
scientifico dell’umanitа; ha inciso profondamente nell’immaginario
collettivo poichй ha realizzato un antico sogno dell’uomo; и stato un
terreno su cui si и svolto uno scontro incruento ma pericolosissimo, la
guerra fredda; ha assunto i tratti di un braccio di ferro tra modelli sociali
e ideologici opposti.
Luna rossa di Massimo Capaccioli ripercorre la fasi di questa vicenda,
compresi gli antefatti e gli esiti, in maniera allo stesso tempo
rigorosamente scientifica e appassionante, con un occhio attento al
contesto storico e all’atmosfera culturale. Questo, infatti, и indubbiamente,
anche un capitolo della storia della cultura di quell’epoca, se
per “cultura” si intende il complesso delle manifestazioni della vita
materiale, sociale e spirituale di una comunitа, nazionale o sovranazionale
che sia.
L’Unione Sovietica vinse tutte le tappe di un’eroica epopea, ma
sul traguardo dovette arrendersi alla sorte e alla maggiore potenza degli
Stati Uniti. Quella che era iniziata inaspettatamente il 4 ottobre
1957, quando l’Urss mise in orbita il primo satellite artificiale — una
specie di piccola luna, poco piщ grande d’un pallone da calcio — era
una gara per la conquista dello spazio che la “patria del socialismo”
era sembrata ormai molto prossima a vincere, soprattutto dopo che il
12 aprile 1961 l’Unione Sovietica raggiunse l’obiettivo del volo orbitale
umano con la missione della navicella Vostok 1, che trasportava il
cosmonauta divenuto forse piщ famoso al mondo, Jurij Gagarin. Ma la
gara si concluse con lo storico volo dell’Apollo 11 nel luglio 1969,
quando il modulo lunare toccт la superficie del satellite e il cosmonauta
statunitense Armstrong mise piede sulla luna, compiendo quel
“piccolo passo per un uomo,” che fu considerato “un balzo gigantesco
per l’umanitа”.
In una breve prosa dedicata proprio alla conquista della luna, uno
straordinario scrittore italiano, Giorgio Manganelli, scrive che “nella
interpretazione piщ benevola, l’avventura spaziale era una gigantesca
prova atletica scientifica: e gli atleti sono simpatici quando perdono
(...)”. Questo libro и attraversato da una vena di empatia, quella che
ha sempre contraddistinto il rapporti tra Italia e Russia. Ed и per questo
che и significativa la sua pubblicazione anche in russo.
Daniela Rizzi
Direttrice dell’Istituto Italiano di Cultura di Mosca
В погоне за идеалом
(предисловие ответственного редактора)
В действительности все
не так, как на самом деле.
Житейская мудрость
Когда я увидел книгу Массимо Капаччолли «Красная Луна», она
заинтересовала меня с совершенно неожиданной стороны. Ав-
тор — образованный человек, университетский профессор, напи-
савший множество книг, известный астрофизик, обладатель ряда
почетных степеней, популяризатор науки, с симпатией относя-
щийся к нашей стране, а значит, не из тех, кто предпочитает тем-
ные краски, и к тому же много прочитавший и заведомо знающий
историю космонавтики лучше молодых людей (к сожалению) из
числа российских граждан, рассказывает читателю, почему амери-
канцы выиграли «лунную гонку» у СССР. При столь богатых воз-
можностях и благих намерениях картина, которая у него получи-
лась, существенно отличалась от моих представлений. В общем,
ничего странного или тем более плохого в этом нет. Я многого
не знаю. Для того и читаю книги, чтобы восполнить имеющиеся
у меня пробелы в знаниях. Но хотелось понять, почему наши
представления о совокупности известных фактов оказались столь
разительно отличающимися. И я начал читать книгу второй раз,
что называется, с карандашом в руке.
Должен извиниться перед читателем за то, что сделал все, что
мог, для затруднения восприятия книги. Примечания никто не
любит, а мне пришлось написать их почти семьсот! Конечно,
можно читать текст, не обращая на них внимания, — смысл книги
без них не теряется. Пожалуй, для начала так и нужно поступить.
Но потом, независимо от того, понравится ли вам повествование
автора или нет, советую прочитать книгу еще раз, обращая глав-
ное внимание на примечания. Вы удивитесь, насколько реаль-
ность отличается от ее описания.
В мире деформированных рефлексий
Мы воспринимаем окружающий мир, получая информацию от
рассказчиков, из газет, телевидения и Интернета, из фильмов и
книг. И по большей части каждый источник информации непо-
лон, неточен, неверен. В каких же мирах мы с вами живем, если
каждый из нас окружен «кривыми зеркалами»?! Представим себе
многогранник, оформленный изнутри в стиле «комнаты смеха»
(здесь нет ни намека на насмешку, просто приводится хорошо
всем знакомый пример). Каждая грань внутри — это индивидуаль-
ное «ментальное» зеркало, отличающееся от других своим релье-
фом в соответствии с отраженными представлениями. Наблюда-
тель, оказавшийся внутри этого «ментального многогранника»,
увидит сложнейшие взаимные отражения «ментальных зеркал»,
вообще говоря, не совпадающие ни с одним из исходных отраже-
ний. Искаженные отражения, накладываясь друг на друга, создают
сюрреалистическую среду, к которой мы привыкаем и которую
даже начинаем любить, как видавший виды диван с провалившей-
ся пружиной или старые часы с ежечасным шипением вместо боя.
Мне показалась интересной задача на примере одной книги о
документально зафиксированных событиях показать, зачем нужны
историки науки и техники, и даже шире — зачем нужны истори-
ки. Ответ простой: для восстановления ушедшего в глубины вре-
мени мира в реальных формах и истинной «геометрии», для до-
стижения идеально точного образа минувшего, чтобы мы, взяв его
за опорную систему координат, могли правильно ориентироваться
среди «кривых зеркал» настоящего. Роль историка науки сродни
функции «чистильщика», оберегающего, насколько это возможно,
историю от мифологической составляющей, накапливаемой во
взаимных искажающих отражениях.
Первой и весьма спорной интерпретацией освоения космоса
в шестидесятых годах ХХ века стала так называемая лунная гон-
ка. Причем автор выбрал для ее описания достаточно простую
для понимания, но еще больше искажающую реальную картину,
матрицу «таблицы космического чемпионата». Чтобы вписать
искусственный характер «чемпионата» в естественное развитие
ракетно-космической техники, пришлось применить замыслова-
тый прием: в «отборочном туре» очки зарабатывают чудаки-оди-
ночки, которые, придумав что-то гениальное, замирают и ждут
ответного «хода» другого, а в «финале» выступают уже команды,
но только двух стран. Упрощенная схема могла увлечь разве что
интригой, привлечением сведений из «закулисья», часто осно-
ванных на слухах (нередко наряду с хорошо подобранными авто-
ром источниками ему приходилось делать ссылки не самым кор-
ректным образом: «рассказывали…», «говорили…», «ходили слу-
хи…»). К сожалению, при этом в «спортивном космическом от-
чете» не нашлось места для фактов, противоречащих гипотезе
гонки. А самое главное — гонка как движение к цели стала вы-
глядеть простой функцией мастерства, знаний и умения героев
книги (низкий им поклон и уважение!), но лишилась качества
естественной закономерности, которая, несомненно, управляла
«космическим чемпионатом».
Четырехфазное движение
Космический корабль к Луне стартовал в книге великого фантаста
и провидца Жюля Верна, которого автор упоминает достаточно
бегло. Конечно, идея путешествия на Луну принадлежит не ему.
Можно назвать многих авторов, мечтавших и писавших об этом,
начиная с Плутарха, включая Сирано де Бержерака, Рудольфа
Распе, воспевавшего подвиги барона Мюнхгаузена, и даже Эдгара
По. И автор очень подробно описывает литературные мечтания
о Луне. Но, без сомнения, столь точные научно-технические рас-
четы, вплетенные в ткань романов «С Земли на Луну» (1865)
и «Вокруг Луны» (1870), столь тщательное продумывание всего
технологического цикла — от системы жизнеобеспечения и назем-
ных испытаний техники до тренировок экипажа — прежде в лите-
ратуре не встречались.
Говоря об истоках своего космического творчества, К.Э. Циол-
ковский признавался: «Стремление к космическим путешествиям
заложено во мне известным фантазером Жюлем Верном. Он пробу-
дил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За же-
ланиями возникла деятельность ума. Конечно, она бы ни к чему
не привела, если бы не возникла помощь со стороны науки» [Циол-
ковский К. Э. Вне Земли. — М., 2008. — С. 341].
Если взять публикацию первого романа Ж. Верна за исходную
точку, то, учитывая цикличность развития научно-технических
проектов, можно представить общую картину научно-техническо-
го пути к спутнику нашей планеты. В XIX—XX веках продолжи-
тельность глобального цикла технических нововведений составля-
ла 140 лет, разделенных на четыре фазы длительностью примерно
по 35 лет: 1) первые фантастические идеи; 2) научные исследова-
ния; 3) инженерные решения; 4) полномасштабное освоение
[Космонавтика XXI века. — М., 2010. — С. 681—688].
Первую фазу начнем отсчитывать с лунных романов Жюля
Верна. На границе первой и второй фаз — фантастическая повесть
К.Э. Циолковского «На Луне» [Циолковский К.Э. На Луне. —
Курск, 2017]. В опубликованных материалах к автобиографии
Р. Годдард указал, что с 1899 года стал думать, как именно осуще-
ствить космический полет.
Вторая фаза открывается научными трудами К.Э. Циолковско-
го в области космонавтики. В нее попадают и первые патенты
Р. Годдарда по ракетной технике (1914), и книга Ю.В. Кондратю-
ка (А.И. Шаргея), в которой он привел основные уравнения раке-
тодинамики, предложил схему многоступенчатой кислородно-во-
дородной ракеты и наивыгоднейшие траектории межпланетных
полетов, в том числе обосновал и рассчитал энергетически эконо-
мичную схему посадки на Луну: полет на орбиту Луны — старт на
Луну с орбиты — возвращение на орбиту и стыковка с основным
кораблем — полет на Землю. Эту схему американцы впоследствии
использовали для своих лунных экспедиций, назвав ее трассой
Кондратюка. Ю.В. Кондратюк будто бы почувствовал запрос вре-
мени, назвав книгу «Тем, кто будет читать, чтобы строить».
Начало третьей фазы «Инженерные решения» связано
с 1926 годом, когда Р. Годдард запустил первую ракету с жидкост-
ным реактивным двигателем. В 1929 году в Ленинграде в составе
Газодинамической лаборатории было создано подразделение под
руководством В.П. Глушко по разработке жидкостных ракет.
В 1930 году организованы общественные Группы изучения реак-
тивного движения (ГИРД) в Москве и Ленинграде. В 1932 году
Московской ГИРД была предоставлена экспериментальная
база для разработки ракет и начальником ГИРД был назначен
С.П. Королёв. В том же 1932 году в Куммерсдорфе (Германия) ор-
ганизована испытательная станция для разработки ракет на жид-
ком топливе под руководством В. Дорнбергера и В. фон Брауна,
которая в 1937 году переведена в Пенемюнде и преобразована
в ракетный центр.
Ученые и инженеры активно организовывались в научно-
космические общества: в 1926 году — «Общество по исследованию
межпланетных пространств» в Вене, в 1927 году — «Общество
межпланетных сообщений» в Бреслау (тогда Германия), в 1933 го-
ду — «Британское межпланетное общество». Регулярные заседа-
ния последнего привели к созданию в феврале 1937 года Техниче-
ского комитета, состоявшего из нескольких рабочих групп. Его
инженерами был спроектирован космический корабль для достав-
ки человека на Луну и возвращения его обратно. Выведение дол-
жен был осуществлять носитель с твердотопливными ускорите-
лями (в комитете не было известно о секретных исследованиях
В. фон Брауна, а ракеты на жидком топливе представлялись
слишком сложными и дорогими).
В 1939 году один из руководителей Британского межпланетно-
го общества Г. Росс опубликовал в журнале общества статью о по-
лете человека на Луну на корабле, названном в честь общества
B.I.S. (аббревиатура означала «Британское межпланетное обще-
ство») [Ross H.Е. The B.I.S. Space-ship. Journal of the British Interplanetary
Society, 1939, Jan., № 5, р. 4—9].
В 1942 году в Германии состоялся первый пуск ракеты
А-4/V-2, известной как «Фау-2». К 1944 году в Германии фактиче-
ски была создана новая отрасль военной промышленности — ра-
кетостроение, в то время как в других странах разработки ЖРД
находились еще в экспериментальной стадии.
После окончания Второй мировой войны 127 немецких ракетчи-
ков во главе с В. фон Брауном прибыли в США для создания ракет-
ного вооружения (в Советский Союз попало небольшое число спе-
циалистов из Германии). Были также привезены узлы и агрегаты,
достаточные для сборки сотни ракет «Фау-2». В 1946 году их уже на-
чали использовать на полигоне «Уайт Сэндс» («Белые пески»).
Далее последовал запуск первого искусственного спутника
Земли (4 октября 1957 г.) и запуск первого космонавта Земли,
Ю.А. Гагарина (12 апреля 1961 г.). Космонавтика вступила в свою
четвертую фазу — стадию полномасштабного освоения. Именно с
этого времени, согласно автору книги, и начался «командный фи-
нал», в котором боролись две «команды» — СССР и США. По-
пробуем проследить за ними в реальной истории.
СССР. Начало
Первые проработки ОКБ-1 С.П. Королёва по лунной тематике
относятся к 1954 году. В докладной записке М.К. Тихонравова
«Об искусственном спутнике Земли» (ИСЗ) имеется раздел
«Проблема достижения Луны». Таким образом, сначала обе те-
мы — спутник и Луна — рассматривались вместе. Но вскоре
они были разделены. Переход от научно-технической проработки
к плановой задаче создания спутника произошел с принятием
Постановления Совета Министров СССР № 149-88 «О создании
объекта “Д”» от 30 января 1956 года, а к задаче достижения Лу-
ны — с принятием Постановления ЦК КПСС и Совета Минист-
ров СССР «О создании объекта “Е”» от 20 марта 1958 года, пред-
усматривавшего разработку «космических ракет (объектов «Е»),
обеспечивающих получение второй космической скорости и попа-
дание в Луну (1-й вариант), а также облет вокруг Луны (2-й вари-
ант)». Тогда С.П. Королёв и М.К. Тихонравов подготовили доку-
мент «Предварительные соображения о перспективных работах по
освоению космического пространства», в третьем разделе которого
говорилось об облете Луны человеком [Вершинина Л.П. Работы
ОКБ-1 по исследованию Луны. 1954—1964. — Киров, 2019. —
С. 11—13]. Интересна последовательность предлагаемых работ:
сначала достижение длительности полета человека, необходимой
для полета к Луне, затем облет Луны, изучение планет автомата-
ми, создание межпланетных станций. И только после этого пред-
лагалось начать работы по пилотируемой экспедиции на Луну.
10 декабря 1959 г. было принято Постановление ЦК КПСС
и Совета Министров СССР № 1388-618 «О развитии исследова-
ний по космическому пространству», в котором ставились задачи
только по начальной части записки С.П. Королёва и М.К. Тихо-
нравова. Затем прошел ряд обсуждений в государственных органах
и министерствах, после чего вышло более взвешенное Постанов-
ление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 715-296 «О созда-
нии мощных ракет-носителей, спутников, космических кораблей
и освоении космического пространства в 1960—1967 годах» от
23 июня 1960 года с пятью подробными приложениями. Предло-
жения о высадке человека на Луну в нем уже нет. Работы по лун-
ной экспедиции прекратились, едва начавшись. Но в приложении
№ 3 «План проектных и экспериментальных работ по созданию
тяжелых межпланетных кораблей» была предусмотрена разработка
эскизного проекта корабля для облета Луны (головной исполни-
тель — ОКБ-1), хотя упор был сделан на автоматические межпла-
нетные станции (приложение № 2).
США. Начало
В мае 1945 года оказавшийся в США Вернер фон Браун подгото-
вил доклад для американской армии о возможности создания ис-
кусственного спутника Земли. В октябре того же года Военно-
морские силы (ВМС) США предложили свой вариант спутника.
9 апреля 1946 года Совместная комиссия армии и ВМС по аэро-
навтике обсудила идею спутника, но, не придя к определенным
выводам, решила вернуться к проблеме через месяц, 14 мая. Не-
медленно генерал-майор Кертис Лемей, руководитель научно-ис-
следовательского направления в Военно-воздушных силах (ВВС),
решил провести независимое изучение вопроса. Три недели груп-
па РЭНД, сформированная как подразделение компании «Дуглас
Эйркрафт», занималась мозговым штурмом, исследуя возможные
применения спутников для ВВС США. Доклад РЭНД «Предвари-
тельный проект экспериментального орбитального космического
корабля» был готов 2 мая 1946 года (Report No. SM-11827). В нем
описывались метеорологические, разведывательные спутники
и спутники связи. Следующий доклад, теперь уже «РЭНД Корпо-
Международного геофизического года (МГГ), но от него по-
том отказались в пользу проекта «Авангард». Проект «Авангард»,
начатый в марте 1955 года, разрабатывался ВМС США и в августе
1955 года победил в конкурсе, опередив два других проекта —
проект сухопутных сил «Орбитер» и проект ВВС.
В начале 50-х годов ХХ века США были особенно озабочены
получением разведывательной информации по военно-техниче-
скому развитию Советского Союза. Полеты разведывательных са-
молетов «У-2» вдоль границ СССР давали недостаточно сведений,
и встал вопрос о типах летальных аппаратов, которые могли бы
осуществлять наблюдение всей территории страны. Участники
этих обсуждений предупреждали, что решение о «вторжении»
в пространство над советской территорией и нарушении государ-
ственного суверенитета потребует утверждения политическими
властями на высшем уровне. Даже проникновение беспилотных
летательных аппаратов в воздушное пространство другого государ-
ства представляло собой очевидное нарушение международного
права. Поэтому в этот период США активно искали международ-
но-правовую основу для запуска и эксплуатации разведыватель-
ных спутников. Президенту Д. Эйзенхауэру требовалось найти
мирный предлог для пролетов американских спутников-шпионов
над советской территорией.
28 марта 1955 года Совет национальной безопасности США
рекомендовал президенту отстаивать введение принципа Свободы
космического пространства (Freedom of Space) для того, чтобы
«при запуске на орбиту малых искусственных спутников создать
прецедент для разграничения «национального воздушного про-
странства» и «международного космического пространства».
Обратите внимание на то, что такая мощная держава, как США,
в разгар холодной войны думала о международно-правовых основа-
ниях для запуска спутника. По поручению президента представи-
тели Пентагона на полигонах внимательно следили, чтобы «эти
ученые» не поставили бы на ракету под головной обтекатель ка-
кую-нибудь «штуку», которая могла бы совершить полет по орбите.
Политические круги в Вашингтоне были серьезно озабочены
принципом «свободы космического пространства», правовые по-
следствия введения которого изучались и Государственным депар-
таментом, и другими ведомствами. При этом особо подчеркива-
лось, что программа запуска такого спутника не должна выглядеть
рэйшн», под названием «Использование спутников для разведки»
вышел в апреле 1951 года.
В 1952 году для президента Г. Трумэна был подготовлен спе-
циальный доклад «О проблеме искусственного спутника Земли»,
причем президент подробно обсуждал его со своим личным науч-
ным консультантом физиком, бригадным генералом Уоллесом
Грэмом. Грэм познакомил Трумэна с инженером-химиком Арис-
тидом Гроссом, работавшим в рамках Манхэттенского проекта
создания атомной бомбы. Президент Трумэн поручил Гроссу изу-
чить глубже проблему спутника. Выполняя указание президента,
генерал-майор Кеннет Николс, бывший заместитель генерал-лей-
тенанта Лесли Гровса, возглавлявшего Манхэттенский проект, ор-
ганизовал встречу Гросса с учеными, работавшими в области ис-
следования космоса, а также В. фон Брауном. Гросс выполнил
задание Трумэна, но докладывать о выполненной работе ему при-
шлось уже президенту Эйзенхауэру 24 сентября 1953 года [Бату-
рин Ю.М. Космическая дипломатия и международное право. —
Звездный городок, 2006. — С. 16].
В сентябре 1954 года были сформулированы новые предложе-
ния В. фон Брауна по малому спутнику. Впоследствии военные
остановились на этом проекте, планируя внести его в программу
военной, насколько возможно. Это соответствовало политической
философии Эйзенхауэра того времени — не возбуждать соперни-
чество супердержав без необходимости.
Итог начального этапа
Итак, была ли «лунная гонка» на начальном этапе полетов в кос-
мос?
Академик Б.В. Раушенбах, не политик, а один из крупнейших
специалистов космической отрасли и ближайший сотрудник
С.П. Королёва, называл этот процесс «спортивно-романтическим».
Он вспоминал: «Спортивный характер процесса имел две стороны.
Во-первых, все мы, работавшие в области создания космических
аппаратов, испытывали эмоции, близкие спортсменам, — прийти
первыми к финишу. Ведь одновременно нечто похожее делалось
в США, и всем нам хотелось не пропустить вперед наших амери-
канских коллег. Это было совершенно искреннее чувство соревно-
вательности. Во-вторых, результаты соревнования имели и полити-
ческое значение: в случае успеха руководство страны могло пользо-
ваться завоеванным интернациональным престижем и поэтому
щедро помогало нам. Романтический характер придавало нашей де-
ятельности то, что все делалось впервые. Ничего не было известно,
отсутствовал какой-либо предшествующий опыт, и мы чувствовали
себя мореплавателями времен Колумба, отправившимися откры-
вать новые земли» [Раушенбах Б. Пристрастие. — М., 1997. —
С. 376]. И еще: «…Соревнование это было и политическое, но нам
было не до политики, нас интересовало соревнование разработчи-
ков. У них мыслили разработчики, и у нас они мыслили, и вот, не
вступая в прямой контакт, мы изредка обменивались информацией
на ученых конференциях и при этом старались — и они, и мы —
все-таки обойти друг друга. Очень увлекательно. И до сих пор увле-
кает. Не потому, что у них одно правительство, а у нас другое, тогда
и у них принимали решения, и у нас ЦК требовало «животы поло-
жить» на алтарь Отечества. То был спортивный интерес, всегда
приятно кого-то обставлять» [Раушенбах Б.В. Постскриптум. — М.,
2001. — С. 142]. Такой спортивно-романтический взгляд на проис-
ходившее действительно был характерен для научно-технических
руководителей и инженерного состава обеих стран.
Чтобы избежать международных дискуссий по поводу «сво-
боды космического пространства» администрация президента
Эйзенхауэра в тот период запретила правительственным чиновни-
кам какие бы то ни было публичные обсуждения космических по-
летов. В СССР аналогичный запрет обусловливался соображения-
ми секретности. Атмосфера молчания никак не способствовала
пропаганде космической гонки, но ее провоцировало политиче-
ское мышление.
Роберт Макнамара, видный американский государственный
деятель, министр обороны в администрациях Кеннеди и Джонсо-
на, в небольшом сборнике своих лекций «От ошибок к катастро-
фе: как выжить в первый век ядерной эры» [McNamara R. Blundering
into Disaster. Surviving the first century of the nuclear age. — New
York, 1986] проводит мысль о том, что вся существовавшая терми-
нология гонки вооружений не оставляла иной интерпретации раз-
вития событий: Соединенные Штаты либо впереди, либо позади,
то есть «выигравшие» или «проигравшие». По сути, это мышление
характерно для игры с нулевой суммой (zero sum game), в которой
каждый выигрыш одной стороны означает проигрыш другой и на-
оборот. Отсюда появилось и представление о космической гон-
ке, и о лунной гонке как ее части. Хотя реальность была много
сложнее.
Таким образом, действительно шла гонка вооружений. Поли-
тика соперничества определяла если не все, то очень многое.
Мышление игры «с нулевой суммой» формировало соревнователь-
ные инстинкты. Но президент Эйзенхауэр сдерживал их распро-
странение на космическую область. Спортивно-романтический ха-
рактер развития космонавтики на первом этапе поддерживал
инженерно-конструкторский состав. Правда, политики интерпре-
тировали достигнутые результаты в категориях государственного
престижа. Но «лунной гонки», еще не было, потому что выбрать
Луну как цель Соединенным Штатам еще предстояло. Да и можно
ли было рассматривать как гонку параллельную деятельность двух
держав, окруженную секретностью и молчанием, т.е. неизвестно-
стью? Разве можно назвать соответствующим идее гонки решение
руководителя одной из стран искусственно задерживать старт
(спутника)?
НАСА выбирает Луну
25—26 мая 1959 года на заседании комитета по пилотируемым по-
летам было сформулировано: «Конечная цель — пилотируемые
межпланетные путешествия, а ближайшая должна заключаться в
высадке человека на Луну и возвращении его обратно» [Logsdon
J.M. Project Apollo: Americans to the Moon. — In: Exploring the Unknown.
Selected Documents in the History of the U.S. Civil Space Program.
Vol. VII: Human Spaceflights: Projects Mercury, Gemini, and
Apollo. — John M. Logsdon, Editor with Roger D. Launius. — Washington
D.C., NASA History Office, 1996 (далее ExUn-VII), р. 388]. Имен-
но 25 мая 1959 года стало датой рождения лунной программы. В тот
раз комитет к полному согласию не пришел, но уже на следующем
заседании в конце июня комитет все же решил выбрать миссию вы-
садки на Луну в качестве долгосрочной цели в рамках программы
пилотируемых полетов с промежуточными этапами — космической
станцией на околоземной орбите и окололунной станцией. К концу
1959 года НАСА подготовило и в декабре опубликовало долгосроч-
ный план. В нем говорилось, что деятельность агентства в 1960-е
годы «должна сделать возможными пилотируемые миссии для ис-
следования Луны и ближайших планет». В качестве сроков первых
полетов к Луне назывались 1965—1967 годы, высадка на Луну пла-
нировалась на 1970-е годы. Целесообразность высадки человека на
Луну продолжала обсуждаться в высших эшелонах власти. Офици-
ально программа так и не была утверждена, но все же в 1960 году
было принято решение неофициально рассматривать лунную экс-
педицию как основной элемент для будущей программы НАСА,
получившей название «Аполлон».
Программа «Аполлон» в мае 1960 года была представлена пре-
зиденту США Д. Эйзенхауэру, который попросил своего советника
по науке химика из Гарварда Джорджа Кистяковского проанали-
зировать план НАСА в президентском Совете по науке. Для этого
Дж. Кистяковский создал специальную группу под руководством
Дональда Хорнига, профессора Университета Брауна. Заключение
группы Хорнига было готово 16 декабря: «В обоснование пилотиру-
емых программ положены эмоциональные аргументы и националь-
ное честолюбие. Это не тот предмет, который можно обсуждать
с инженерных позиций» [ExUn-VII, р. 389]. Выводы были следую-
щими: запуск человека в космос на орбиту вокруг Земли — будет
стоить 350 миллионов долларов; следующая задача — пилотируе-
мый облет Луны будет стоить около 8 миллиардов долларов; глав-
ная цель, которая может быть достигнута к 1975 году, — высадка
человека на Луну — потребует дополнительных расходов от 26 до
38 миллиардов долларов [ExUn-VII, р. 412]. Президент нашел, что
запрашиваемые траты находятся за пределами разумного. 20 декаб-
ря 1960 года вопрос рассматривался на заседании Совета национа-
льной безопасности. Реакция Эйзенхауэра была равнодушной:
«Мне все равно, достигнет ли человек Луны» [Logsdon J.M.
The Evolution of U.S. Space Policy and Plans. Exploring the Unknown.
Selected documents in the History of the U.S. Civil Space Program.
Volume I: Organizing for Exploration. — J.M. Logsdon, Editor with
L.J. Lear, J. Warren-Findley, R.A. Williamson, D.A. Day. — Washington
D.C., NASA History Of-fice, 1995 (далее — ExUn-I), p. 378].
Хотя Д. Эйзенхауэр понимал, что Соединенные Штаты вступа-
ют в космическую фазу гонки вооружений с Советским Союзом, он
не был заинтересован в выигрыше любой ценой, а лунный проект
стоил очень дорого. Поэтому цель, выдвинутая НАСА, восприни-
малась администрацией президента Д. Эйзенхауэра по меньшей
мере как спорная. Это оставляло НАСА в состоянии высокой не-
определенности в отношении будущих проектов. И кто бы мог
подумать, что эта неопределенность разрешится буквально через
несколько месяцев с приходом в Белый дом президента Дж.Ф. Кен-
неди, достаточно равнодушного к космическим исследованиям
и получившего от своих советников ряд скептических суждений
о предполагаемых пилотируемых полетах.
Первым, кто обратил внимание Джона Кеннеди на программу
«Аполлон», точнее, на ключевую и самую дорогую ее часть — про-
ектируемую ракету «Сатурн», был Ричард Нейштадт, консультант
из его предвыборного штаба, который в записке, представленной
президенту 23 декабря 1960 года, написал об этом мощном носи-
теле: «Он требуется только для того, чтобы доставить человека на
Луну и вернуть его обратно. Коротко говоря, «Сатурн» — проект
престижа. Сам по себе он не нужен, кроме как для этой цели»
[Neustadt R.E. Problems of Space Programs. In: ExUn-I, p. 414].
Цене национального престижа он посвятил в своей записке от-
дельную главу и, видимо, навел только что избранного президента
на некоторые идеи. Никто до него не характеризовал для Кеннеди
огромные расходы на честолюбивые цели столь ясно и убедитель-
но. И никто не ставил вопрос об иных, кроме прямых денежных
вливаний, способах сохранить достоинство государства.
Так встала проблема эффективности усилий США в освоении
космического пространства. Группу анализа возглавил Джером
Визнер, физик из Массачусетского технологического института,
ставший впоследствии советником президента по науке. 10 января
1961 г. он представил президенту доклад, в котором весьма крити-
чески оценил руководство НАСА за приоритет, отданный пилоти-
руемым полетам [Report to the President-Elect of the Ad Hoc Committee
on Space. In: ExUn-I, p. 422], поддерживающим «популистское
убеждение, что человек в космосе — наиважнейшая цель нашей не-
военной космической программы» [Logsdon J.M. The Evolution of
U.S. Space Policy and Plans. In: ExUn-I, p. 379], и назвав, в частно-
сти, программу «Меркурий» из-за ограниченного количества необ-
ходимых для ее осуществления носителей «второстепенной». Про-
читав заключение Дж. Визнера, Кеннеди вспомнил записку Р. Ней-
штадта. По всему выходило, что если нельзя выиграть соревнова-
ние, надо «выйти из гонки», а еще лучше завершить ее, превратив
в совместное предприятие, то есть найти какой-то компромисс.
Начался этап, который никоим образом не может быть описан
в терминах гонки (и его вообще нет в представляемой книге).
СССР + США?
У Дж. Кеннеди в голове уже сложилась модель выхода из ситуа-
ции, в которой значительная часть расходов легла бы на Совет-
ский Союз, а победителя называть не пришлось бы. Для тех, кто
особо озабочен престижем, оставался своего рода «фотофиниш» —
как в XIX веке лошадь, победившую на скачках, определяли с по-
мощью фотокамеры, так можно было назвать и «победителя»:
астронавт или космонавт первый ступит на Луну? Это была инте-
ресная стратегия.
20 января 1961 года в своей инаугурационной речи президент
США Джон Ф. Кеннеди послал Советскому Союзу сигнал: «Будем
вместе исследовать звезды…» [Инаугурационные речи президентов
США от Джорджа Вашингтона до Джорджа Буша (1789—2001 го-
ды) с историческим комментарием. — М., 2001. — С. 431]. Вскоре
он поручил своему советнику по науке подготовить предложения
по сотрудничеству с Советским Союзом в области космических
исследований. 13 февраля Кеннеди направил уже лично Хрущёву
телеграмму, в которой поздравил его с запуском советской авто-
матической станции к Венере. И Хрущёв через два дня ответил
ему, упомянув о предложениях, сделанных Кеннеди в инаугура-
ционной речи.
В это время Кеннеди еще колебался в отношении будущей
космической политики и пока не утверждал финансовые запросы
НАСА, но события резко сократили ему время для размышлений:
12 апреля 1961 года первый в мире космический полет триумфаль-
но совершил Ю.А. Гагарин.
В поздравительном послании, направленном Хрущёву в связи
с полетом Ю.А. Гагарина, Кеннеди написал: «Я искренне желаю,
чтобы в своем продолжающемся познании космического про-
странства наши страны смогли работать вместе на благо всего
человечества». Этому предложению предшествовал серьезный,
продуманный документ, подготовленный за неделю до старта
Ю.А. Гагарина: «В качестве первого шага к неограниченному со-
трудничеству США и СССР могли бы выбрать высадку с научны-
ми целями небольшой группы (около трех человек) на Луну, а за-
тем возвратить их на Землю…» [Draft Proposals for US-USSR Space
Cooperation. April 4, 1961. — In: Exploring the Unknown. Selected
Documents in the History of the U.S. Civil Space Program. Vol. II: External
Relationships. — John M. Logsdon, Editor with Dwayne A. Day
and Roger D. Launius. — Washington D.C., NASA History Office,
1996 (далее ExUn-II), p. 146].
20 апреля президент Кеннеди попросил вице-президента Лин-
дона Джонсона подготовить подробный обзор состояния космо-
навтики в США. В частности, Кеннеди спросил: «Есть ли у нас
шанс обойти Советы в запуске космической лаборатории, или
в облете Луны, или в отправке человека на Луну с возвращением
его обратно на Землю? Существуют ли какие-либо иные космиче-
ские проекты, в которых мы могли бы выиграть?» [Kennedy J.F.
Memorandum for Vice President. April 20, 1961. In: ExUn-I, p. 424].
Президент попросил Л. Джонсона дать ответ как можно раньше и
поручил ему курировать НАСА. Л. Джонсон опросил множество
специалистов, включая Вернера фон Брауна. 29 апреля фон Браун
написал записку Л. Джонсону, в которой попытался дать ответы
на вопросы, поставленные президентом Кеннеди. В ней фон Бра-
ун оценил существующие советские носители и сделал вывод, что
они достаточны для выведения на околоземную орбиту корабля
с экипажем (т.е. более одного человека), но не смогут вывести
в космос полезную нагрузку для посадки на Луну человека и его
возвращения на Землю. Что же касается шансов американцев
в космической гонке, он высказался следующим образом:
«а) у нас нет хороших шансов опередить Советы в создании
пилотируемой космической лаборатории. Русские могли бы выве-
сти ее на орбиту в этом году, в то время как мы будем в состоянии
создать (несколько более тяжелую) лабораторию только после по-
явления надежной ракеты «Сатурн С-1» в 1964 году;
б) мы можем посоревноваться с Советами в осуществлении
мягкой посадки радиоуправляемой автоматической станции на
Луну. Трудно сказать, присутствует ли такая цель в их програм-
ме, но с точки зрения наличия подходящего носителя они могли
бы сделать это в любое время. Мы планируем осуществить анало-
гичный план с появлением носителя «Атлас-Аджена» в начале
1962 года;
в) мы можем попытаться отправить экипаж из трех человек
вокруг Луны и опередить Советы (1965—1966). Однако Советский
Союз мог бы осуществить лунную экспедицию раньше нас, если
пойдет на то, чтобы пренебречь некоторыми функциями безопас-
ности в аварийных ситуациях, и ограничится лишь одним пило-
том. По моей оценке, СССР мог бы решить эту упрощенную зада-
чу в 1962 или 1963 годах;
г) у нас есть прекрасный шанс выиграть у Советов в осуществ-
лении первой высадки экипажа на Луну (включая и возвращение,
конечно). Дело в том, что для совершения такого подвига необхо-
дим десятикратный скачок мощности носителя по сравнению с су-
ществующими ракетами. Хотя сегодня у нас нет необходимой раке-
ты, но маловероятно, что она есть у Советского Союза. Поэтому не
стоит участвовать в гонке с Советами за достижение очевидно про-
межуточных целей в освоении космоса с безнадежными шансами.
Избежав поражения на этом пути, мы могли бы достичь главной
цели в 1967—1968 годах» [Wernher for Braun to the Vice President of
the United States. April 29, 1961. — In: ExUn-I, p. 430—431].
Заметим, что оценка В. фон Брауна была сделана в апреле
1961 года, когда только единственный в мире на то время космо-
навт побывал в космосе.
16 мая Дж. Визнер передал президенту аналитическую записку
о возможности сотрудничества с Советским Союзом в космосе.
В документе предлагалось прозондировать на правительственном
уровне отношение Кремля к идее космического сотрудничества.
Предполагалось, что СССР будет заинтересован в координа-
ции простых проектов, но «мы не должны исключать из нашего
списка предложений возможность сотрудничества и в более амби-
циозных проектах, связанных с пилотируемым освоением Луны и
исследованием планет». Кеннеди сразу же попросил государствен-
ного секретаря Дина Раска переговорить с министром иностран-
ных дел СССР А.А. Громыко. Ответ А.А. Громыко, полученный
20 мая, гласил, что без прогресса в области разоружения такое со-
трудничество немыслимо. Тогда Дж. Кеннеди через своего брата,
министра юстиции Роберта Кеннеди, установившего дружеские
отношения с сотрудником ГРУ Г.Н. Большаковым, работавшим
под прикрытием атташе по культуре посольства СССР, воспользо-
вался этим неофициальным каналом. 21 мая Роберт Кеннеди
встретился с Г.Н. Большаковым. В течение трех дней ответа не
было.
И тогда президент Кеннеди провозгласил лунную программу
как цель нации на совместном заседании двух палат Конгресса
США 25 мая 1961 года (с момента зарождения ее идеи в НАСА про-
шло ровно два года). Его речь предварительно многократно редак-
тировалась, причем в одной из редакций предлагалось назначить
первую высадку на Луну на 1967 год, когда Советский Союз будет
отмечать 50-ю годовщину Октябрьской революции. Это говорит о
том, что американские политики в какой-то мере попали под влия-
ние советской системы пропаганды. Однако советники президента
убедили его зарезервировать некоторый запас времени на случай
неожиданных задержек, что неминуемо в столь сложных проектах,
и поэтому президент дал довольно обтекаемую формулировку: «до
того, как истечет нынешнее десятилетие». Он обращался к Конг-
рессу, но в большей степени — к нации, предложив именно нации
взять на себя ведущую роль в космических достижениях.
На начальном этапе выбор лунной программы НАСА был для
Кеннеди скорее личной реакцией на политическую ситуацию в
начале 1961 года, нежели следствием рационального рассмотрения
перспективной космической программы. Поэтому многие в его
администрации, да и вне ее, открыто сомневались в правильности
принятого решения. И все же, похоже, именно тогда президент
стал рассматривать космическую деятельность как важнейший
элемент своей будущей политики. Тем не менее возможность пе-
рехода к совместному с СССР проекту сохранялась.
Н.С. Хрущёв с большим запозданием реагировал на сигналы
Кеннеди. В своем письме к нему 21 февраля 1962 года, в кото-
ром он поздравлял Соединенные Штаты с первым орбитальным
полетом Джона Гленна, Хрущёв предложил США объединить
усилия в исследовании Вселенной. На следующий день Кеннеди
позвонил Хрущёву и сказал, что дал указание своему правитель-
ству подготовить предложения по возможным совместным дейст-
виям. Предложения были сформулированы и направлены Хрущё-
ву в письме Кеннеди 7 марта 1962 года. Речь в нем шла о сотруд-
ничестве в пяти областях: метеорологические спутники, службы
слежения, картирование магнитного поля Земли, спутники связи
и космическая медицина. Кеннеди, в частности, отмечал: «…Ис-
следование космоса — деятельность широкая и разнообразная, и
возможности для сотрудничества многообразны. Предлагая воз-
можные первые шаги, я отнюдь не собираюсь ограничивать наше
взаимное рассмотрение желательных направлений сотрудничест-
ва…» [John F. Kennedy to the Soviet Union Chairman Nikita Khrushchev,
March 7, 1962. In: ExUn-II, p. 148]. Ответ Хрущёва при-
шел через две недели. Он согласился с американскими предло-
жениями и добавил свои.
Несмотря на возникавшую регулярно серьезную напряжен-
ность в отношениях, тема космического сотрудничества всегда
присутствовала для Хрущёва и Кеннеди. Даже во время июньской
1961 года встречи на высшем уровне в Вене, когда камнем прет-
кновения стал статус Западного Берлина и оба лидера обменялись
неприкрытыми угрозами, Кеннеди, только что утвердивший кос-
мическую программу, которая впоследствии трансформировалась
в проект «Аполлон», предлагал Хрущёву сотрудничество(!) [Эйзен-
хауэр С. Партнеры в космосе. Американо-российское сотрудниче-
ство после холодной войны. — М., 2006. — С. 32]. Даже во время
Карибского кризиса в октябре 1962 года президент США Дж. Кен-
неди приказал всего лишь не предпринимать никаких действий
в рамках двустороннего соглашения между СССР и США по кос-
мосу, подписанного в июне 1962 года в Женеве, пока не урегу-
лирована ситуация вокруг Кубы, но не разорвал его! Тенденция
к сотрудничеству двух держав в космосе выглядела вполне устой-
чивой.
В августе 1963 года Н.С. Хрущёв поручил послу СССР в США
А.Ф. Добрынину провести разговор с президентом Кеннеди и
прислал ему специальное послание. 26 августа президент Кеннеди
принял посла Добрынина в Белом доме. В числе вопросов, затро-
нутых в послании Н.С. Хрущёва, была и тема сотрудничества в
космосе. И уже в сентябре 1963 года администрация Кеннеди рас-
сматривала идею превращения проекта «Аполлон» из инструмента
соперничества в средство сотрудничества. Помощник президента
США по национальной безопасности Макджордж Банди посове-
товал Кеннеди предложить СССР техническое и политическое (!)
сотрудничество в космосе [McGeorge Bundy. Memorandum for the
President “Your 11 a.m. appointment with Jim Webb”. September 18,
1963. In: ExUn-II, p. 165]. И Кеннеди был уже готов выступить
в ООН с заявлением о прекращении космической гонки и преоб-
разовании программы «Аполлон» в совместную российско-амери-
канскую программу.
20 сентября 1963 года, выступая на Генеральной Ассамблее
ООН, Кеннеди, без обиняков обратившись к идее совместной
американо-советской экспедиции на Луну, сказал: «Почему
первый полет человека на Луну должен быть делом межгосударст-
венной конкуренции? Зачем нужно Соединенным Штатам
и Советскому Союзу, готовя такие экспедиции, дублировать ис-
следования, конструкторские усилия и расходы? Уверен, нам сле-
дует изучить, не могут ли ученые и астронавты наших двух
стран — а по сути, всего мира — работать вместе в покорении кос-
моса, послав однажды на Луну в этом десятилетии не представите-
лей какого-то одного государства, но представителей всех наших
стран» [ExUn-II, p. 13].
Предложение Кеннеди встретило неоднозначную реакцию
в Соединенных Штатах и не нашло отклика в СССР. Но Кеннеди
не удалось отговорить от его планов. 12 ноября 1963 года Кеннеди
в Меморандуме по национальной безопасности поручил директо-
ру НАСА Дж. Уэббу «взять лично на себя инициативу и основную
ответственность в рамках правительства за развитие самостоятель-
ной программы космического сотрудничества с Советским Сою-
зом». Эта программа, сказал Кеннеди, должна включить «предло-
жения по совместной высадке на Луну» [ExUn-II, p. 166]. Доклад
предписывалось представить к 15 декабря 1963 года.
Спустя десять дней Кеннеди был убит. Менее чем через год
был смещен Хрущёв. О совместной программе полета на Луну
больше никто не упоминал. А в США цель высадки на Луну стала
памятником павшему президенту. Теперь никто не мог посягнуть
на нее.
О роли развилок
Развилка — это выбор. Развитие многовариантно. Поэтому путей
может быть и два, и три, и более. Критериями выбора могут служить
наука, расчет, совет эксперта, интуиция, волевое решение без обо-
снования, жребий, случай… Прогнозируя на развилке ожидаемые
результаты того и иного выбора, мы можем лучше подготовиться
к складывающейся обстановке, выбрать наиболее эффективный путь
достижения цели. Но выбор — это не только объективное существо-
вание нескольких путей (возможностей), но и субъективная (внут-
ренняя) необходимость для лица, принимающего решение, созна-
тельно выбрать и попытаться осуществить выбранную возможность.
А значит, и принять на себя ответственность за выбор.
Чрезвычайно ответственная развилка лежала перед президен-
том Кеннеди: затратить огромные деньги на проект престижа без
гарантированной победы или разделить расходы и успех с сопер-
ником, превратив соперника в партнера? Да, это была серьезная
проблема в условиях холодной войны и противоборства идеоло-
гий. Около двух с половиной лет Кеннеди колебался — совсем не-
долго по меркам исторического времени, но достаточно продол-
жительно для быстрых темпов развития космонавтики того
времени. Думал и Хрущёв. Однако выбор, судя по продолжитель-
ности размышлений, в большей степени зависел от Кеннеди, ко-
торый вновь и вновь пытался постигнуть суть окружающего его
настоящего и наступающего будущего, чем от Н.С. Хрущёва, ко-
торый лишь не отвергал предложений Кеннеди, но, правда, и при-
тормаживал процесс сближения.
Кеннеди был убит, и выбор был сделан не им.
Если представить себе лунную гонку как реальность, то самой
близкой ее моделью является ралли грузовиков по пустыне. Так,
поскольку автодороги на участках проведения ралли «Дакар» пре-
имущественно являются условным понятием, каждый участник
ралли обеспечивается навигационным устройством. Возможности
навигации ограничены показом направления на следующую нави-
гационную точку. Накануне каждого этапа участники получают
легенду — ориентировочную схему движения с важнейшими ори-
ентирами и контрольными пунктами. Навигация осуществляется
только по легенде — от точки к точке.
Для осуществления лунного проекта необходимо было достиг-
нуть следующих «навигационных» точек: создание мощных носи-
телей, выход в открытый космос, полет экипажа, маневрирование
и стыковка. Особенность «лунного ралли» по сравнению с авто-
гонками в том, что «навигационные точки» можно было достигать
в любом порядке. Это сразу усложняло задачу, поскольку увели-
чивало количество «маршрутов» к цели, а также создавало разв-
илки на пути к ней. При планомерном движении к цели можно
произвести все нужные расчеты, сравнить результаты и осознанно
выбрать нужный путь. На гонках принимать решение нужно
быстро.
Американская развилка
В мае 1961 года конечная цель программы «Аполлон» была утвер-
ждена. А в июне Джеймс Чемберлин предложил глубокую модер-
низацию «Меркурия» — скомпоновать большую часть аппаратуры
в модули, вынести их за пределы гермокабины, снабдить корабль
бортовым компьютером и двигателями для маневрирования на ор-
бите, упростить логику, отказаться от полностью автоматического
полета и передать основные функции по управлению пилоту. 7 де-
кабря 1961 года проект был утвержден руководством НАСА и на-
чал осуществляться параллельно с программой «Аполлон». Ко-
рабль позднее получил название «Джемини», о его полетах автор
пишет, хотя и бегло. Это был замечательный корабль, на котором
впервые удалось осуществить сближение и стыковку с другим кос-
мическим объектом. На нем астронавты отработали навыки руч-
ного пилотирования и маневрирования на орбите. Казалось бы,
прекрасная вспомогательная программа.
Но Джеймс Чемберлин, топ-менеджер проекта «Джемини», ви-
дел в нем большее, а именно — дешевую альтернативу «Аполлону»
для облета Луны и посадки на ее поверхность. Первоначальная
программа «Джемини» предполагала стыковку «Джемини-13» и
«Джемини-14» со ступенью «Центавр», запускаемой на «Титане-2»
(доработанный вариант одноименной боевой межконтинентальной
баллистической ракеты), и переход на траекторию облета Луны. За-
траты при этом всего на $60 млн превышали стоимость основной
программы «Джемини». А уменьшив число полетов с 14 до 9, мож-
но было бы слетать вокруг Луны при расходах всего на $8,5 млн.
Больше, чем предусматривалось основной программой. Но В. фон
Браун и руководители американской аэрокосмической индустрии
не хотели отказываться от миллиардов долларов, уже вытребован-
ных президентом Дж. Кеннеди у Конгресса. Из программы «Дже-
мини» мгновенно удалили все упоминания о лунных полетах. Од-
нако через месяц Чемберлин предложил не только облететь Луну,
но и сесть на нее при затратах всего в 1/20 стоимости «Аполлона».
Руководство НАСА вновь отклонило лунную часть программы
«Джемини» и 8 июня 1964 года выпустило распоряжение, запреща-
ющее выдачу контрактов на ее исполнение [Мировая пилотируемая
космонавтика. История. Техника. Люди. — М., 2005. — С. 79].
Полет «Джемини-11», о котором автор в главе «Take me to the
Moon» сообщает как о поднявшемся на рекордную высоту, — это
все, что осталось в книге от лунной части программы «Джемини».
К сожалению, о лунных «Джемини» автор умолчал.
Итак, на пути к Луне была развилка: дорогая программа
«Аполлон» и экономичная — «Джемини». Выбор был сделан (и
сделан быстро) в пользу дорогого проекта. Нам в России такое ре-
шение сегодня очень понятно: глядя вокруг, мы видим, что никто
не будет осуществлять дешевый проект, если рядом предлагают
большие деньги. Кто прав с точки зрения достижения цели, в то
время точно не мог сказать никто. Но сегодня, зная, как проходи-
ли полеты «Джемини» и как шла работа над программой «Апол-
лон», специалисты все рассчитали. Результат следующий. В рам-
ках программы «Джемини» облет мог быть выполнен в апреле
1967 года. Первая высадка на Луну в лучшем случае состоялась бы
на полгода раньше, в начале 1969 года. А экономия средств соста-
вила бы около $4 млрд по сравнению с расчетным бюджетом
«Аполлона». Как бы то ни было, выбор был сделан быстро!
Советский ответ
После заявления Дж. Кеннеди у проектантов ОКБ-1 из отдела
М.К. Тихонравова появилась идея пилотируемого облета Луны че-
ловеком «на подручных средствах» по многопусковой схеме, при
которой отдельные части лунного комплекса доставляются на око-
лоземную орбиту и там состыковываются между собой. С.П. Ко-
ролёв одобрил инициативу. Ключевой проблемой для реализации
многопусковой схемы была операция сборки на орбите. Она была
новой, и ее следовало решать, начиная с определения концепту-
альных подходов. Сначала предполагалось запустить корабль
«Восток-7» с космонавтом-монтажником для отработки сборки
на орбите, для чего корабль предполагалось снабдить системами
ориентации, сближения и стыковки. На втором этапе предлага-
лось выполнить облет Луны специальным кораблем Л-1 с экипа-
жем до трех человек.
5 марта 1962 г. С.П. Королёв направил в правительство «Пред-
ложения по комплексу сборки космических аппаратов на орбите
искусственного спутника Земли (тема «Союз»)». Он указывал на
то, что сближение и сборка на орбите двух и более блоков являют-
ся на данном этапе одной из важнейших задач, потому что позво-
лят, «не дожидаясь создания новых тяжелых носителей, решать
на базе ракеты Р-7 многие задачи, требующие больших полезных
весов на орбите». Далее перечислялись задачи, в числе которых
«создание космического корабля с человеком для облета Луны»
[С.П. Королёв и его дело: Избранные труды и документы. — М.,
1980. — С. 359—360]. В этом проекте корабль «Союз» предпола-
гался двухместным и имел конфигурацию, близкую к современ-
ным «Союзам». 16 апреля 1962 г. постановлением ЦК КПСС
и Совета Министров СССР тема стыковки была включена в план
работ, к сожалению, «без серьезной технической экспертизы»
[Черток Б.Е. Ракеты и люди. — Том 3. — М., 2007. — С. 49].
Итоги второго этапа
Можно ли называть гонкой то, что происходило на втором этапе,
начиная с 1959 года, когда НАСА поставило перед собой (но не
перед Соединенными Штатами) как цель Луну? В США на госу-
дарственный уровень эта цель была поднята только в конце мая
1961 года. Советский Союз никак не реагировал на нее. Лишь че-
рез полгода «спортивно-романтический» настрой проектантов
привел к появлению проработок лунной программы по многопус-
ковой схеме.
Между тем президент Кеннеди беспрерывно пытался преобра-
зовать проект «Аполлон» в советско-американский. Это была для-
щаяся развилка, может быть, наиболее значимая в истории космо-
навтики.
Н.С. Хрущёв, как бы ни старались его принизить много лет спу-
стя, верно оценивал ситуацию. 25 октября 1963 года на вопрос ко-
лумбийского журналиста Леопольдо Варгаса о том, намеревается ли
СССР осуществить полет на Луну, Н.С. Хрущёв ответил: «Я читал
сообщение о том, что американцы хотят высадить человека на Луну
к 1970 году. Но что же, пожелаем им успеха. А мы посмотрим, как
они туда прилетят, как «приземлятся» или, вернее, «прилунятся» и,
самое главное, как они взлетят и вернутся обратно. Мы учтем их
опыт. Мы не хотим соревноваться в посылке людей на Луну без
тщательной подготовки. Ясно, что от такого соревнования не было
бы пользы, а, наоборот, был бы вред, так как это могло бы привес-
ти к гибели людей…» [Шубин П. Луна. История. Люди. Техника. —
М., 2019. — С. 281]. Н.С. Хрущёва можно было понять: велась бес-
прецедентная гонка вооружений. Именно в это время на вооруже-
ние поступали все новые ракетные комплексы, строились шахтные
пусковые установки, создавался атомный подводный флот и др.
Участвовать еще в одной гонке, космической, для Советского Сою-
за было слишком обременительно.
С какой стороны ни посмотри на эти четыре года, в лучшем
случае это было космическое соревнование (никак не гонка, пото-
му что гонка подразумевает конечную цель — финиш, а финиша
развитие космонавтики никак не предусматривало). О лунной
гонке речи не шло.
Советская развилка
После того как в США остановились на однопусковой схеме, ру-
ководство Советского Союза закрыло многопусковую королёв-
скую программу и поставило задачу обеспечить полет на Луну од-
ним запуском. Но сделало это весьма странным и расточительным
образом. Стали готовиться сразу две лунных программы: в ОКБ-1
С.П. Королёва и в ОКБ-52 В.Н. Челомея.
В ОКБ В.Н. Челомея разрабатывались в качестве носителя ра-
кета среднего класса УР-500 (будущий «Протон») и лунный ко-
рабль. Ракета была уже «на выходе», разработка лунного корабля
только начиналась. С.П. Королёв считал, что работы по УР-500
отвлекают силы и средства, которые должны быть сосредоточены
на одном основном и главном направлении — осуществлении экс-
педиции на Луну с помощью носителя Н-1, который может быть
использован как для облета, так и для посадки.
Таким образом, в Советском Союзе два генеральных конструк-
тора занимались двумя своими проектами: два носителя и два лун-
ных корабля, причем каждый генеральный конструктор финанси-
рование от государства получал отдельно.
К 1964 г. стало ясно, что в первоначальном виде ни один из
проектов в разумные сроки готов не будет. Конец спорам и внут-
ренней конкуренции положило Постановление ЦК КПСС и Сове-
та министров СССР «О работах по исследованию Луны и косми-
ческого пространства» от 3 августа 1964 г., в котором был
определен план реализации лунной программы. По этому поста-
новлению пилотируемый облет Луны должен был быть осуществ-
лен с использованием челомеевского носителя УР-500К и коро-
лёвских разгонного блока «Д» и лунного корабля 7К-Л1, а высадка
экспедиции на поверхность Луны — с помощью королёвского но-
сителя Н-1 и лунного корабля Л-3. Облет Луны должен был состо-
яться не позже первой половины 1967 г., посадка — в 1967—
1968 гг. Ответственным за облет было определено ОКБ-52
В.Н. Челомея, за посадку — ОКБ-1 С.П. Королёва.
Неопределенность ситуации и непоследовательность техниче-
ской политики руководства не способствовали достижению цели,
приводили к распылению сил и средств и затягиванию времени.
Оказавшись перед развилкой, Военно-промышленная комиссия
(ВПК), от которой зависел выбор решения, с задачей не справи-
лась. Во-первых, она не была органом, специализирующимся на
космонавтике, как НАСА: космическая тематика была только од-
ной из ее многочисленных задач и выработать четкую стратегиче-
скую линию управления космической деятельностью она так и не
смогла. К тому же на многочисленные научные и промышленные
организации, которые разрабатывали системы, узлы и агрегаты
космического комплекса, власть ВПК не распространялась, а в
программах по лунным проектам участвовали около 500 предпри-
ятий из 26 ведомств.
Итак, в СССР сосуществовали две программы: облетная и с
высадкой. Выполнялись они разными коллективами и конкуриро-
вали между собой. Борьба двух проектов, которую С.П. Королёв
определил как «неделовое соревнование между коллективами раз-
работчиков» [Королёв С.П. Докладная записка об организации ра-
бот по тяжелому носителю Н-1 // В кн.: С.П. Королёв и его дело:
Избранные труды и документы. — М., 1980. — С. 472—475], про-
должалась более двух лет. Ни системности, ни последовательности
в организации работ не было: решения, принимаемые на государ-
ственном уровне, менялись, не выполнялись, сроки нарушались.
Государственное руководство более двух лет не могло сделать вы-
бор между двумя разрабатывавшимися проектами, что уносило
драгоценное время и немалые финансовые средства.
Но подобное расточительство объяснялось тем, что Н.С. Хру-
щёв стремился в первую очередь превзойти американцев в ракет-
но-космической области в целом, а не достичь конкретной це-
ли — Луны.
В отличие от американской развилки «Джемини» — «Апол-
лон», где решение было принято быстро и жестко, на советской
развилке «проект Королёва — проект Челомея» решение оказалось
очень затянутым, компромиссным и неоптимальным.
Луна как идеал
У СССР и США в основном были совершенно разные идеалы. Но
были и общие. Системы Советского Союза и Соединенных Штатов
при всем их различии объединяло то, что они могли и ставили пе-
ред собой цели в высоком смысле слова, то есть были системами
целеустремленными. Конечно, были и задачи, которые можно
определить как предпочитаемые результаты, достижимые за задан-
ный период времени. А высокой целью назовем желаемый резуль-
тат, который нельзя достигнуть за данный период времени, хотя он
и достижим за более продолжительный период. Целеустремленные
системы находятся на качественно более высокой ступени, чем на-
правленные на решение задач, ориентированные на получение рас-
считанных результатов. Целеустремленная система может избирать
способ действия, руководствуясь некоторым критерием, подразуме-
вающим не только ближний результат, но и возможные будущие
результаты. Если целеустремленной системе не удается выполнить
свою задачу, она меняет ее, успешно продвигаясь к своей цели.
Но бывают цели (результаты и состояния), достижение кото-
рых, как всем известно, невозможно. Но само продвижение к та-
ким недостижимым целям приносит тем, кто к ним идет, удовлет-
ворение. Продвижение к цели двигает прогресс, а недостижимое
конечное состояние можно назвать идеалом.
Итак, есть системы (страны), стремящиеся к идеалу. Они могут
осуществлять выбор из нескольких целей, находясь на развилках,
которыми богата История, и при этом способны выбирать новую
цель после ее достижения или неудачи. И более того — могут жерт-
вовать целями во имя идеалов. И выбирать новые цели, более близ-
кие к идеалам. Идеал — это цель, недостижимая ни на каком отрез-
ке времени, но к которой можно неограниченно приближаться. Для
людей XIX века Луна была идеалом в смысле недостижимости цели.
Но уже в середине ХХ века люди стали ставить перед собой задачи
в области ракетно-космической техники, ведущие к частным кос-
мическим целям, и иногда достигали их, иногда терпели неудачи.
Но они меняли цели, продолжая идти к идеалу — полету на Луну.
Рано или поздно идеалы перестают быть идеалами, со време-
нем становясь обычной целью. Так случилось с Луной для СССР
и США в шестидесятых годах ХХ века. Цель стала достижимой,
и первым ее достиг американский астронавт.
Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно разобраться
в механизме стремления к идеалам.
Итак, в основе действий целеустремленных систем всегда ле-
жит выбор целей. Параметры выбора будут отражаться в различ-
ных идеалах и описываться некоторыми идеальными функциями.
Их не очень много.
Системе, стремящейся к идеалу, нужны ресурсы, чтобы она
могла решать поставленные задачи и последовательно достигать це-
лей. Таким образом, первая идеальная функция — экономическая.
Целеустремленной системе нужна способность выбирать пра-
вильные ресурсы в нужные моменты времени, используя их с мак-
симальной эффективностью. Такое состояние системы можно
назвать научным, а вторую идеальную функцию — наукой. Имею-
щиеся знания нужно использовать для разработки более эффек-
тивных инструментов, пригодных для достижения большего числа
целей. Поскольку расширяющийся круг знаний увеличивает гра-
ницу соприкосновения с незнаемым, безусловной считается цен-
ность образования.
Стремящаяся к идеалу система может достигнуть всех своих
целей только при отсутствии конфликта между производимыми
результатами, а также между ними и результатами, полученными
другими системами, то есть в условиях доброй воли. Третья иде-
альная функция — функция добра. Коллективной ценностью
здесь является устранение конфликтов между индивидами, груп-
пами и странами.
Стремление к идеалу может оказаться выхолощенным, если
в какой-то момент наступит состояние нирваны, т.е. полного от-
сутствия желаний и стремлений. Поэтому в системе, стремящейся
к идеалу, должен работать самоподдерживающийся механизм вы-
бора еще более желанных целей. Роль такого механизма выполня-
ет искусство, а соответствующая идеальная функция — функция
красоты. Думается, именно так можно понимать известную мысль
Ф.М. Достоевского «Красота спасет мир». В этом функция искус-
ства. Демонстрацией все новых и новых образцов красоты оно со-
здает творческий настрой, вдохновение, героическое состояние
души, готовность жертвовать сегодняшними благами во имя буду-
щего. Коллективная ценность искусства — в открытии новых
смыслов жизни.
Наукой и искусством СССР и США обладали в равной степени.
Научными идеями, героизмом, творческим духом, готовностью к са-
мопожертвованию две страны не уступали друг другу. Но вот отсут-
ствие конфликтов оставалось недостижимым состоянием. Шла хо-
лодная война, продолжалась гонка вооружений, которая существен-
но влияла на развитие космических программ. И если НАСА создали
как сугубо гражданское ведомство, работающее над поставленными
гражданскими целями, то М.П. Королёву, В.П. Мишину, В.Н. Чело-
мею, В.П. Глушко приходилось решать одновременно как военные,
так и гражданские задачи. Причем военные — в первую очередь. Так
накапливалось запаздывание. Наконец, экономически Советский
Союз, безусловно, был слабее Соединенных Штатов. Это объясняет
первенство США на Луне, но, заметим, и счет тогда шел на дни,
и удача была на их стороне. Но тем почетнее для Советского Союза
его лунные достижения. Они немалые.
Луна уже более полувека перестала быть идеальной целью.
Но вот на наших глазах Илон Маск и Джефф Безос провозглаша-
ют новые космические идеалы — Маск стремится к колонизации
Марса, а Безос хочет строить большие орбитальные города. Обе
цели недостижимы в ХХI веке. Но это идеалы, благодаря которым
они стимулируют развитие своего общества, подобно тому, как
в ХХ веке так же работала идея достижения Луны.
Уроки
Итак, Соединенные Штаты обошли Советский Союз в погоне за
идеалом, хотя еще за год до высадки американских астронавтов на
Луну результат был неочевиден. Но, тем не менее, именно США
от имени человечества сделали первый шаг на Луне. Американцы
вправе гордиться этим. Но было ли это победой в гонке?
В конце концов, согласившись со «спортивными» амбициями
конструкторов, Н.С. Хрущёв одобрил развертывание работ по лун-
ной программе. Но при этом он не ставил перед ними задачу до-
стижения приоритета в высадке космонавтов на Луну и считал,
что в соревнование с американцами вступать не следует. В октяб-
ре 1964 года Н.С. Хрущёва на посту руководителя государства сме-
нил Л.И. Брежнев, который поставил задачу включиться в борьбу
за приоритет, но не принял энергичных мер по интенсификации
работ по лунной программе. Таким образом, отставание СССР
от США в освоении Луны было предопределено в самом начале
затягиванием сроков постановки цели. Вряд ли достойно Соеди-
ненным Штатам хвастаться победой над командами соперников,
которые начали «бег» на два с половиной года позже и соревнова-
лись между собой, едва не опередив США.
И, тем не менее, именно Соединенные Штаты сделали важ-
нейший шаг в истории человечества. Перечислим кратко причины
триумфа США (см. табл. 1).
Как мы уже отмечали, для осуществления лунного проекта,
помимо мощных носителей, нужно было решить три ключевые за-
дачи на орбите Земли: полет экипажа, выход в открытый космос,
маневрирование и стыковка. Вот в каком порядке они решались
(см. табл. 2).
На пути к самому эффектному результату — достижению чело-
веком Луны — были и «промежуточные финиши», на которых до-
стигнуты важные приоритеты (см. табл. 3).
Программа «Аполлон» была задумана в самом начале четвертой
фазы — полномасштабного освоения — как эмоциональный ответ на
космические достижения Советского Союза, великолепно продума-
на, спланирована и безупречно выполнена по управленческим прин-
ципам, схожим с применяемыми в советской космической програм-
ме во времена С.П. Королёва (хотя, конечно же, задача копирования
американским руководством не ставилась, скорее, брался в расчет
манхэттенский пример). Ее успех — не постепенный, а распределяе-
мый естественными закономерностями на три-четыре десятка лет
(что и предлагалось многими специалистами из финансово-эконо-
мических соображений), но достигнутый в четыре раза быстрее, в са-
мом начале четвертой фазы, к сожалению, остановил естественное
освоение Луны как американцами, так и Советским Союзом. Пара-
докс: быстрый, полный, ошеломляющий результат отменил длитель-
ную повседневную работу по лунным планам и в США, и в СССР.
А другие страны были еще далеко от лунной цели. Чуть более века
ушло у человечества на достижение Луны, если вести отсчет с Жюля
Верна, и большая часть этого времени (около 70 лет) была потрачена
на сугубо интеллектуальную, научно-техническую работу — рожде-
ние идей и их опытную проработку. Завершающая фаза глобального
цикла оказалась предельно сжатой из-за проекта «Аполлон», осуще-
ствляемого в импульсном режиме с такой энергетикой, что он разом
решил дело. Достижение было столь велико, что от настоящего пол-
номасштабного освоения Луны отказались (тогда еще не при-
шло время; первый полный космический цикл завершился к концу
ХХ века, когда был сведен с орбиты орбитальный комплекс «Мир»
и начала свою историю Международная космическая станция).
Сегодня, когда, следуя инерционным (в мировом масштабе) путем
развития, к возможности высадки на Луну приблизились Китай,
Индия, Израиль и другие страны, эта задача с запозданием появи-
лась и в американской, и в российской повестках дня. Но помимо
инерционного пути ожидается появление качественно нового
направления в космонавтике, которое еще зреет в научных лаборато-
риях и позволит человечеству совершить новый скачок, как это было
со спутником, Ю.А. Гагариным и первым шагом человека на Луне.
Космонавтика вновь находится на развилке.
А что если…
Если бы на усилия президента Кеннеди в создании советско-аме-
риканского проекта достижения Луны Н.С. Хрущёв ответил бы
адекватно и был настроен на сотрудничество, тогда создались бы
совершенно новые условия и не только линия развития мировой
космонавтики, но и сам ход истории могли оказаться совсем
иными. Этого не произошло. Почему? В 2009 году мне довелось
обсуждать эту тему с Б.Е. Чертоком. Он сказал: «В тот период ис-
тории у кормила власти в нашей стране не оказалось людей, спо-
собных трезво анализировать ход событий, проявить прозорли-
вость и изменить официальный политический курс, не считаясь
с установившимися догмами» [Вестник Института Кеннана в Рос-
сии. — М., 2009.— Вып. 16. — С. 95—98].
Но такой вывод справедлив и для американской стороны. По-
сле выступления Кеннеди в ООН в 1963 году Конгресс США внес
в закон о финансировании поправку о запрете использования ка-
ких-либо средств на «участие в экспедиции с посадкой на Луне,
которая будет осуществляться в США совместно с любым другим
государством, без согласия конгресса» [Эйзенхауэр С. Партнеры
в космосе. Американо-российское сотрудничество после холодной
войны. — М., 2006. — С. 32].
Мощные силы внутри обеих стран выступили против сотруд-
ничества в лунной пилотируемой программе, хотя условия для
этого уже тогда вполне созрели. А что было бы, если бы эти силы
тогда не победили? На такой вопрос, который проходит «по ка-
федре» альтернативной истории, обычно отвечают, что история не
знает (не любит) сослагательного наклонения. Но можно взгля-
нуть на ситуацию и в ином ракурсе. Ведь прошлое, в том числе и
несвершившееся, продолжает жить в настоящем.
Итак, американцы и русские не летели вместе к Луне, не вы-
саживались на ней в едином экипаже, не ставили флаги своих
стран рядом, хотя все это, как мы видим, отнюдь не являлось по-
литической фантастикой. Однако в исторических драмах несвер-
шившееся является действующим лицом.
Кто знает, может быть, именно это рождающееся, но так и не
родившееся событие ценой своего несвершения предотвратило
ядерную войну, к которой обе страны были столь близки во время
берлинского и карибского кризисов?
Кто знает, может, зародыш этого несостоявшегося события
продолжает зреть и когда-нибудь совершенно неожиданно, на
взгляд тех, кто не знает или не помнит о деталях тех событий полу-
вековой давности, инициирует некий грандиозный (не обязательно
космический) проект, который своими масштабами сделает прене-
брежимо малыми неизбежные разногласия России и США?
Кто знает, может, История, потеряв двух так необходимых ей
исполнителей своего Замысла, просто ждет и подыскивает им до-
стойную парную замену?
Кто знает, может, История в своих вечных вариациях уже уви-
дела в несвершенной совместной высадке на Луну неверную по-
следовательность ходов и незаметно выстраивает новую цепочку
вспомогательных событий, которая сделает несвершенное свер-
шенным?
Ответы обязательно придут.
Юрий БАТУРИН
летчик-космонавт России
член-корреспондент РАН
Баллада о луне
Земля — колыбель человечества,
но нельзя вечно оставаться в колыбели.
К.Э. Циолковский
И наши тем награждены усилья,
Что, поборов бесправие и тьму,
Мы отковали пламенные крылья
Своей стране и веку своему!
Монумент «Покорителям космоса»
в Москве1
В середине декабря 2017 года Дональд Трамп подписал распоряже-
ние о переориентации национальной космической программы
NASA на изучение космоса, предполагающее как участие человека,
так и запуск беспилотных космических аппаратов. Новый указ, по
словам американского президента, «является важным шагом на
пути к возвращению американских астронавтов на Луну впервые
с 1972 года [...]. На этот раз мы планируем не только установить
наш флаг и оставить след [на лунной поверхности], но и заложить
основу для будущих полетов на Марс и, возможно, к еще более
далеким мирам» (1). Прекрасные слова, позволяющие надеяться,
что будут героически задействованы все экономические и интел-
лектуальные ресурсы в стремлении к доблести и знаниям2. Возрож-
дение той самой американской мечты, которая, подобно любви
в романах Габриэле Д’Аннунцио, очаровывала нас и в годы горячей
реконструкции, и в годы холодной войны между США и CCCР3.
1 Из стихотворения советского писателя и поэта-фронтовика Николая
Грибачёва. Это не точная цитата, в оригинале «…Себе, стране и веку своему».
С.П. Королёв лично изменил текст, согласовав изменения с автором. — Здесь
и далее, если авторство не оговорено, примечания ответственного редактора.
2 Обыгрывается строчка из «Божественной комедии» Данте Алигьери,
«Ад», песнь XXVI: «...Considerate la vostra semenza fatti non foste a viver come
bruti ma per seguir virtute e canoscenza». В переводе М. Лозинского: «...Поду-
майте о том, чьи вы сыны: Вы созданы не для животной доли, Но к доблести
и к знанью рождены». — Прим. переводчика.
3 Реконструкцией в истории США называют период после окончания
Гражданской войны с 1865 г., в который проходила интеграция Южных штатов Конфедерации в состав Североамериканских Соединенных Штатов
и отмена рабовладельческой системы на всей территории страны. Автор на-
зывает годы горячими, потому что тогда произошло убийство президента
Авраама Линкольна, после которого началась «радикальная реконструкция»
с применением экстремальных методов для Юга США. Была даже предпри-
нята попытка импичмента президента Эндрю Джонсона. В ответ на это на
Юге появились тайные расистские организации, включая Ку-клукс-клан,
использовавших террор и насилие.
Однако всего через шесть месяцев после этого многообещаю-
щего выступления на заседании Национального космического
совета в Восточном зале Белого дома Трамп сбросил маску,
с высокомерной прямотой заявив, что речь идет о военной окку-
пации космоса. «Основа американского характера, — заявил он, —
исследование новых горизонтов и покорение новых рубежей.
Но наша миссия за пределами Земли — это не просто вопрос на-
циональной идентичности; это вопрос национальной безопасно-
сти. Недостаточно иметь американское присутствие в космосе.
Нам необходимо американское господство в космосе!» (2). Дейст-
вительно, вскоре после этого выступления Трамп поручил ми-
нистерству обороны и Пентагону «немедленно начать процесс,
необходимый для создания военно-космических сил в качестве
шестого вида вооруженных сил» (3)4.
4 Несправедливо писать историю, начиная с президента Трампа. Ска-
жем, 31 августа 2006 г. в США была утверждена «Национальная политика
в области космоса», в которой все перечисленные цели уже содержались.
За полгода до упомянутого автором выступления Трампа, 17 июля 2017 г.,
Конгресс США принял закон о создании космического рода войск США
(United States Space Corp). В 2018 г. президент Трамп действительно пору-
чил подготовить создание нового вида вооруженных сил (United States Space
Force), а 21 декабря 2019 г. он уже объявил о создании космических войск.
Разница между родом войск (Corp) и видом вооруженных сил состоит в том,
что вид вооруженных сил предназначен для ведения свойственных только
ему военных действий в определенной сфере (в данном случае в космосе),
оснащен характерными только для него военной техникой и вооружениями,
выработал типичные, свойственными только для него формы и способы во-
енных действий и обладает возможностью проведения на своем театре воен-
ных действий операций до стратегического масштаба включительно. Одна-
ко у США, как, впрочем, и у России, и у Китая, отсутствует специфическое
космическое ударное космическое оружие. В СССР космические соедине-
ния и части были выведены из состава Ракетных войск стратегического на-
значения. В России до 1997 г. существовал род войск — Военно-космичес-
кие силы. В 2001—2015 гг. Космические войска были самостоятельным ро-
дом войск. Сейчас этот род войск в составе Воздушно-космических сил.
Борьба в США за принадлежность к роду или виду космических войск
в 2017—2019 гг. — не более чем схватка за распределение крупнейших бюд-
жетных средств. Характерно, что заявление о создании космических войск
президент Трамп сделал на церемонии подписания военного бюджета на
2020 финансовый год. Господство в космосе, по меньшей мере до середины
XXI века достигается и будет достигаться не действиями военно-космичес-
ких войск, а финансовыми инвестициями в разнообразные космические
программы и науку.
Мотивация обобщается в знаменитой латинской фразе Si vis
pacem, para bellum («Хочешь мира — готовься к войне»). Именно
война, «мать всего сущего»5, неважно, горячая или холодная, при-
вела нас на Луну, и, конечно, мало одной лишь помощи Улисса 6,
чтобы вернуться туда в следующем десятилетии. Лучше не оболь-
щаться, потому что заявка сделана серьезная, и нужно вступить
в игру или хотя бы понаблюдать за ней, сохраняя благоразумие,
постараться избежать разочарования.
5 Изречение, приписываемое древнегреческому философу Гераклиту
(Эфесскому): «Война — отец всех, царь всех: одних она объявляет богами,
других — людьми, одних творит рабами, других — свободными». — Прим.
переводчика.
6 Сложная и очень красивая метафора! «Улисс» — стихотворение англий-
ского поэта Альфреда Теннисона (1833), признанное образцом викторианской
поэзии, в обязательном порядке изучалось в школе, его знание — признак
классического образования. Строки из него: «Но мы есть мы. Закал сердец
бесстрашных, / Ослабленных и временем и роком, / Но сильных неослаблен-
ною волей / Икать, найти, дерзать, не уступать» (пер. Константина Бальмон-
та), прославляли жажду познания, новых испытаний и открытий. В нашей
стране заключительная строка всем известна по роману В. Каверина «Два ка-
питана», девиз героя которого — «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
Свое стихотворение Теннисон написал, вдохновившись «Божественной коме-
дией» Данте («Ад», Песнь XXVI). Улиссу (Одиссею), царю Итаки, никакие до-
машние заботы и семейные привязанности не могли помешать «Изведать мира
дольний кругозор… И я в морской отважился простор» (94—100, пер. М. Ло-
зинского). Метафора создается сравнением с межпланетным космическим
аппаратом «Улисс» (НАСА, ЕКА), предназначенным для изучения Солнца
и Юпитера, который проработал в космосе более 17 лет (1990—2008).
Как всегда, лучше понять прошлое нам поможет история, «сви-
детельница времен, свет истины, жизнь памяти, учительница жизни,
вестница старины» (Марк Туллий Цицерон, «Об ораторе» 2, 9, 36).
Но история, особенно недавняя, становится объектом фальсифика-
ции, подвергается перетолкам, усеяна фальшивыми новостями, как
минное поле. Бесполезная и даже пагубная, если вы не пытаетесь
понять ее, очистить ото лжи и общих фраз, извлекая из забвения
несправедливо забытых людей и события. Никто не знает, как сде-
лать то, что подвластно лишь времени, и то не полностью 7.
Вот почему сейчас, вступив во второе пятидесятилетие после
исторического полета космического корабля «Аполлон-11» на
Луну и выхода человека на поверхность спутника Земли, полезно
вспомнить, насколько эти удивительные события, являющиеся не-
сомненными заслугами США, обязаны своим свершением «ком-
мунистическому врагу» и всем тем, благодаря кому СССР в начале
1960-х годов стал лидером в космической гонке. Гонке, больше
похожей на сиенское Палио, чем на честное состязание. В основе
его, увы, совсем не любознательность, которая двигала такими
писателями и учеными, как Жюль Верн, Джованни Вирджинио
Скиапарелли 8 или Персиваль Лоуэлл 9, мечтавшими и заразивши-
ми нас мечтой о необъятных лазоревых лугах, простирающихся за
облаками.
7 Тоже глубокая философская мысль, идущая от этернализма (лат.
aeternus — вечный, бессмертный), особого подхода к онтологической при-
роде времени, часто используемого физиками и состоящего в том, что про-
шлое, настоящее и будущее считают не состояниями мира, а направления-
ми. А. Эйнштейн в письме-соболезновании по поводу смерти друга напи-
сал: «Он ушел из этого странного мира немного раньше меня. Это ничего не
означает. Для нас, убежденных физиков, различие между прошлым, настоя-
щим и будущим — не более чем иллюзия, хотя и весьма навязчивая»
(См.: Сушко Ю.М. Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве. —
М.: АСТ, 2016). Смысл последней фразы: люди и события не ушли совсем,
но существуют в мире с другой конструкцией времени.
8 Джоваќнни Вирджиќнио Скиапареќлли (1835—1910) — итальянский ас-
троном. — Прим. переводчика.
9 Пеќрсиваль Лоќуэлл (1855—1916) — американский бизнесмен, востоко-
вед, дипломат, астроном и математик, исследователь планеты Марс. —
Прим. переводчика.
Это состязание имело как важную стратегическую роль в плане
шпионажа, нападения и обороны, так и очевидное пропаган-
дистское значение, без которого не обойтись в яростном противо-
стоянии двух политических, экономических и социальных систем,
в равной степени молодых и непримиримо враждебных — амери-
канского либерализма, основанного на капитализме, и коммунизма
советского типа, на который обездоленные всего мира смотрели
с интересом и надеждой. Две сверхдержавы, победившие в страш-
ной мировой войне, огромные, как целые континенты, готовые за-
воевать мировое лидерство и сохранить его, ввязавшись в бои без
правил, избегая при этом открытого сражения на поле боя, сдержи-
ваемые ядерной угрозой. Как в библейском повествовании, «И ска-
зал Самсон: умри, душа моя, с филистимлянами!», только, к сча-
стью, никто из противников не осмелился обрушить дом вместе
с врагами своими. Так вооруженное противостояние перешло в ка-
тегорию опосредованной войны, развернутой вне территорий двух
главных антагонистов, которые разыграли грандиозную партию по-
корения Луны 10 и использовали для этого любые средства: выпады,
удары, контрудары, подрезки, блеф, словно за теннисным столом
или в покере. Своего рода Барлеттский вызов 11, спор о воинской
доблести, вылившийся в поединок между итальянскими и француз-
скими рыцарями, выступившими в защиту чести своего народа
(подобное противостояние, гораздо более прозаическое, происхо-
дит и сегодня между национальными сборными по футболу).
10 Труднообъяснимое желание большинства людей на Земле именно
покорять Космос, Луну, Марс… И разве сейчас, полвека спустя, Луна по-
корена?
11 Барлеттский вызов — известный эпизод эпохи итальянских войн
(1494—1559) — поединок между французскими и итальянскими солдатами
у стен осажденной Барлетты в 1503 г. Блеф, конечно, используется в покере,
но не за теннисным столом. Блеф как военная хитрость — часть военного
искусства. Но утверждение автора о «боях без правил» между сверхдержава-
ми сильно преувеличено. В Барлеттском состязании были судьи, а значит,
и правила. Автора и читателей, наверное, сильно удивит тот факт, что пре-
зидент США Д. Эйзенхауэр в 1954 г. поставил перед Советом национальной
безопасности США задачу найти правовую основу для пролета американ-
ских спутников-шпионов (более чем за два года до первого спутника!). Это
соответствовало политической философии Эйзенхауэра того времени — не
возбуждать соперничество супердержав без необходимости. 28 марта
1955 года Совет национальной безопасности США рекомендовал ввести
принцип «свободы космического пространства» (Freedom of Space) для
того, чтобы «при запуске на орбиту малых искусственных спутников создать
прецедент для разграничения «национального воздушного пространства»
и «международного космического пространства» по аналогии с правовым
режимом, установленным международным правом для открытого моря.
В январе 1957 года (до первого спутника!) США инициировали междуна-
родное обсуждение этой проблемы в ООН. До принятия международно-
правовой нормы о пролетах спутников специальные представители следили
за пусками на всех полигонах. Например, успешный запуск американского
двухступенчатого носителя «Юпитер-С» 20 сентября 1956 года смог состо-
яться только после тщательного обследования представителем Пентагона на
предмет, не скрывается ли под головным обтекателем третья ступень, спо-
собная вывести на космическую орбиту какую-нибудь полезную нагрузку и
тем самым нарушить суверенитет других государств. Вскоре после запуска
первого ИСЗ Советский Союз внес на обсуждение XIII сессии Генеральной
Ассамблеи ООН предложение о разработке международных соглашений,
направленных на научное сотрудничество в области исследования и исполь-
зования космического пространства. Предложение приняли, но воспользо-
вались правовыми наработками США (а других и не было). Так что именно
США создали «правила» игры, действующие и до сих пор. Но сегодня уди-
вительно, что самая мощная в то время держава в разгар холодной войны
думала о международно-правовых основаниях для своих действий. Как же
в этом отношении Соединенные Штаты полвека назад отличаются от
Соединенных Штатов сегодня, когда при выработке и осуществлении
внешней политики право силы доминирует над силой права!
Но, поскольку ex nihilo nihil fit 12, как советские, так и амери-
канские ученые потратили бы гораздо больше сил для достижения
космических целей, если бы не вклад немецких ученых, работа-
вших близ городка Пенемюнде над секретным оружием, с помо-
щью которого одурманенный преступной идеей Deutschland ьber
Alles 13 Гитлер рассчитывал завоевать весь мир 14. С острова в Бал-
тийском море взлетали ракеты «Фау-2», применявшиеся какое-то время в самом конце войны для обстрела городов Англии и Бель-
гии. Беззвучные молнии 15, созданные сеять смерть и разрушение,
прекрасные, как боги нибелунгов в дьявольском апокалипсисе,
где смешались гений и злодейство.
12 Из ничего ничто не происходит (лат.)
13 «Германия превыше всего» (нем.) — первая строка из написанного
в 1841 г. Гофманом фон Фаллерслебеном стихотворения «Песнь Германии».
В 1797 г. положена на музыку Йозефа Гайдна. В 1922 г. объявлена госу-
дарственным гимном Веймарской республики. Во времена Третьего рейха
исполнялась только первая строфа песни. После 1945 года исполнение «Пес-
ни немцев» было запрещено. В 1952 году было решено, что гимном она вновь
станет, однако исполняться будет только третья строфа. После объединения
Германии гимном ФРГ официально стала третья строфа «Песни немцев».
14 Примитивизация процесса развития науки и техники, в том числе и
ракетной, и удобный для драматической завязки задуманного для книги
противоборства трех держав — Германии, СССР и США — выбор начала
отсчета «ракетно-космической гонки», отсекающий влияние на мировое
ракетостроение ученых и конструкторов Италии (1930, Дж. Гарофоли, ис-
пытания жидкостного реактивного двигателя (ЖРД) оригинальной ко-
нструкции), Франции (1930, Р. Эно-Пельтри, ЖРД своей конструкции),
Австрии (представители «Венской школы», работавшие над космопланами,
М. Валье, Ф. фон Гефт, Г. фон Пирке и Э. Зенгер; в 1932 г. Э. Зенгер начал
испытывать экспериментальные ракетные двигатели на жидком кислороде
с газойлем; Г. Поточник разрабатывал проекты орбитальных станций с ис-
кусственной гравитацией, публикация 1929 г.), инженеров Технического
комитета Британского межпланетного общества, спроектировавших косми-
ческий корабль с использованием твердотопливных ускорителей на этапе
выведения на орбиту для доставки человека на Луну и возвращения его об-
ратно и опубликовавших его конструкцию в 1939 г. в Journal of British
Interplanetary Society, а также достижения сотрудников Газодинамичес-
кой лаборатории, Группы изучения ракетного движения, Ракетного НИИ
в Советском Союзе в 1929—1941 годах.
15 И вновь истина приносится в жертву поэтичности описания. Каждый,
кто когда-нибудь присутствовал при старте ракеты, лишь улыбнется, прочи-
тав про «беззвучные молнии».
А потом орудия смолкли или почти смолкли и настало время
перетягивания каната, самого острого в истории противостоя-
ния — холодной войны между Западом и Советским Союзом. Ког-
да дни Третьего рейха были уже сочтены, ученые фюрера, опаса-
ясь репрессий Красной Армии, решили сдаться американцам,
прихватив с собой в качестве приданого техническую документа-
цию и готовые образцы ракеты «Фау-2». Выбор, сделанный Вер-
нером фон Брауном, разделили не все члены его команды. Те спе-
циалисты, которые еще прятались в своих норах в Германии,
были захвачены стремительным наступлением русских; их поща-
дили, поскольку их стратегические разработки могли послужить
Иосифу Сталину (1878—1953)16.
16 В. фон Браун вывез с собой в США 492 ракетчиков, 118 из них потом
работали в группе фон Брауна. В СССР приехал Гельмут Гретрупп, замести-
тель фон Брауна по системам управления, и около 150 ракетчиков, которые,
правда, никогда не работали в основных ракетных центрах — Пенемюнде и
Нордхаузене. Соединенные Штаты переправили к себе около ста готовых
ракет «Фау-2» и осуществляли пуски до конца 1952 г., запустив 63 ракеты.
Советскому Союзу не досталось ни одной готовой ракеты. Из оставшихся
после американцев комплектующих удалось собрать 10 ракет и осуществить 10 пусков. Потом стали разрабатывать ракеты собственной конструкции.
Крохи с барского стола достались также англичанам и францу-
зам 17. Эта скромная добыча стала, тем не менее, большой удачей
для старушки Европы. С этого момента началась, хоть и с сущест-
венным опозданием, совместная космическая программа. Сначала
CERN (Европейский центр ядерных исследований в Женеве), а за-
тем ESO (Европейская южная обсерватория в Мюнхене) — настоя-
щее европейское сотрудничество, первый шаг в котором сделали
ученые, продолжающие идти вперед, несмотря на попытки разру-
шить мечту, одну из самых прекрасных грез двадцатого века 18.
История, которая будет рассказана, — это история про большие
машины и сложные приборы, про научные знания и завышенные ам-
биции, про огромное мужество и самоотречение, а также про рев-
ность, запрещенные приемы 19, ошибки и провалы. Это история о лю-
дях — пешках на шахматной доске — на фоне исторических событий
века двадцатого, с пропагандистскими ловушками и привычкой, ти-
пично советской 20, держать все в секрете и говорить полуправду. Эта
история — одновременно и легенда: в ней есть свои байки и небыли-
цы, она обросла фантазиями и вымыслом, как и подобает мифу 21. Ис-
тория, которая началась очень давно с мечты о Луне и пустила кор-
ни в последние десятилетия двадцатого века, когда научная фанта-
стика породнилась с наукой 22. Эта история в истории, беспокойной
и сложной, охватывает семьдесят лет с начала двадцатого века, где
по одну сторону железного занавеса стоят немецкий ученый Вернер
фон Браун, Национальное управление по аэронавтике и исследо-
ванию космического пространства США и ряд крупных частных
компаний, а по другую — горстка 23 гениальных и отважных совет-
ских инженеров. Давайте проследим эту историю до судьбоносного
21 июля 1969 года, когда в 2 часа 56 минут по Гринвичу на глазах
у всего мира Нил Армстронг символически финишировал в косми-
ческой гонке, ступив своей левой ногой на поверхность Луны.
Но большое приключение на этом не закончилось, оно продолжа-
лось, явив миру немало ярких начинаний; продолжается оно и сегодня
благодаря уникальному и перспективному сотрудничеству между раз-
ными странами. И все же с начала семидесятых годов лунная програм-
ма практически перестала быть приоритетом для крупнейших косми-
ческих агентств. Интерес к ней возвращается сегодня, у него другие мо-
тивы и другие цели, гораздо более конкретные, чем просто гонка за
первенство. К чему это приведет? Трудно сказать, не исключена веро-
ятность, что следующая война будет вестись с космических станций
и лунных баз 24. Однако будем надеться, что этого не случится.
17 Не такие уж крохи. Во Францию с группой сотрудников уехал Э. Зен-
гер, автор альтернативного фон Брауну стратегического проекта «Серебря-
ная птица» — космического бомбардировщика, в будущем (с 1951 г.) первый
президент Международной астронавтической федерации.
18 ЦЕРН — Европейский центр ядерных исследований, никакого отно-
шения к космической программе и тем более к разработке ракетной техни-
ки не имеет. Европейская южная обсерватория в Мюнхене — в какой-то
степени как ведущая межгосударственная астрономическая организация
Европы. Здесь уместнее было бы упомянуть ELDO — Организацию по раз-
работке ракет-носителей «Европа» (с 1961 г.) и ESRO — Управление по кос-
мическим исследованиям, занимавшееся созданием спутников (с 1964 г.).
На их базе в 1975 г. было организовано Европейское космическое агентство
для целей исследования космоса, включающее в себя с 1984 г. Европейский
отряд космонавтов.
19 Как любил говорить один из героев американского писателя О’Генри,
«ставлю доллар против дырявого десятицентовика», что автор не назовет ни
одно бесспорное нарушение международного космического права за шесть деся-
тилетий его существования, в которые укладывается вся «космическая гонка».
20 Автор явно перегибает палку. Вспомним, например, невероятной сек-
ретности Манхэттенский проект (США). Секретность была настолько вы-
сока, что английские физики-ядерщики, приехавшие в конце войны
в США, с удивлением обнаружили, что пересылаемые ими два года важней-
шие материалы ввиду секретности все это время пролежали в сейфе и не по-
казывались никому!
21 Эта признание автора несколько объясняет появление в книге некото-
рых баек и небылиц.
22 Научная фантастика породнилась с наукой во времена К.Э. Циолков-
ского. Об этом и сам автор пишет в первых строках главы «Гений-интро-
верт». Эмпирически установлено, теоретически обосновано и проверено на
разных областях техники, что полный цикл технологических нововведений
от идеи через научные разработки и инженерные решения к полномасштаб-
ному освоению занимал в XIX и XX веках 140 лет. Каждая фаза — по 35 лет.
Первая фаза — сказочников и фантастов. Во второй работают ученые.
В третьей — инженеры. Четвертая фаза полномасштабного промышленного
освоения завершает цикл. В 140-летнем космическом цикле К.Э. Циолков-
ский успел внести свой вклад как писатель-фантаст на первой фазе и как
глубокий ученый — во второй. И в этом его гениальность.
23 Одно перечисление имен из этой «горстки» займет толстый том.
24 Еще в 1970-е годы военные и СССР, и США поняли бессмысленность
ведения войны на Земле с лунных баз.