eng
ЧАСТЬ I
АРХЕОЛОГИЯ. СВЕДЕНИЯ ОБЩЕГО ХАРАКТЕРА
Возможно, из всех руин наиболее волнующими являются руины давно оставленных городов, веками пребывающих в глубоком забвении Заброшенные улицы зарастают лесом и кустарником. Развалины домов, от которых остались лишь зияющие глазницы разрушения, опустошены и разграблены, служат нынче пристанищем ящериц и сов… В прошлом великолепие построенных из мрамора и золота дворцов, окруженных роскошными садами из жасмина и благородного лавра, сменилось на молчаливый пейзаж из зарослей ежевики и застойных прудов, а хозяевами дома, в котором некогда жил Великий Цезарь, теперь стали ящерицы.
Роуз Маклей «Радость руин».
Зачем изучать археологию? В чём заключается важность этого популярного и, несомненно, окрашенного романтическим флером, предмета? Мы начнем с того, что посмотрим, какое место занимает археология в 21-м веке. К сожалению, сейчас эта дисциплина столкнулась с кризисом, вызванным быстрым разрушением важных памятников из-за промышленного развития и погони за сокровищами. Более того, различного рода псевдо-археологические намерения рассказать правду о затерянных мирах, древних астронавтах и ушедших под воду континентах подрывают доверие к археологии среди широкой публики. Реалии археологии намного менее романтичны, и, вопреки вектору глобального развития, увлекательны. Мы определяем археологию, в ее в широком контексте, как часть антропологии и истории.
ГЛАВА 1
ПРЕДСТАВЛЯЕМ АРХЕОЛОГИЮ
Фотография: археолог Говард Картер заглядывает в двери одной из золотых усыпальниц Тутанхамона, которые никто не тревожил в течение более 3 000 лет. (Фото Египетской экспедиции, Музей искусств Метрополитэн.)
Содержание главы
Зачем изучать археологию?
• Археология увлекательна.
• Археология и отдаленное прошлое.
• Археология в современном мире.
• Археология и политика.
Кому принадлежит прошлое?
Кризис в археологии.
• Коллекционеры и моральные аспекты собирательства.
Псевдоархеологии.
Археология, антропология, и история.
• Археология и история доисторических эпох.
• Археология и история.
Теория в археологии.
Специализации археологов.
Цели археологии.
• Сохранение.
• История культуры.
• Уклады жизни в прошлом.
• Осмысление археологических материалов.
«То была тайна, темная непроницаемая тайна, и обстоятельства усиливали это ощущение. В Египте колоссальные мощи гигантских храмов стоят в обезвоженных песках во всей наготе одиночества, но здесь огромный лес завернул в саван эти руины … Все это поражает своим величием, вызывая непреходящий и безудержный интерес…» (Стефенс, 1841). Эти слова написал американский путешественник Джон Ллойд Стефенс в то время, когда он исследовал заросшие руины великого города майя в Копане в Гондурасе в середине 19-го века. Он назвал Копан «Меккой или Иерусалимом неизвестного народа» и превратил исследования прошлого в замечательное приключение. И они до сих пор остаются увлекательными.
Археология – это то, из чего состоят мечты – спрятанные сокровища, золотые фараоны, романтика давно утерянных цивилизаций. Многие люди полагают, что археологи – это романтичные герои, вроде Индианы Джонса. Карикатуристы изображают их как престарелых эксцентричных ученых в солнцезащитных шлемах, откапывающих в тени египетских храмов дощечки с письменами. Их считают типичными рассеянными профессорами, настолько глубоко увлеченных подробностями древней жизни, что совсем не обращают внимания на тяготы современной жизни. Считается, что археология открывает двери в волнующий мир романтики, ведет к таким открытиям, как эффектная гробница египетского фараона Тутанхамона, обнаруженная английскими археологами Говардом Картером и лордом Карнарвоном в 1922 году (см. вставку "Открытия").
Первые археологи, действительно, были искателями приключений. Цивилизация майя в Мексике и Гватемале была впервые описана американским путешественником и писателем Джоном Ллойдом Стефенсоном, который в 1839 году путешествовал в лесах Юкатана вместе с художником Фредериком Катервудом (рис. 1.1). Стефенс пытался купить эти руины за 50 долларов, чтобы подготовить выставку при продаже книги об этом путешествии. Сделка не состоялась, потому что было невозможно доставить находки в Нью-Йорк.
Рис. 1.1. Археолог 19-го века был искателем приключений. На литографии художника Фредерика Катервуда, сопровождавшего Джона Ллойда Стефенса, изображена крепость в Чичень Итце в Мексике.
Некоторые из первых археологов вели раскопки ради прибыли, а другие – из интеллектуального интереса. Никто не смог бы сравниться в целеустремленности с немецким бизнесменом Генрихом Шлиманом (Трэйлл - Traill, 1995). В сорок с небольшим лет он бросил бизнес, женился на молодой гречанке и в 1871 году начал искать легендарный город Трою. Его лихорадочные поиски закончились на вершине холма Гиссарлык в северо-западной Турции. К этому моменту американский консул Фрэнк Калверт уже установил, что здесь была Троя. Шлиман нанял 150 человек и в первые сезоны они перекопали 325 000 кубических ярдов почвы, но он доказал, что легенды Гомера имели реальную основу. Его археологические методы были очень грубыми; – он уничтожил почти столько же находок, сколько и нашел.
Археология прошла длительный путь с тех пор, когда один человек мог за месяц обнаружить забытую цивилизацию. В этой главе мы дадим определение археологии и рассмотрим ее роль в современном мире. Мы также обсудим связь археологии с другими академическими науками, ее цели и этику изучения прошлого.
Зачем изучать археологию?
Немногим археологам улыбается удача, и им удается обнаружить царское захоронение или забытую цивилизацию. Большинство всю жизнь занимаются раскопками и находят ничего более привлекательного, чем замечательная керамика или филигранные инструменты из камня. Археологи тратят свою жизнь на исследование сохранившихся остатков древних сообществ. Они заинтересованы не в поиске золота или предметов искусства, а в информации, получаемой благодаря найденным предметам, и в правильном описании находок. Сегодня археологов интересует, почему люди жили именно так, как это видно из изготовленных ими предметов или возведенных построек.
Если смотреть поверхностно, то изучение археологии, каким бы увлекательным оно ни было, может показаться роскошью, которую мы вряд ли можем себе позволить в этом мире экономической нестабильности, охваченному бедностью и голодом. Но такое отношение к археологии означало бы, что мы относимся ко всему культурному наследству человечества как к чему-то незначительному и необязательному для качества нашей жизни. В реальности же, они неразрывны, и мы увидим это (Лейтон - Layton, 1994; Тригер - Trigger, 1984).
Вставка "Открытия"
Гробница Тутанхамона, Египет, 1922 год
Небольшая группа археологов и посетителей стояли перед дверью, опечатанной печатью давно умершего фараона. Этого момента они ждали шесть долгих лет, с 1917 по 1922 год. Говард Картер заглянул в отверстие, сделанное в древней замазке. Горячий воздух обдал его лицо. Картер посветил в склеп фонариком. И замер от изумления – в темноте поблескивали золотые предметы.
Лорд Карнарвон за его спиной в волнении переступал с ноги на ногу. Картер молчал.
"Что там видно?" – спросил Лорд Карнарвон внезапно охрипшим голосом.
"Чудеса", - прошептал Картер, отойдя от двери (Картер и др., 1923 – 1933:63).
Скоро дверь открыли. Изумленные Картер и Карнарвон прошли через "прихожую" гробницы Фараона. Они прикоснулись к золотым погребальным четкам, восхитились изумительно инкрустированными деревянными сундуками и осмотрели стоящие возле стен колесницы. Золото было повсюду, – им были покрыты деревянные статуи, им были инкрустированы троны и ящики, даже детские скамеечки (Ривз, 1990). Скоро Тутанхамон стал известен как золотой фараон, а археология стала наукой захороненных сокровищ и царских гробниц (рис. 1.2).
Что касается Картера и Карнарвона, то они начали планировать работы, а при входе в гробницу сразу же установили железную дверь и назначили круглосуточную охрану. Но этой же ночью они сами вернулись в склеп, чтобы убедиться, что фараон лежит в своем саркофаге.
Говарду Картеру потребовалось восемь лет для того, чтобы изучить гробницу Тутанхамона – одно из величайших археологических открытий.
Рис. 1.2. Золотая маска и саркофаг египетского царя Тутанхамона (фотография Египетской экспедиции, Музей Метрополитэн).
Увлекательный мир археологии
Всеобщее увлечение археологией началось с классических археологических открытий девятнадцатого века (рис. 1.3), и, в частности, с обнаружения библейских ассирийцев Месопотамии и Древней Трои. Сегодня археология является в той же мере частью популярной культуры, как футбол или автомобили. Тысячи людей, развлечения ради, читают книги по археологии, вступают в археологических общества, ходят на лекции о нашем прошлом. О таких открытиях, как эффектные захоронения Сипан в Перу (рис. 1.4) (Альва и Доннэн, 1993) и наскальная живопись каменных веков в пещере Шаво во Франции, газеты всего мира сообщали на первых страницах (см. Вставку "Открытия").
Рис. 1.3. Англичанин Остин Генри Лейярд переправлял свои ассирийский находки из Древней Ниневии по реке Тигр на деревянных плотах, которые для усиления устойчивости и плавучести дополняли сосудами из козлиных шкур, наполненных воздухом. Когда плот достигал Персидского залива, то воздух выпускали, сосуды отправляли обратно на ослах, а деревянные конструкции продавали. Сами ассирийцы пользовались похожими речными судами.
Археология на диване – это одно, а почувствовать прошлое и прикоснуться к нему самому – совсем другое. Памятники старины излучают неотразимое очарование. Самолеты и пакетные туры превратили археологический туризм в большой бизнес. Пятьдесят лет назад только богатые и привилегированные люди могли позволить себе тур по Нилу, посещение классических греческих храмов и исследование цивилизации Майя. А теперь туристические компании доставят вас в Египет, к Пантеону (рис. 1.9.), в Теотиуакану в Мексике (рис. 15.12). Колоссальные пирамиды в Гизе в Египте (рис. 16.5) и руины Тикаль в Гватемале (рис. 15.2), окутанные светом полной Луны – такие виды потрясают до глубины души. Посидеть в огромном амфитеатре в Эпидавре (Греция) услышать строфы Эврипида, декламируемые в идеальны акустических условиях, – всё это очень трогательно и незабываемо. Золотой саркофаг Тутанхамона (рис. 1.2) или гигантская голова ольмека со злобной гримасой на лице (рис. 17.7) уносят нас в царство, где правит подвиг, и чувства кажутся на порядок выше. Бывают моменты, когда отдаленное прошлое захватывает нас, успокаивает, замедляя ритм жизни, и ободряет, предлагая непознанную в полной мере модель человеческого существования. Мы удивляемся достижениям древних, приводящему в трепет наследию человечества.
Рис. 1.4. Манекен в церемониальных одеждах воина – священника народа моче. Подобные одежды были найдены в царском захоронении 400-го года н.э. в Сипане, Перу. Властители Сипана – одно из величайших археологических открытий двадцатого века.
Археология и далекое прошлое
У любого сообщества на Земле есть некий миф о происхождении. Официальное, санкционированное фольклорное описание того, как появились Земля и человечество. Западное общество не является исключением. «И сказал Бог: “Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею Землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по Земле”». Так гласит первая глава Книги Бытия Ветхого Завета Библии, величественного описания Творения, которое в течение веков воспринималось как санкционированная свыше версия возникновения человека.
Мифы о происхождении, как и этот из Книги Бытия, появились, как следствие сокровенного желания человека познать загадку своего происхождения. В этих мифах отражаются также перспективы сообщества на будущее. Для многих народов существование определяется их тесной взаимосвязью с природой и бесконечными циклами смены времен года. Такое определение предполагает, что существование человека неизменно, что как прошлые, так и будущие поколения будут существовать так же, как и живущие ныне. В противоположность этому, западная цивилизация придерживается точки зрения о линейной перспективе человеческого существования, описывая его как развивающееся во всех частях земного шара в течение длительного периода времени.
Вставка "Открытия".
Грот де Шаво (Пещера Шаво), Франция, 1994
Восемнадцатого декабря 1994 года трое спелеологов, интересующихся археологией, нашли лаз в ущелье Сирк де Эстр в Арденнах, на Юго-Востоке Франции. Эльет Брунель Дешамп, Жан-Мария Шаво и Кристиан Хиллар проникли в отверстие размером 80 на 30 сантиметров. Лаз привел в узкий тамбур с наклонным полом. Они почувствовали сквозняк со стороны заваленного камнями прохода. Спелеологи освободили его и тремя метрами ниже увидели просторное помещение. Они вернулись с веревочной лестницей и спустились вниз. Там оказалась целая сеть пещер с колоннами из известняка. На полу валялись кости и зубы, также они обнаружили углубления, в которых, вероятно, зимовали животные. Внезапно Дешамп вскрикнула от удивления. Ее фонарь осветил две красноватые линии маленькую фигуру мамонта.
Спелеологи проникли в главную пещеру и нашли там еще несколько изображений – отпечатки руки, позитивные и негативные, фигурки мамонтов и пещерных львов, у одного из которых из пасти явственно ощущалось дыхание (кривые, составленные из точек) (рис. 1.5). Они смотрели на картины и их "охватило странное чувство. Все было так прекрасно и так свежо. Даже слишком свежо. Ощущение времени исчезло, будто бы десятки тысяч лет не отделяли нас от древних художников" (Шаво и др. - Chauvet et al, 1996:42). Как и исследователи гробницы египетского фараона Тутанхамона три четверти века назад, они ощущали себя незваными гостями. "Души художников окружали нас. Казалось, мы ощущаем их присутствие" (стр. 42).
В пещере Шаво никого не было со времен Ледникового периода. Казалось, что очаги на полу погасли только вчера. На стенах были факелы, поместить туда уголь, и можно было бы их вновь зажечь. Немного дальше лежала плита, упавшая с потолка. Сверху на ней лежал череп медведя, а за ней – остатки костра. Вокруг плиты в определенном порядке лежало еще более тридцати окаменевших медвежьих черепов. В дальнем углу пещеры исследователи обнаружили 10-ти метровый фриз с изображениями черных фигурок, среди которых преобладали львицы или львы без грив, носороги, бизон и мамонты. С правой стороны они нашли изображение человека с головой бизона. Они писали, что "казалось, будто этот волшебник охраняет фриз" (стр. 58).
Пещера Шаво оказалась бесценным хранилищем кроманьонской живописи, сохранившейся в своем подлинном виде. Предметы и кости находились на тех же местах, где их оставили в период между 31 000 и 26 000 лет назад.
Рис.1.5. Наскальная живопись в Грот де Шаво, Франция.
В течение более двух тысяч лет «западники» размышляли о своем происхождении и пытались создать теоретические модели своего возникновения. Некоторые из этих моделей являются чисто философскими, другие же основываются на археологических данных. Археология увлекательна потому, что она дает нам возможность проверить теоретические модели изменяющихся сообществ: почему одни народы процветали, а другие исчезали без следа, а иные уходили в тень (Триггер - Trigger, 1984).
Археология уникальна среди наук своей способностью изучать изменения, происходящие в человеческих сообществах в течение очень длительного времени. Она дает путь к изучению коллективного культурного наследия человечества. Почему мы различны как биологически, так и в культурном аспекте? В чем мы похожи и чем отличаемся? Когда возник фактор многообразия и почему? Вот фундаментальные вопросы о человечестве, на которые пытаются ответить археологи.
Археология является продуктом западной науки и, как таковая, иногда считается ненужной в некоторых не–западных сообществах, свято верящих в циклическую природу человеческого существования. Многие коренные американцы полагают, что археология не только необязательна, но даже оскорбительна по отношению к их предкам. Но факт остается фактом, археология предлагает единственный научный путь к познанию Древнего мира и линейных историй коренных американцев и других сообществ, многие из которых столкнулись с письменной цивилизацией Запада всего лишь на протяжении последних пяти веков во время Европейского Века Открытий. До контактов с европейцами история североамериканских народов не фиксировалась письменно и состояла, главным образом, из устных преданий, передававшихся из поколения в поколение. Археология и археологические памятники являются единственно возможными источниками знания о древней индейской истории. Все больше археологов тесно сотрудничают с индейскими общинами (Донгоксит - Dongokseet al., 2000). Юго-Западные группы, как и некоторые другие, приглашают археологов и антропологов для участия в судах, связанных с территориальными претензиями. Народы хопи и зуни (Hopi and Zuni), например, организовали свои собственные археологические группы для раскопок на своих землях (Watkins, 2003) (глава 19).
Археологические раскопки многое открывают о многообразии древнего американского общества. Во Флориде Кэтлин Диган исследовала памятник Форт Моус, первую свободную общину чернокожих в Северной Америке. В небольшой деревушке, основанной в 1738 году, в трех с небольшим километрах от Спэниш Сейнт Августин на побережье Атлантики, проживало 37 семей. В 1740 году ее опустошили британцы, а в 1753 году она была восстановлена. В окруженном стеной форте имелись большая церковь, дом священника, колодец, дома стражников. Поселенцы жили в 32 домах, крытых тростником (рис. 1.6). Многие из поселенцев имели западноафриканские корни. Во время раскопок были обнаружены предметы военного и бытового назначения, их изучение дает надежду, что однажды мы сможем понять, какие элементы африканской, английской, индейской и испанской культур ассимилировали черные поселенцы. Форт Моус был оккупирован до 1763 года, пока испанцы не ушли из Флориды (Диган, 1995). Другие раскопки на юге и юго-востоке проводились на местах плантаций и рабовладельческих общин, были получены важные археологические сведения о многообразии культур афро-американских народов (Фергюссон Л. - L.Fergusson, 1992).
Археология может вернуть историю тем народам, знания о прошлом которых передавались из одного поколения в другое устно, но эти знания исчезли, потому что никогда не фиксировались письменно. Многие народы, недавно ставшие независимыми и желающие разжечь дух национального самосознания, поощряют археологические изыскания для поиска корней предков, живших на их землях в доколониальные времена. В течение многих лет правительства Танзании и Замбии выделяли средства на раскопки, результаты которых скоро появятся в учебниках для студентов и школьников. Главная цель археологии в этих странах, как и во многих других уголках земного шара, записать неписанную историю, опираясь не на архивы и пыльные документы, но на раскопки давно заброшенных поселений (Триггер - Trigger, 1984).
Рис. 1.6. Поселение Форт Моус середины 18-го века.
Археология в современном мире
Археология уникальна среди прочих наук тем, что может изучать историю человечества, охватывающую очень большие периоды времени. Лопатка археолога дает возможность исследовать древние поселения людей, живших два с половиной миллиона лет назад, изучать культурные слои плотно заселенных пещер позднего Ледникового периода (18 000 лет назад), восстанавливать жизнь небольших фермерских поселений и шумных районов Балтимора 19-го века. В результате, археология стала важной наукой в том мире, где совместная жизнь разных народов и понимание многообразия человечества приобрели первостепенную ценность.
Мы живем в мире возрастающей анонимности, присущей большим городам и многонациональным корпорациям, в мире мгновенных коммуникаций и компьютеров невообразимой мощности. Но, по-прежнему, мы обитаем в мире людей, ежедневно общающихся друг с другом. Часто электронным образом и через такие расстояния, о которых никто не мог помыслить и поколение назад. Технологии становятся все важнее в индустриальном мире. Как и человек, использующий их себе во благо. Мы нуждаемся в намного более точных знаниях о многообразии человечества, чем те, какими обладали, например, древние египтяне, поэтому нам нужны многие знания прошлого. Анатомически современный человек, Homo sapiens, живет на Земле 150 000 лет. И корням его биологического и культурного многообразия, как минимум, столько же лет. Археология дает нам уникальную картину многообразия человека, которая столь ценна в современном мире. Она дает информацию о взаимоотношениях людей в древности.
Фактор многообразия человечества является мощной политической и социальной реальностью в обществе с самого момента возникновения человечества. Взаимоотношения между отдельными индивидами и группами людей были архиважными в доиндустриальные времена, будь это крупный город ацтеков Теночтитлан или крохотная деревушка в долине Миссисипи. Кровные связи, семейные узы и связь с землей являлись главными связующими элементами древних. Еще 4 000 лет назад китайские правители, по крайней мере, формально сохраняли кровные связи со своими подданными, поддерживая так связь с предками. Нью-Йорк восемнадцатого века и Лондон времен королевы Елизаветы были полны выходцев из Африки и Азии. Имперский Рим был родным домом для людей из всех частей Средиземноморья и Азии. Древний Египет и города Месопотамии являлись узлами торговых путей, приводившими туда людей со всего света. Даже в нашем урбанизированном и индустриальном мире родственные связи и древние социальные механизмы играют большую роль во многих сообществах, будь это деревни в горных районах Перу или в городские трущобы в Западной Африке. Археология может дать современному миру, часто забывающему опыт истории, жизненно важные уроки по предмету «многообразие человечества».
Наши давние предки хорошо знали свою среду обитания. Они выработали эффективные способы выращивания хороших урожаев и методы защиты от холода и голода, многие из которых были забыты. Археология может восстанавливать древние сельскохозяйственные практики, тем самым, внося свой вклад в современное экономическое развитие. Еще в 1000 году до нашей эры крестьяне высокогорных долин вокруг озера Титикака, на границе Перу и Боливии, использовали поднятие почв для защиты урожаев от сезонных наводнений. Почвы там богатые. Доисторические земледельцы поднимали почвы и строили сети каналов, и это давало им возможность выращивать внушительные по урожайности урожаи картофеля, квиноа и других культур. Земледелие на таких полях позабросили еще до завоевания испанцами, и современная экономика в этих же регионах теперь полагается на пастушество.
Опыты археологов по реконструкции древних «поднятых» садов показали, что по древним сценариям можно получать замечательные урожаи в регионах, которые современные сельскохозяйственные авторитеты относят к местам рискованного земледелия, с точки зрения реализации масштабного сельскохозяйственного производства. У традиционной системы земледелия есть масса преимуществ: высокие урожаи, отсутствие потребности в удобрениях, незначительный риск ущерба от заморозков или наводнений. Кроме того, хорошие урожаи можно получать на основе семейного уклада труда, используя местные культуры и не привлекая внешние капиталы. По последним данным восстановлено уже около 860 гектаров земель и планируется обустроить еще много полей. Археологов активно привлекают к подобным проектам в обеих Америках (Эрикссон - Ericson, 1992).
Археологи также работают непосредственно на пользу современного американского общества, особенно в области управления ресурсами и отходами. Археолог Уильям Рэзье из Университета штата Аризона в течение длительного времени изучал свалки города Таксон и некоторых других городов (Рэтхье и Мерфи - Rathje and Murphy, 1992). Его группа изучает структуру отходов домашних хозяйств с использованием современных археологических методик, анализирует эти данные, а также сведения, полученные в результате опросов домашних хозяек и других источников. Исследования говорят о поразительно расточительных привычках всех слоев населения Аризоны. Результаты исследований могут помочь сформировать более эффективные стратегии в области потребления и управления ресурсами. Вещи, используемые нами, разными путями формируют нашу жизнь, поэтому нам нужно понять, как они воздействуют на нас, это поможет узнать прошлое и предвидеть будущее.
Археология и политика
Тлакателя называли "змеёй". Он был правой рукой ряда ацтекских правителей Мексики в 15-м веке. То был блестящий дипломат, уговоривший своих господ сжечь все существующие документы, и заменил их убедительными сказками о том, что сам бог Солнца Хутципочтли избрал ацтеков, вывел их из тени и возвел в правители Мексики. Тлакатель не был первым в истории чиновником, переписавшим прошлое для нужд настоящего. Археологию издавна использовали для разжигания националистических настроений. В 30-х годах двадцатого века нацисты использовали археологию для получения "свидетельств" существования в Европе белой расы господ (Б. Арнольд - B.Arnold, 1992). Завоевание римлянами древнеиудейской крепости Масада с ее трагическим концом в течение длительного времени являлось центром внимания израильского национализма. В последние годы археологию использовали для фабрикации всякого рода историй и различные европейские этнические группы (Коль и Фосет - Kohl and Fawsett, 1995).
Истолкования прошлого редко бывают нейтральными (Фаулер - Fowler, 1987; Ходдер -Hodder, 1999). Археологи неизбежно привносят в свою работу ценности собственной культуры, хотя ныне они более осторожны в этом плане, чем предшествующие поколения (Шэнкс и Тилли -Shanks and Tilley, 1987). Такие подсознательные действия не имеют ничего общего с умышленным использованием археологии для установления неких исторических фактов в целях свержениях правительств или для поддержки националистических целей, но все же они оказывают свое влияние.
Кому принадлежит прошлое?
За минувший век археология превратилась в мощный инструмент изучения отдаленного прошлого. Но всё же многие люди задают вопрос о том, способна ли эта наука предложить жизнеспособное истолкование древности (Макбрайд - McBride, 1985; Шмидт и Паттерсон - Schmidt and Patterson, 1995).
Любые сообщества интересуются прошлым. Оно всегда рядом, вокруг, оно призрачно, волнующе, таинственно, иногда оно дает уроки настоящему и будущему. Прошлое важно потому, что общественная жизнь простирается сквозь время, она находится в рамках культурных ценностей и ожиданий. В Арктике живут инуиты (эскимосы). Они сохраняют свои традиционные ценности, навыки и механизмы выживания в самых суровых условиях на земле. Уроки прошлого они применяют и в настоящем. Во многих сообществах предки считаются хранителями своих земель, символизирующими настоящее, прошлое и будущее. Есть очень много резонов сохранять точные записи о прошлом. Никому, и менее всего археологам, не следует предполагать, что только он или она интересуется остатками прошлого (Лейтон -Layton, 1994).
Мы по-разному думаем о прошлом. Археологи склонны считать, что они являются единственными людьми, способными восстановить древнее прошлое человечества. Это, правда, что археология является единственным методом в западной науке для изучения культурных изменений во времени, но это не дает археологам исключительной власти над прошлым. Во многих сообществах прошлое является ценным культурным достоянием, и к нему относятся принципиально отличным образом, нежели это делают археологи. Передача знаний о прошлом находятся в руках уважаемых старцев, которые берут на себя ответственность за точное сохранение устных традиций. Эти традиции играют жизненно важную роль, и потому тщательно оберегаются, – ведь они определяют и сохраняют самобытность сообщества из поколения в поколение. Прошлое воплощается не в науке, но в быту, в общине, в кровных узах, и на территориях. Как австралийские аборигены, так и коренные американцы указывают на принципиальную несовместимость их собственных точек зрения на прошлое с позициями западной науки.
Роберт Лейтон указывает (1994), что многие не западные сообщества не воспринимают себя как живущими в неизменном мире. Они различают принципиальную разницу между недавним прошлым, лежащим в пределах живой памяти, и более отдаленным прошлым. Большинство населения в древних сообществах было неграмотным, что означает, что знания и история передавались из уст в уста. Многие устные истории являются смесью фактических данных и иносказаний, имеющих моральное и политическое значение. Но для слушающей их требовательной аудитории они являются общественно одобренной историей, и эти истории подвергаются критической оценке слушателями, которые, возможно, уже слышали их (М. Смит - M. Smith, 1996). Устная история является объектом различных влияний и пристрастий. Никто не может претендовать на полную объективность, в том числе, и археология. Интерпретация прошлого требует признания этих влияний. Исследователи могут оценить силу различных интерпретаций, учитывая различные свидетельства и всю представленную информацию.
Для археолога прошлое – это научные данные, которые следует изучить, опираясь на всю мощь современной науки. Для многих туземных народов прошлое очень персонализировано и принадлежит предкам. Их существующая устная история заслуживает уважения и понимания, так как она играет жизненно важную роль в создании и подтверждении их культурной идентичности. За возражениями многих коренных американцев против раскопок стоит принципиальный вопрос: что могут археологи, обычно чужаки, предложить данной культурной группе, если у них уже есть своя живая версия собственной истории? Почему археологам нужно позволять копаться в местах захоронений их предков и в других святынях? Чего они хотят под видом изучения того, что для этих людей уже известно? Нам не следует забывать о том, что существуют альтернативные и часто «охраняемые от посягательств извне» рассказы о древних временах, которые играют важную роль для сохранения многими народами своего культурного наследия в том виде, как оно существовало до прихода европейцев.
Кризис в археологии
Археологический аспект важен не только для понимания нашей собственной истории, но также и для понимания нашей среды обитания, мирового климата и ландшафтов. Давно заброшенные поселения, изучаемые археологами, являются хранилищами точно датированных геологических и биологических данных, а также сведений, относящихся к окружающей среде. Эти знания способствуют изучению современного мира. К сожалению, археологические памятники относятся к "вымирающим видам". Древние поселения уничтожаются с такой скоростью, что значительная часть мирового археологического наследия уже исчезла.
В отличие от животных или растений, археологические памятники являются ограниченным, конечным ресурсом. Как только на их месте вторгается бульдозер или искатель сокровищ, археологические свидетельства перестают существовать. Архивы археолога покоятся под землей, и единственный путь сохранить их – оставить их в покое до тех пор, пока не будет возможность исследовать их со всем научным тщанием. Как сама суть человека, так и ненасытные потребности растущего мирового населения нанесли непоправимый ущерб археологическим знаниям. Искатели сокровищ ископали тысячи археологических памятников до такой степени, что там невозможно никакое археологическое изыскание. Разрушительные последствия промышленной деятельности, открытые разработки и земледелие внесли свою лепту в уничтожение многих памятников. В некоторых частях США разрушение памятников носит характер неуправляемой эпидемии. Многие из нас, ныне живущих, могут стать последними свидетелями нетронутых археологических памятников в Северной Америке и других частях света (МакГимси - McGimsey, 1972).
Коллекционеры и моральные аспекты собирательства
Наш материалистический мир высоко ценит богатство и обладание ценными вещами. Многие люди стремятся "обладать" прошлым, например, поставить для этого на полку антикварный раритет. Метательные наконечники, доисторические топоры, бронза из Бенина или керамика майя добавят налет экзотики к прозаичной американской гостиной. Многие археологические артефакты, как та же бенинская бронза, имеют высокую коммерческую ценность. Эти предметы являются "захороненными сокровищами", ценимыми как музейные экспонаты и оцененные коллекционерами, выставляющими огромные суммы на аукционах и в торговых залах. Высокие коммерческие цены и человеческая страсть к обладанию породили бессовестную охоту за сокровищами и процветание незаконной торговли предметами старины, что, в свою очередь, привело к разграблению памятников в поисках украшений из золота и других ценных материалов, а также керамики, скульптур и других предметов. В некоторых странах, например в Италии и Коста-Рике, ограбление гробниц является полноценной, хотя и незаконной, профессией. Итальянские tombaroli (расхитители гробниц) специализируется на могилах этрусков (Мейер - Meyer, 1992). Целые кладбища инков в Андах были перекопаны грабителями в поисках золотых украшений. Из-за папирусов и статуэток осквернили тысячи могил в Египте. Сразу вслед за войной 2003-го года в Ираке началось массовое мародерство на древних памятниках, а после падения столицы был разграблен Музей Багдада.
Несмотря на всё более строгие законы, мародерство продолжает процветать. Особо скандальное происшествие произошло на нетронутом доисторическом памятнике в Слэк Фарм на реке Огайо, в штате Кентукки. Там группа археологов-браконьеров заплатила крупную сумму землевладельцу за право раскопать индейские захоронения. Два месяца продолжалась их хищническая работа; и к тому времени, как их остановили, памятник был похож на поле битвы (рис. 1.7). Преступников так и не осудили. (См. также главу 18, Мансон и др. -Munson et al., 1995.)
Почему люди собирают древности? В 1921 году французский врач Анри Кодэ (Henry Codet) написал первую диссертацию о коллекционировании. Он пришел к выводу, что в его основе лежат четыре мотива: "потребность в обладании, потребность в спонтанной деятельности, желание продвигать самого себя и склонность к классификации предметов" (Мейер - Meyer, 1992:23). Другой француз сказал о коллекционировании: "Это не времяпровождение, а страсть, и часто такая неистовая, что она ниже любви или амбиций лишь потому, что цели ее мельче" (Meyer, 1992:67). Люди собирают всё от бутылочных пробок до живописи, собирать можно всё, что можно перемещать и что можно считать частной собственностью, коллекционеры почитают своей обязанностью сохранять собираемое. Из этого следует, что у всего собираемого есть рыночная стоимость, и его можно покупать, – цена зависит от спроса на предмет или от его редкости или от эстетической привлекательности (Мюнстербергер - Muensterberger, 1994). Археологический контекст артефакта очень часто неважен, информация о людях, изготовивших его, не играет роли, самое главное – это сам предмет (рис. 1.8.).
Рис. 1.7. Слэк Фарм, Кентукки. Разрушения, причиненные мародерами, до появления археологов.
Рис. 1.8. Как нужно и как не нужно раскапывать. Археология – хобби для обеих групп, но на верхней фотографии археологические свидетельства уничтожаются из-за "методик" раскопов, а на нижней – сохраняются. К сожалению, последнее встречается все реже.
Защита древностей – очень сложное и невообразимо трудное дело. Потому что, в конечном итоге, нужно обращаться к моральным ценностям. Требуется почти добровольно принимаемое законодательство, в результате чего источника существования, хотя и незаконного, будут лишены тысячи страдающих от бедности людей, а также более процветающие посредники, порой имеющие некоторое политическое влияние. В большинстве стран есть музеи, во многих – службы защиты старины, есть строгие законы, контролирующие экспорт археологических находок, по крайней мере, теоретически. Беда в том, что введение законов и следование им стоит огромных денег. Даже сравнительно развитые страны, такие как Мексика, не способны обеспечить охрану даже самых известных памятников. Хотя общественное мнение в Египте и других странах демонстрирует некоторую гордость своим национальным достоянием. Раздражает то, что высоко ценимые скульптуры и древности чьего-то прошлого украшают музеи дальних городов. Но общественное мнение не может положить конец маниям коллекционеров или остановить безжалостные действия работников некоторых музеев. Похищение лучших экспонатов из Иракского музея в Багдаде во время недавней войны показывает, на что могут пойти похитители древностей, чтобы заполучить свою добычу. Изменение общественного мнения, более осмотрительная политика, небольшое количество оставшихся ценных древностей могут затормозить и уменьшить масштаб последствий от действий такого рода пиратов, но невосполнимый вред уже нанесен.
Псевдоархеологии
Современная археология является наукой высокотехнологичной и, будем честны, достаточно рутинной. В противоположность ей появившееся в последние годы псевдоархеологии источают романтику и нечто мистическое, там есть неразгаданные тайны, затерянные цивилизации и величайшие храмы, скрытые в густых джунглях. Исчезнувший континент Атлантида, десять колен Израилевых, экспедиции в поисках Ноева ковчега – прекрасный исходный материал для "диванного" искателя приключений (Федер - Feder, 2001 год). Популярный писатель Эрих фон Дёникен (Erich von Daniken) (1970, 1998) создал известную псевдоархеологию, утверждая, что люди из других миров обитали на Земле задолго до возникновения нашей цивилизации.
Необычность псевдоархеологии фон Дёникена лишь в том, что своих героев он нашел в космосе. Как и значительная часть его предшественников, и как многие другие люди, охваченные желанием уйти от действительности и увлеченные космической фантастикой, он отравлен мистикой и притягательной силой исчезнувших племен и поглощенных водоворотами туманов городов (Уоушхоуп - Wauchope, 1972). Конечно, не все псевдоархеологи ищут истину в космосе. Британский журналист Грехэм Хэнкок (Graham Hancock) (1995) утверждал, что 12 000 лет назад великая цивилизация процветала подо льдами Антарктики. (Разумеется, изумительные города похоронены под ледяными пластами, и поэтому мы не можем произвести раскопки!) Колонисты разбредались по всему миру из своего антарктического дома, селились в таких известных местах, как Тиванаку, в горах Боливии, они же возвели Сфинкса на берегах Нила. Хэнкок, искусно сплетая основу для доказательства своего подхода, собирая воедино противоречивые геологические наблюдения и отдельные археологические находки. Он отбрасывает закономерные вопросы археологов, вопрошающих, где же в Египте и иных местах искать следы этих древних колоний и цивилизаций. Хэнкок истово верит в свою «притянутую за уши» теорию и, будучи отменным популяризатором, «ваяет» бестселлер, который читается как детектив, написанный сыщиком.
Такого рода псевдоархеология образует специфический литературный жанр, в котором автор является гидом читателя, проводящим его сквозь «жалкие» препоны, возведенные наукой на пути к Настоящей Исторической Истине. Намного более коварными являются псевдоархеологии, маскирующиеся под серьезную "альтернативную" историю. Несколько лет назад лингвист Мартин Бернал (Martin Bernal) (1987) опубликовал насыщенный деталями наукоподобный анализ египетской цивилизации, в котором он утверждал, что она является самым древним государством, и, по этой причине, западная цивилизация в большом долгу перед черным африканским духовным подъемом. Гипотеза "Черной Афины", выдвинутая Берналом, вызвала сенсацию в афроамериканских кругах и стала важной объединяющей идеей афроцентристов – историков, полагающих, что Африка была центром мировой истории, источником не только человечества, но и, вообще, цивилизации. По утверждениям египтологов и специалистов, хорошо знакомых с лингвистическими аргументами Бернала, гипотеза Черной Афины серьезно хромает в методологической и исторической областях. Египетская цивилизация являлась исключительно местным явлением, имевшим место в узких границах долины Нила, ниже первого водопада. Единичные, обычно коммерческие, контакты с черными африканскими королевствами, расположенными выше по течению, происходили вплоть до поздних периодов истории Египта.
В то время как фон Дёникен и Хэнкок работают в рамках четко определенного эскпапистского жанра, труд Бернала обращен к совершенно другой аудитории, к людям, взгляд которых на историю связан с определением культурной идентичности в современном мире.
К сожалению, популистские позиции, по отношению к археологии, носят романтический и экзотический характер. Публика, воспитанная на телевизионных передачах и на быстром и легком получении попкорна удовольствий, предпочитает таинственные приключенческие истории об утерянных цивилизациях научной действительности. Несмотря на то, что журнал "Скептикэл Инкуйайер" (Скептичный исследователь) регулярно развенчивает наиболее крайние псевдоархеологии, и археологам часто приходится буквально сражаться, для того чтобы убедить широкую аудиторию в том, что их труд имеет ценность. Сегодняшняя археология может и далека от экзотики и высокотехнологична, но всё же, по-прежнему, чрезвычайно увлекательна. Эта книга поможет понять вам, как истиные ученые – археологи выполняют свою работу и то, как они пытаются реконструировать прошлое.
Археология, антропология и история
Антропология – это научное изучение человечества, в самом широком смысле. Антропологи изучают человека как биологический организм, обладающий уникальным явлением - культурой. Они исследуют развитие человека, как биологическое, так и культурное, с самых древних времен до наших дней. Эта огромная область делится на подобласти, перечисленные во вставке "Практическая археология".
Вставка "Практика археологии"
Археология является частью антропологии, которая сама включает много соприкасающихся между собой подобластей и специальностей. Вот главные из них:
• Физическая антропология занимается изучением биологической эволюции и различиями между разными существующими ныне народами. Специалисты этого направления изучают также поведение других приматов, таких как шимпанзе, гориллы. Эти исследования могут пояснить поведение первых людей.
• Культурная антропология занимается анализом социальной жизни человека, как в прошлом, так и в настоящем. Основная ее задача – изучение культуры человека и того, как культуры адаптируются к окружающей среде. К культурной антропологии относится ряд специальностей:
• Этнография описывает культуру, технологии и экономическую жизнь живущих и исчезнувших сообществ.
• Этнология занимается сравнительным изучением сообществ, включая попытки воссоздать общие принципы поведения человека.
• Социальная антропология анализирует социальную организацию сообщества, а именно то, как люди сами себя организуют.
• Лингвистика изучает язык. Первые археологи глубоко занимались такими серьезными проблемами, как возникновение индо-европейцев, носителей первобытных европейских языков (Ренфрю, 1987).
Многие из целей археологов совпадают с задачами антропологов культуры. Главное различие состоит в том, что археологи изучают древние сообщества. Вот пример. Археолог Пейсон Шитс (Payson Sheets) производил раскопки поселения народа майя Серен в Сальвадоре, засыпанное пеплом после извержения вулкана приблизительно в 580 году до нашей эры. В результате, было раскрыто настолько хорошо сохранившееся поселение, что ему удалось найти маис в садах вокруг домов и инструменты в жилищах (рис. 4.9.) (Щитс - Sheets, 1992). Шитс со своими коллегами изучают жизнь этой общины с помощью вещественных остатков ее жизни. В отличие от этнологов они не могут поговорить с предметом своих исследований. Можно описать археолога как особого рода антрополога, изучающего прошлое. Такое определение ,безусловно, не совсем точное, поскольку археологи используют множество теоретических схем с тем, чтобы связать обнаруженные свидетельства с реальным поведением человека. Они делают намного больше, чем просто используют данные, отличные от тех, какими оперируют антропологи культуры.
Археология и изучение доисторических эпох
Термин археология первоначально охватывал изучение древней истории вообще, но его значение постепенно сужалось до его современной трактовки: изучение материальных остатков и культур на основе археологических методик и теории. Доисторическая эпоха – период дописьменной истории человечества, охватывающий гигантский промежуток времени культурной эволюции, насчитывающий, по крайней мере, 2,5 миллиона лет.
Археология и история
Археология является основным источником информации о 99 процентах истории человечества. Письменная история описывает менее 0,1 % этого огромного промежутка времени. Хотя письменным документам Юго-Восточной Азии 5 000 лет, они более чем скудно освещают тот период времени. В других частях света доисторическая эпоха закончилась много позднее. Постоянная письменная история в Британии появилась вместе с Римским завоеванием 2 000 лет назад; древний народ майя в Центральной Америке, там, где возникли первые цивилизации, выработал сложную письменность за столетия до встречи с испанцами. Европейские исследователи достигли внутренних частей Восточной и Центральной Африки только в середине 19-го века. А некоторые регионы Новой Гвинеи и бассейна Амазонки до сих пор находятся вне эпохи письменной истории.
Документальная история сильно отличается от археологии. Во-первых, историки имеют дело с точными хронологиями. Они могут датировать событие с точностью до года, а то и до минуты или секунды. Во-вторых, это история отдельных людей, групп, правительств или даже народов, взаимодействующих между собой, участвующих в каких-то событиях и сражающихся за власть. Историки могут взглянуть на борьбу умов, так как главные действующие лица писали о своих мыслях и делах. Но в исторических хрониках часто случаются пробелы. Политические события описывались подробнее, нежели тривиальная повседневная жизнь, менее интересная для наблюдателей тех времен. Разные предметы, о назначении которых никто и не помнит, или остатки пищи, найденные во время раскопок, могут пролить свет на то, как жили простые люди в переполненных городах или на рабовладельческих плантациях (Орсер - Orser, 2004).
Археологи выстраивают теории, применяют научные методики и теоретические концепции при изучении вещественных остатков человеческой культуры (Ренфрю и Бан - Renfrew and Bahn, 2004; Шэрер и ЭшморSharer and Ashmore, 2002; Томас - Thomas, 2003). Они изучают всю историю человечества, от самых первых людей до наших дней. Для того чтобы понять, что включает в себя археология, нужно иметь некоторые познания о тех вещественных свидетельствах, которые мы изучаем. В 4-й главе мы увидим, что некоторые материалы намного долговечнее других. Каменные и глиняные сосуды почти неразрушимы; а дерево, металлы, кожа и кость более хрупки. Во многих археологических памятниках сохраняются только самые долговечные остатки материальной культуры, пригодные для изучения. Любая картинка жизни из древних времен, полученная в результате археологических исследований, скорее всего, будет односторонней. В итоге, горемыке–археологу, подобно следователю, по крупицам свидетельств приходится восстанавливать общую картину доисторической культуры и общества. Часто это выглядит так – возьмем, например, несколько разнородных предметов, скажем, огниво, фрагмент фарфоровой чашки, иголку, точило и подсвечник, и постараемся реконструировать на основании только этих предметов культуру людей их изготовивших.
Некоторые люди считают, что археология – это набор таких методик, как точная запись, четкие раскопки и подробный лабораторный анализ. Такое узкое определение, однако, относится лишь к практической стороне, а, конкретно, непосредственно к извлечению материала из почвы. Современная археология - это намного больше, чем комбинация методик. В нее входит не только извлечение, восстановление и описание предметов прошлого, но также и истолкование этих свидетельств. Фактически, археология – это интерактивная дисциплина, направленная на достижение равновесия между практическими раскопками, описанием и теоретическим истолкованием археологических материалов.
Теория в археологии
Слово теория по-разному трактуется в науках об обществе. В археологии это сама система, в рамках которой действует ученый. По сравнению с другими общественными науками, теория в археологии до сих пор слабо разработана, частично потому, что трудно работать с изменчивым образом действий человека, и также из-за неадекватных методов исследования. По-настоящему интерактивная археология – это постоянный диалог между теорией и наблюдением (изучением), более или менее самокритичная методика, которая, в значительной степени, основана на выводах о прошлом, в свою очередь, построенных на явлениях, обнаруженных в современном мире. Теоретические подходы к археологии многочисленны, среди них следующие:
• Материалистический подход к изучению культуры основан на поисках первопричин социокультурного многообразия современного мира. Техноэкономические условия и техносреда оказывают селективное давление на общество и его идеологию (М. Хэррис - M. Harris, 1968). Материалистический подход тесно связан с учением Энгельса и Маркса. Он особенно привлекателен для археологов, так как особое внимание уделяет технологиям, экономике и окружающей среде, а именно такие данные сохраняются в качестве материала для археологических исследований. Многие археологи причислили бы себя к сторонникам материалистического подхода в изучении культуры (см. главу 3).
• Экологические подходы - древние сообщества изучаются в связи с их средой обитания (см. главу 15). Это основа современной археологии.
• Эволюционные подходы популярны в археологии с 19-го века. Концепции, формирующие полиинейную культурную эволюцию, неотделимы от современных археологических исследований (глава 3).
• Функциональные подходы (функционализм)– долго превалировали в археологии. Вера в то, что социальный институт в обществе имеет функции в обществе как таковом. Такой подход важен для тех археологов, которые рассматривают культуры как системы, составленные из множества взаимодействующих частей (глава 6).
• Структурные подходы рассматривают культуры как общие символические структуры, являющиеся совокупными творениями разума. Структурные анализы должны открыть универсальные принципы человеческого разума. Этот подход связан с именем известного французского антрополога Клода Леви-Стросса. Проблема с этим подходом заключается в том, что нематериальность мыслей трудно подтвердить археологическими материалами (глава 3).
Многое в археологических исследованиях и теоретических изысканиях, в значительной степени, подвержено влиянию со стороны ученых, работающих в других академических дисциплинах, это специалисты в области антропологии, биологии, химии, географии, физики и компьютерных технологий.
Специализации археологов
Поскольку никто не может быть специалистом по всем эпохам, то большинство археологов работают в одном из основных направлений.
Специалисты по доисторическим эпохам изучают периоды от появления самых первых людей до границ документированной истории. В десятки специальностей в этой области входит и палеоантропология, изучающая культуру и артефакты, связанные с самыми первыми людьми. Другие специалисты изучают каменные технологии и уклад жизни доисторических охотников - собирателей. Специалисты, изучающие появление земледелия и цивилизаций, имевших письменность, работают с керамикой, окультуренными растениям, костями животных и имеют дело с широким кругом типов поселений и экономических укладов жизни.
Современная археология доисторических эпох охватывает весь мир. Наши знания о предыстории человечества собирались сотнями археологов по всему миру. И, конечно, многие исследователи доисторических времен являются специалистами по анализу почв, костям древних животных, компьютерным приложениям и статистическим методам в археологии и по непосредственно раскопкам.
Рис. 1.9. Пантеон в Афинах. В недавних исследованиях много внимания уделяется социальным, политическим и экономическим контекстам древней архитектуры.
Археология классики изучает остатки великих классических цивилизаций Греции и Рима (рис. 1.9.). Эта археология традиционно уделяла много внимания предметам искусства и зданиям, но сейчас многие ученые занимаются исследованием типов экономик, поселений. Помимо этого, у них вызывают интерес социальные проблемы, которые обсуждаются и в этой книге (Снодграсс - Snaudgrass, 1987; Сорен и Джеймс - Soren and James, 1988).
Египтологи и ассириологи относятся к специалистам этой области археологии, которые изучают определенные цивилизации или периоды времени. Таким ученым нужны весьма специфические навыки. Для исследования жизни древних египтян египтологам нужно хорошо знать иероглифы. Ассириологи, специалисты по ассирийцам Древнего Ирака, должны разбираться в клинописи.
Археология исторических эпох – это изучение археологических памятников времен появления письменных документов. "Исторические" археологи (или "археологи-историки") занимаются изучением средневековых городов, таких как Винчестер и Йорк в Англии; они раскапывают американские колониальные поселения (рис. 1.10), места расположения испанских отрядов, форты 19-го века на западе США; а также они изучают самые разнообразные предметы старины, начиная от бутылок и кончая пуговицами военной амуниции (Орсер - Orser, 2004).
Рис. 1.10. Фундамент Общественной больницы для умалишенных в Колониэл Вильмсбурге, Вирджиния, открытый во время раскопок в 1972 году.
Археология истории занимается исследованием древней материальной культуры, так как артефакты и технологии могут многое рассказать нам о разнообразии исторических обществ. Опирающаяся на тексты археология является мультидисциплинарным делом. Примером могут послужить долгосрочные исследовательские проекты, осуществленные в историческом районе города Аннаполиса, штат Мэриленд. С помощью раскопок исследовались таверна, дома 18-го века, и другие места, включая участок, занятый современной гостиницей. На этом участки нашли бутылки, чашки, тарелки приблизительно 1690 года. В то время этот участок был занят впервые (Йентч - Yentsch, 1994). Археологи вскрыли сложные слои, включая остатки деревянного дома, относящегося к началу 1700-х годов. Впоследствии, в 1720-х годах, на этом месте был построен кирпичный дом губернатора Кэлверта, и первый этаж этого дома является частью нынешней гостиницы. Этот дом был полностью перестроен в 19-м веке в викторианском стиле, но стены его сохранились. При раскопках обнаружили кирпичную систему обогревания, с помощью которой теплый воздух подавался в теплицу. Она была частично разрушена в 1760-х и была заполнена бытовым мусором, потом на этом месте сделали пристройку к дому 1720-го года. Этот мусор оказался настоящим сокровищем для археологов, там были булавки, пуговицы, волосы, куски бумаги, ткани, кости и рыбья чешуя.
Исследования Энн Йентч дома Кэлверта очень важны, потому что она попыталась изучать не просто артефакты, а всё сложное наслоение культур в доме, где жили богатые и бедные, свободные граждане и рабы, мужчины и женщины. В европейских городах типа Винчестера и Йорка есть замечательная возможность совместить изучение таких исторических документов, как права на собственность, с раскопками (Кин - Keene, 1985).
Исторические письменные документы могут многое сказать об обществе. Классическая цивилизация Майя процветала в Центральной Америке между 200-м и 900-ми годами нашей эры. У этого народа имелась сложная письменность. С помощью замысловатых глифов, высеченных в камне и дереве, майя описывали религиозные, политические и астрономические события. Хотя еще расшифрована только часть этих книг, но уже многое из политической истории майя, до сих пор неизвестное, прояснилось (Шеле и Фридель - Schele and Friedel, 1990; Schele and Miller, 1992).
Подводная археология– это изучение памятников и мест древних кораблекрушений и на дне морей и озер, и даже затонувших на быстринах реки Миннесота каноэ торговцев мехами (Бэсс, 1970, 1988; Гулд, 2000). У археологов–подводников есть свои методы регистрации и раскопок на памятниках. Некоторые склонны считать, что подводная археология отличается от обычной, но это не так. Цели этой археологии те же – восстановление и истолкование всех аспектов культуры прошлого, а также научное изучение посредством вещественных остатков всех аспектов устремлений человечества, и в данном случае – в области мореплавания. Прекрасными примерами научной археологии являются некоторые современные подводные раскопки. Так, исследование судна у Улубурун, относящегося к бронзовому веку, на юге Турции (рис. 1.11); и восстановление киренского судна из северного Кипра (Стеффи -Steffy, 1994).
Рис. 1.11. Раскрытие медных чушек на месте кораблекрушения времен бронзового века у Улубуруна на юге Турции. На корабле, датированном 14-м веком до нашей эры, находились предметы со всей Юго-Западной Азии, что свидетельствует о международном характере торговли в восточном Средиземноморье.
Библейская археология (biblical archaeology) - изучение археологии множества этнических групп, живших в Сиро-Палестине, увязывая при этом сказанное в Библии и ханаанитской литературе с археологическими памятниками на Юго-Западе Азии. Эта сложная специализация требует не только знания истории и нескольких языков, но и самой археологии (Р.Л. Хэррис - R. L. Harris, 1995).
Индустриальная археология (industrial archaeology) занимается исследованием зданий и других сооружений, относящихся к временам промышленной революции. Например, викторианские железные дороги, старые хлопковые плантации, ветряные мельницы и даже трущобы в Англии (Палмер и Ниверсон - Palmer and Neaverson, 1998). Работа в этой области требует хотя бы минимальной подготовки в качестве историка архитектуры.
Это всего лишь несколько специализаций в археологии. Современная наука настолько сложна, что ученые специализируются по самым различным аспектам предмета, начиная от мышиных костей и видов почв и кончая техникой древней металлургии. Всех их объединяет интерес к изучению истории человечества.
Цели археологии
Независимо от того, изучают ли археологи самые древние сообщества на земле или жившие несколько веков назад, все они согласны с тем, что их основной ответственностью является сохранение прошлого для будущих поколений. В их работе присутствует пять целей:
1. Сохранение для будущего археологических памятников всего мира.
2. Изучение памятников и их содержимого в контексте времени и пространства для реконструкции и описания длительных циклов культуры человечества. Описательная деятельность восстанавливает историю культуры.
3. Восстановление жизненных укладов.
4. Объяснение того, почему культуры изменяются или остаются прежними на протяжении длительного времени.
5. Осмысление памятников, артефактов, остатков пищи и других археологических материалов и их значения для современного мира.
Ни один археолог не скажет, что все пять целей одинаково важны, или что они должны сосуществовать. Практически каждая из целей дополняет другие, особенно когда археологи в своих исследованиях хотят ответить на какие-то конкретные вопросы, а не просто описать добытые объекты.
Выполняя любые полевые или лабораторные исследования, все археологи следуют кодексу профессиональной этики, кратко изложенному во вставке "Практика археологии".
Вставка "Практика археологии"
Этический кодекс археолога
Профессиональные археологи живут в соответствии с множеством формальных и неформальных положений кодекса этики. Кодекс Общества американских археологов прост и четок. От археологов ожидается, что они будут:
• Сохранять археологические материалы для блага всех людей.
• Принимать во внимание интересы всех групп людей, которых затрагивает их работа, и быть внимательными к ценностям других культур.
• Избегать действий, могущих повысить коммерческую ценность археологических объектов, которые пока нельзя исследовать или отправить на хранение в какое-либо общественное заведение.
• Просвещать людей и объяснять важность археологических находок, способствовать общественному пониманию прошлого.
• Сообщать о своих находках самыми общедоступными средствами.
• Сохранять соответствующим образом свои коллекции и материалы для будущих поколений. А также обеспечивать доступ других археологов к материалам исследований с соблюдением юридических и прочих норм.
• Никогда не предпринимать исследований без надлежащей подготовки, опыта и оборудования, необходимых для полного завершения работы.
Сохранение
Сохранение является главной обязанностью всех археологов. Обеспечить сохранность и долговечность всех археологических материалов для последующих поколений. В последние годы, из-за мародерства и разграблений, задача организации культурных ресурсов (ОКР) становится самой важной и насущной из всех видов археологической деятельности (глава 18).
История культуры
История культуры - это описание культуры человека, изменявшейся в течение тысячелетий. Археолог, работающий над историей культуры какого-либо региона, описывает доисторические культуры, существовавшие здесь. История культуры является следствием изучения памятников и артефактов, находящихся в них, во временном и пространственном контексте. Исследуя группы доисторических памятников и множество артефактов в них, археологи могут воссоздать локальные и региональные последовательности культур на протяжении многих веков и даже тысячелетий (главы 3 и 10). Большая часть работы носит описательный характер, при этом, собираются мельчайшие хронологические и пространственные частицы археологических данных, которые служат основой понимания того, как возникали и изменялись конкретные культуры доисторического времени. История культуры является обязательным предварительным этапом любой работы по восстановлению уклада жизни или культурного процесса.
Многие археологи, работающие в области истории культуры, ощущают, как плохая сохранность артефактов и памятников затрудняет им делать выводы о более тонких аспектах предыстории человечества, таких как религия и общественное устройство. Они утверждают, что археологи могут иметь дело только с вещественными остатками жизни древних людей. К сожалению, такой узкий взгляд на историю культуры привил многим ученым в непродуктивный подход и привел к чрезмерному увлечению классификациями типов артефактов и местными хронологиями, что превращает археологию в разновидность классификационной работы.
Уклады жизни прошлого
В последние время изучение укладов жизни в прошлом, то есть того, как люди строили свою жизнь в переменчивой среде, превратилось в одну из основных целей археологии. Изучение артефактов и сооружений вне контекста окружающей среды дает односторонний взгляд на человечество и его приспособление к среде обитания. Изучение укладов жизни прошлого - дело мультидисциплинарное, включающее реконструкцию схемы жизнеобеспечения на основании анализа костей животных, карбонизированных семян и других остатков пищи, полученных во время тщательных раскопок. Сотрудничество ботаников, специалистов по пыльце и почвам позволяет получить картину археологического памятника в более широком мультидисциплинароном аспекте. Контекстом таких изучений, по-прежнему, является описательная археология, чересчур перегруженная пространством и временем, но упор делается на другое – на меняющийся образ поселения, на способы жизнеобеспечения и окружающую среду.
Еще в 1948 году Гордон Уилли скрупулезно изучал приморскую долину Виру в Перу. Он составил схему распределения сотен доисторических памятников из различных хронологических периодов с учетом изменяющихся природных условий долины (Уилли - Willey, 1953). То была первая попытка реконструкции доисторических моделей поселения, что, со всей очевидностью, является ключом к реконструкции доисторических укладов жизни.
Эта задача археологии, по-прежнему, носит описательный характер, находящейся в рамках теоретической схемы, которая рассматривает культуры человека как сложные, постоянно меняющиеся системы. Эти системы взаимодействуют друг с другом, так же, как и с окружающей средой.
Культурные процессы прошлого
Следующая задача археологии – пояснить культурные процессы прошлого . Более полно эта тема будет рассматриваться в главе 3. Конечная цель – это объяснить, почему культуры во всех частях мира достигают различных стадий культурной эволюции. Орудия рассматриваются как часть родственных явлений, которые включают в себя как культуру, так и природные условия. Археологи строят свою работу в рамках подвергающихся проверке предположений, которые могут быть подтверждены, опровергнуты или изменены в ходе раскопок и анализа полученных археологических данных.
Такой процессуальный подход к археологии (глава 3) основан на предположении, что, по своей сути, прошлое познаваемо, но при условии, что используются четкие и точные методы теоретических исследований и полевых работ. Из этого следует, что археология есть нечто большее, чем описательная наука, и что она может объяснить изменения культуры в прошлом (Бинфорд - Binford, 2001).
Осмысление археологических материалов
"Археологические материалы здесь, с нами, в настоящем", - пишет Льюис Бинфорд (Lewis Binford. 2001:2). Он подчеркивает, что артефакты и памятники прошлого являются частью современного мира. Наши умозаключения о прошлом делаются сегодня, мы описываем памятники и предметы, извлеченные из почвы, где они пролежали сотни и тысячи лет, именно сегодня. В этом плане археолог отличается от историка, который читает документ, написанный, скажем, в 1492 году, и передающий информацию, которая не изменилась со дня написания. Археологический материал состоит из материальных предметов и их расположения в почве. Единственный путь, каким мы можем понять этот материал, это поняв, как появились эти отдельные предметы. Бинфорд сравнивает археологические данные с неизвестным языком, который нужно расшифровать. Если мы хотим что-то сказать о жизни человека в прошлом. "Археология ставит задачу, которая заключается в том, что сегодняшние исследования статичных материальных объектов нужно буквально перевести на язык динамичного образа жизни в прошлом, нужно описать условия жизни в прошлом" (Бинфорд - Binford, 2001:3). Археологи не могут изучать непосредственно прошлое и должны рассматривать его с оглядкой на настоящее. Поэтому управляемые опыты, наблюдения за современными охотниками – собирателями и садоводами, и то, что Бинфорд и другие называют "теорией средней дистанции", являются жизненно важными для археологов (главы 3 и 14).
Где бы они ни работали, каковы бы ни бы ли воззрения, все археологи согласятся с тем, что мы не в состоянии проводить археологические исследования без здравой теории, хороших описательных методик и подробной информации как о современном мире, так и о жизни в доисторические эпохи. Явления настоящего более всего помогают нам лучше понять главные моменты прошлого человечества:
• Как выглядели наши самые древние предки и когда они появились? С какого времени можно говорить о "человеческом" поведении и когда появился язык? Что отличает наше поведение от поведения животных?
• Когда и как люди заселили земной шар? Как объяснить биологическое и культурное многообразие людей?
• При каких обстоятельствах, когда и как люди одомашнили животных и растения, стали оседлыми?
• Что вызвало появление сложных сообществ, таких как урбанистические (городские), из которых выросло наша собственная индустриальная цивилизация?
• И, наконец, давно позабытый вопрос о том, как повлияла экспансия западной цивилизации на охото-собирательские, сельскохозяйственные и даже урбанистические государства в постклассические времена?
Целью книги "В начале" не является описание этих главных направлений в изучении предыстории (prehistory) человечества Фейган - Fagan, 2004; Прайс и Файнман - Price and Feinman, 2004). Скорее, она резюмирует множество методов и теоретических подходов, используемых археологами для того, чтобы лучше понять наше давнее прошлое.
Заключение
Современная археология является научным изучением культур и технологий прошлого, будь то древних, или сравнительно недавних, посредством научных методов и теоретических концепций, разработанных для этого.
Археология охватывает прошлое человека от древних времен до настоящих дней. Эта дисциплина выросла из таких явлений, как поиск сокровищ и разграбление захоронений, но она развилась в высокоточную науку. Она стала неотъемлемой частью жизни 20-го века, элементом популярной культуры и современной интеллектуальной любознательности.
Археология предоставляет практические средства познания прошлого многих сообществ этого мира, документированная история которых началась совсем недавно. В этом качестве она является жизненно важным средством поддержки национально самосознания и культурной идентификации.
Археологи вносят важный вклад в решение современных территориальных споров, в управление ресурсами.
Сегодня археология находится перед лицом кризиса, вызванным уничтожением памятников жадными собирателями древностей и промышленным развитием. Археологические памятники являются конечным, невосполнимым ресурсом. Если сохранятся нынешние темпы уничтожения памятников, то к концу века останется всего лишь несколько нетронутых памятников.
Археологам также брошен вызов со стороны людей, продвигающих псевдоархеологические теории для истолкования прошлого. Такие, например, экстравагантные, как утверждение о том, будто древние египтяне или финикийцы высадились в Новом мире за тысячи лет до Колумба.
Археология является частью науки антропологии, изучающей человечество в самом широком ракурсе. Археологи используют множество методов и способов для изучения прошлого человека.
Есть разные археологические специальности. "Археологи-доисторики" изучают доисторичекую эпоху, то есть историю человечества до появления письменных документов. "Археологи-историки" используют археологию как "дополнение" к документальной истории, а "археологи-классики" изучают древние Грецию и Рим.
Перед современной археологией стоят пять основных задач: сохранение археологических памятников, изучение истории культур, реконструкция укладов жизни прошлого, объяснение культурных процессов и осмысление археологического материала в его связи с современным миром.
Ключевые слова и понятия
Антропология, археология, ассириолог, библейская археология, археология классики (то есть изучающая Рим и Грецию), культурная антропология, материалистический подход, управление культурными ресурсами, история культуры, экологический подход, египтолог, этнография, этнология, эволюционный подход, функциональный подход (функционализм), историческая археология, индустриальная археология, лингвистика, палеоантропология, физическая антропология, археологи-специалисты по доисторическим эпохам, социальная (общественная) антропология, сохранение (памятников), структурный подход, теория, подводная археология.
Часть II
Краткая история археологии
От шестого века до нашей эры к 2000-му году нашей эры.
Долговременное будущее археологии должно быть в потоках и сетях, а не в дихотомиях границах.
Айэн Ходдер, "Археологический процесс", 1999.
Слишком поздно для спасения? Если нет, то, пожалуйста, дайте мне аналитическую экспертизу Новой Археологии, и скромность и здравый смысл Старой.
Кент В. Флэннери, "Древнее Центральноамериканское поселение", 1976.
Невозможно понять современную научную археологию, не имея представления об ее истоках. Первые археологи были немногим более, чем просто коллекционеры и антиквары, искавшие любопытные вещицы, спрятанные сокровища, и им не чужда была тяга к интеллектуальному просвещению. Эти охотники за сокровищами являлись предшественниками первых археологов, ученых, сконцентрировавшихся на описании памятников и уверенных в том, что человеческое общество в своем развитии прошло через несколько примитивных стадий и достигло окончательного этапа – современной цивилизации. После Второй Мировой войны археология заметно изменилась. Из описательной, главным образом, дисциплины она превратилась в многогранную деятельность, целью которой стала стремление понять, как изменялись и развивались человеческие культуры в прошлом. Если и есть какой-то главный урок, который можно извлечь из истории археологии, то это вот что: развитие в этой области было невозможно в изоляции. Благодаря новшествам во многих других дисциплинах, включая геологию, культурную антропологию, компьютерные технологии, изменилась сама археология и, что более важно, то, как исследователи стали осмысливать прошлое.
Глава 2
Начало научной археологии
От шестого века до нашей эры до 1950-х годов.
Рисунок: исследование прошлого, стиль девятнадцатого века. Французские коллекционеры бросают вызов болотам Камбоджи, вывозя захваченные древние скульптуры.
Содержание главы
Начала.
Писания и ископаемые.
Древность человечества.
Система трех веков.
Позитивизм.
• Однолинейная культурная эволюция.
• Диффузия и диффузионисты.
Исторический партикуляризм.
История культуры.
• Компоненты и фазы.
• Области культуры.
• Традиции и горизонты.
Археология Старого Света.
Американская археология.
• Америки: таксономический метод Среднего Запада.
• Америки: хронологии и временные шкалы.
Экология культуры.
• Полилинейная культурная эволюция.
• "Изучение археологии" Уолтера Тэйлора.
Долгий путь прошли археологи от тех профессоров в пробковых шлемах и охотников за сокровищами, какими их представляли комиксы и кино, хотя и такие персонажи были в истории археологии. Великие археологи 19-го века разрушали древние города в безрассудных поисках эффектных находок. Англичанин Остин Генри Лейярд (Austen Henry Layard) (1849) прорыл туннели прямо под ассирийской Ниневией. Генрих Шлиман (1875) нанимал инженеров, работавших на строительстве Суэцкого канала, для консультаций о перемещении грунтов на раскопках Трои. До 1920-х годов археологическое обучение носило крайне формальный характер, в лучшем случае, это была работа подмастерьем рядом с опытными копателями. Такие "экскаваторы", как Леонард Вулли (1929), раскапывавший Ур в Ираке, или Альфред Киддер (Alfred Kidder) (1924), занимавшийся тем же в Пекосе, штат Нью-Мексико, за неделю перелопачивали больше почвы, чем их современные коллеги за месяц.
Как и все научные дисциплины, сегодняшняя археология является продуктом собственной истории и того интеллектуального климата, в котором она возникла (Триггер - Trigger, 1989). В этой главе рассматривается развитие археологии от самых начал в философских размышлениях древних греков до появления методов радиоуглеродной датировки и теорий экологии культуры в 1950-х годах. Мы увидим, что археология возникла как нечто чуть более чем охота за сокровищами, и как последовательные новшества дали археологам возможность двигаться в новых направлениях, – от простого описания к полилинейным схемам культурных эволюций в древности.
Начала
Тысячи лет люди задумывались о своем происхождении и своем далеком прошлом. Еще в восьмом веке до нашей эры греческий философ Гериод писал о славном героическом прошлом царей и воинов. Он описал пять великих веков истории; – самым первым был Золотой век, когда люди жили в беззаботности. Последним был Век войн, в это время все много трудились и сильно страдали (Дэниэл - Daniel, 1981). Подобные измышления были широко распространены в классических и древних китайских писаниях. Чиновники Нового царства в древнем Египте восстанавливали и сохраняли памятники Древнего царства, которым было более тысячи лет. Вавилонский царь Набонид в поисках древностей раскапывал храмы своих предшественников и выставлял их в своем дворце.
В эпоху Возрождения состоятельные люди начали путешествовать в Грецию и Италию, изучать и собрать предметы старины и классического искусства. Подобные любители старины действовали наудачу, но ничего научного там не было. Они были заинтересованы лишь в том, чтобы добавить экспонаты к коллекциям, а среда, в которой были найдены эти предметы, и то, что находки могли рассказать о прошлом, их не интересовали. Первые археологические раскопки, как таковые, имели место в 1783 году. Этого были раскопки города времен Римской империи, Геркуланума, одного из римских поселений, погребенного под вулканическими породами и пеплом в результате извержения вулкана Везувий 79-м году до нашей эры (Керэм, 1953). В Помпеях, другом древнеримском городе, разрушенном во время извержения, под слоем пепла сохранились тела людей, в панике бежавших прочь от Везувия (рис. 2.1). Во время этих раскопок, действительно бывших нечто большим, чем просто охотой за сокровищами, стало известно о богатстве римской скульптуры, и были раскрыты невероятные подробности жизни в древнем Риме.
Рис.2.1. Тело нищего, заваленного вулканическим пеплом у нусерийских ворот в Помпеях.
Богатые коллекционеры разъезжали по всему Средиземноморью, посещали древние руины Греции и Рима, привозили в свои владения классические скульптуры. О некоторых из этих находок, и о людях, их нашедших, хотя бы что-то известно из трудов ученых. Некоторые находки имеют отношение к доисторическим временам. Менее состоятельные любители старины в Европе и Британии оставались дома и размышляли о древне-европейской истории и о создателях могильных курганах, крепостях, иногда более впечатляющих монументах, таких, например, как Стоунхендж на юге Англии (рис. 2.2). Когда построили эти сооружения? Имели ли эти строители сходство с американскими индейцами, островитянами южных морей и другими народами, не имеющими письменности?
Рис. 2.2. Стоунхендж, на юге Англии, ритуальный центр, относящийся к Бронзовому веку, давно вызывает интерес у любителей старины.
Единственный путь ответить на эти вопросы – провести раскопки древних памятников. В результате беспорядочных раскопок было найдено много каменных и бронзовых топоров, странных глиняных горшков, золотых украшений и скелетов, захороненных вместе с явно приготовленными для этой цели предметами (рис. 2.3). Такая смесь вызывала недоумение. В некоторых могилах были бронза и золото, в других – только каменные предметы. В третьих – большие урны с кремированными останками. На многие вопросы было невозможно ответить. Какие захоронения самые древние? Кому они принадлежат? Подобные находки связывали с людьми, о которых имелись документальные сведения. Или с действиями эльфов, троллей и ведьм. Никто не мог "привести в порядок" тысячи лет доисторических эпох, предшествовавших грекам, римлянам и библейским египтянам (Дэниэл - Daniel, 1981; Триггер - Trigger, 1989).
Рис. 2.3. Раскопки могильного кургана в Британии в 19-м веке. В журнале "Джентлменз мэгэзин" в 1840 году было дано такое описание раскопок: "Было осмотрено восемь холмов… В большинстве из них находились более или менее сохранившиеся скелеты, остатки железного оружия, кучи щитов, урн, ожерелий, брошей, браслетов, костей, амулетов, изредка сосуды".
Писания и ископаемые
Одна из причин, приводившая в замешательство первых археологов, это то, что они не имели представления о том, как долго существуют люди. В то время не было методов датировки. Ни дендрохронологии (определение дат по древесным кольцам), ни современных радиоуглеродных методов (глава 7). Большинство людей, принадлежащих к западным цивилизациям, верили в то, что в первой главе Книги Бытия дается буквальное описание создания человека. В то, что Бог создал мир и его обитателей за шесть дней. История Адама и Евы объясняла как возникновение человечества, так и его расселение на земле. В 17-м веке некоторые священнослужители попытались подсчитать, когда же возник мир, используя генеалогии, имеющиеся в Ветхом Завете. Архиепископ из Ирландии Джеймс Асшер (1581 – 1656) добрался до самой древней даты и она, в конце концов, появилась на полях первого перевода Библии на английский язык - Библии Короля Иакова (Grayson, 1983). Асшер утверждал, что мир был создан в ночь на 23 октября 4004 года до нашей эры, таким образом, история человечества насчитывала приблизительно 6 000 лет.
Но новые геологические, антропологические и археологические открытия начали подвергать сомнениям библейские хронологии. Геологические материалы свидетельствовали о постепенных изменениях естественных процессов в течение длительного времени. Кости вымерших животных, таких как предшественники слона и гиппопотама, находили в песках европейских рек, иногда в тех же слоях, что и тщательно вытесанные из камня топоры, явно изготовленные человеком (рис. 2.4). До 1860-х годов узы теологических догм ограничивали период существования несколькими тысячелетиями, и мысль о том, что наше доисторическое прошлое простирается много дальше вглубь веков, оставалась незамеченной.
Рис. 2.4. Каменный топор, обнаруженный в тех же геологических слоях, что и кости вымерших животных. Этот экземпляр был найден Джоном Фрером в Хоксне, Англия.
В то самое время, когда любители старины занимались раскопками на европейских погребальных курганах, капитан Джеймс Кук и другие европейские мореплаватели исследовали Америку и тихоокеанские регионы. Они сообщали о живущих там разных народах, очень отличных от европейцев. Некоторые из них, как, например коренные американцы, еще пользовались каменными инструментами, очень похожими на те, что были найдены в археологических памятниках в Европе. Ученые стали рассматривать доисторические эпохи под другим углом зрения, с точки зрения прогресса человечества во времени, его движения от простого к сложному. Но могли ли все эти изменения случиться всего лишь за 6 000 лет?
Древность человечества
В восемнадцатом веке пробудился интерес к археологии, геологии и другим естественным наукам. Взрыв объема знаний в науке совпал с Промышленной революцией. Геологи находились на передовых позициях, их полевые исследования стимулировались такими грандиозными проектами, как строительство железных дорог и каналов. Уильям Смит) (1769 – 1839) был одним из тех полевых исследователей, что изучали обнажение пластов почв. Он заметил, что окаменевшие остатки разных видов животных обнаруживались в сравнительно одинаковом положении в разных геологических пластах и, фактически, слои можно было упорядочить на основании тех окаменелостей, что заключались в них. Примечательно, что это наблюдение он сделал за полвека до того, как Чарльз Дарвин выдвинул свою теорию эволюции, объяснявшую, почему живые существа изменяются во времени.
Исходя из результатов изучения геологических материалов, многие геологи пришли к выводу, что земные породы сформировались в результате естественных длительных процессов. Любой шторм, обрушивавшийся на побережье, любой прилив, наводнение или буря, каждое землетрясение – всё это были явления природы, которые постепенно привели Землю к ее современному виду. Научный труд "Теория Земли" (1784) Джеймса Хаттона (James Hutton) стал одним из первых, в которых убедительно утверждалось, что Земля сформировалась исключительно под действием естественных процессов, а не в силу божественных потопов вселенского масштаба, на которые первые ученые возлагали ответственность за судьбу вымерших животных. Впоследствии его работа была усовершенствована Чарльзом Лайелом (Charles Lyell), книга которого "Принципы геологии" (1833) внесла существенный вклад в развитие археологии.
Теории Хаттона и Лайела, известные позднее как униформизм, вызвали фурор, поскольку их аргументы в пользу того, что Земля сформировалась в процессе естественных длительных явлений, а не благодаря божественному вмешательству, противоречила буквальному прочтению библейских хронологий. Если принимать эти теории, то приходилось соглашаться и с предположением, что человек жил на Земле за многие тысячи лет до письменной истории. Спор о древности человечества достиг своей кульминации в 1859 году с появлением двух научных достижений: опубликованием теории Чарльза Дарвина об эволюции и естественном отборе и подтверждением одновременности существования человека и вымерших животных.
Чарльз Дарвин пришел к своей теории в результате кругосветной пятилетней научной экспедиции на борту "Бигля" в 1831- 36 годах. В ходе экспедиции он на практике убедился в невообразимом биологическом многообразии мира. Возвратившись в Англию, он погрузился в изучении проблемы, которую он сам называл "вопросом видов". На него повлияла работа Томаса Мальтуса (Thomas Maltus), священника и экономиста 19-го века, в которой тот утверждал, что главным принципом природы является то, что большинство живых существ производят намного более многочисленное потомство, чем то, которое может выжить и воспроизводиться. Дарвин пришел к выводу, что некоторые особи в некоей популяции обладают чертами, позволяющие им успешнее воспроизводиться, что, в свою очередь, ведет к изменению характерных черт внутри самой популяции. Эта селективная способность является основой естественного отбора и главным механизмом появления новых видов.
Дарвин понимал, что его теория подразумевает, что накапливаемые в течение длительного времени благоприятные изменения в живом организме дадут в результате появление новых видов и вымирание других. Дарвин был добросовестным ученым и скромным человеком, и он отложил публикацию результатов своих исследований. Теория эволюции, даже более униформизма, бросала вызов священной интерпретации возникновения человечества, изложенной в Книги Бытия. Он в течение 20 лет не говорил о своей теории, пока другой натуралист (так в то время называли биологов), Альфред Уоллес (Alfred Wallace) не прислал ему свою статью, в которой он пришел к тем же выводам. В 1859 году Дарвин был вынужден написать, как он говорил, предварительный набросок, статью "О происхождении видов".
Он написал об эволюции и естественном отборе, дав теоретическое обоснование многообразию как живущих, так и вымерших видов. Эволюция посредством естественного отбора не полностью объясняет многие биологические явления, но дает механизм понимания биологических явлений во времени. Теория Дарвина давала основания полагать, что человек произошел от обезьяноподобного предка, что напугало многих людей (рис. 2.5). Но теоретическая база для выводов Дарвина укреплялась, накапливались свидетельства в пользу эволюции, и вскоре она была принята научным сообществом. Теория эволюции лежит в основе многих важных археологических открытий современности (Ван Рипер - Van Riper, 1993).
Рис. 2.5. Карикатура Томаса Нэста, высмеивающая дарвиновское предположение о том, что человек и обезьяна родственны между собой.
Обнаружение артефактов человека вместе с остатками вымерших животных вплоть до 1859 года не являли собой нечто новое, – о подобных многочисленных находках, сделанных в основном энтузиастами - любителями, часто сообщали в предыдущие годы. Одним из самых настойчивых таких любителей был французский офицер таможни Жак Буше де Перт (Jacque Bousher de Perthes), собиравший каменные инструменты и кости животных на закрытых гравийных карьерах на реке Сомм у Эббевилля на севере Франции. Он занимался этим с 1837 по 1860 годы. Научная верхушка высмеивала де Перта за его утверждения о том, что создатель найденных им рубил жил задолго до библейского потопа. Слухи о находках де Перта докатились до британских любителей древностей промышленника Джона Эванса (John Evans) и геолога Джозефа Приствича (Joseph Prestwich). Они навестили де Перта, осмотрели его коллекции и места раскопок. Оба ученых убедились в том, что у де Перта имеются разыскиваемые ими доказательства. Вслед за этим последовало признание древности человека. Доказанная древность человечества является интеллектуальной и практической основой всей научной археологии (Грэйсон - Grayson, 1983). См. вставку "Открытия".
Вставка "Открытия"
Ручные рубила на реке Сомм, 1859
По любым меркам британский любитель истории Джон Эванс был замечательным человеком. Этот успешный производитель бумаги был воплощением бизнесмена времен Королевы Виктории. Он верил в "мир, процветание и производство бумаги" (Джон Эванс - John Evans, 1943). Обладая впечатляющими знаниями в области геологии, разбираясь в монетах и доисторических артефактах, он был также уважаемым членом научного сообщества. Вместе со своим другом-геологом Джозефом Приствичем Эванс являлся видным членом комитета Королевского научного общества, который курировал раскопки пещеры Бриксэм на юго-западе Англии. Там в 1858 году нашли кости животных Ледникового периода вместе с древними инструментами из камня. В Королевском обществе было заслушано сообщение о находках французского археолога де Перта и было решено организовать группу для поездки во Францию. Однако поехали только Эванс и Приствич.
В долине реки Сомм, у города Эббевиль, они осмотрели большую коллекцию инструментов из камня и окаменевших костей животных, найденных де Пертом. Он провел Эванса и Приствича по гравийным карьерам, где те сами находили инструменты и кости. Но только тогда, когда Эванс сам нашел рубило и кость гиппопотама, находившиеся на одном уровне, они поняли, что де Перт прав. Они вернулись в Лондон убежденные в том, что в гравийных карьерах на реке Сомм найдены доказательства величайшей древности человека. Это открытие сделало интеллектуально возможными новые теории униформизма и эволюции.
С присущей им энергичностью викторианских промышленников они немедленно подготовили доклад для Королевского научного общества, в котором говорили о своей поддержке теории древнего происхождения человека. Все исследования о древних людях в доисторические эпохи обязаны тому дню, который Эванс и Приствич провели во Франции полтора века назад.
Если ручные рубила с реки Сомм и другие подобные находки являются предметами далекой древности, то, что за люди изготовили их и пользовались ими? Выглядели ли они так же, как и современный человек, или больше походили на обезьян? Картина появления человека стала еще более сложной после находки 1856–го года в долине Неандерталь, близ Дюссельдорфа, Германия. Тогда работники карьера раскопали примитивно выглядевший череп человека. У него был огромный надглазничный валик и покатый лоб. Этот череп совершенно не походил на сглаженный округленный череп современного Homo sapiens. Многие ученые считали, что череп из Неандерталя принадлежал современному патологическому идиоту. Но меньшинство, а среди них и выдающийся английский биолог Томас Хаксли (1836) считало, что это череп примитивного человека, возможно одного из тех, кто изготавливал инструменты из камня. В конце концов, ученые начали понимать, что как биологически, так и культурно человек развивался в течение очень длительного времени.
Система трех веков
Захватывающие социальные и экономические изменения в девятнадцатом веке способствовали повышению интереса к прогрессу человечества. Еще в шестнадцатом веке некоторые учение писали о доисторических веках камня, бронзы и железа (Daniels, 1962). Два века спустя, в начале девятнадцатого века, эти общие концепции были переработаны датским археологом Кристианом Юргенсеном Томсеном (1788 -1865), директором Датского национального музея в Копенгагене, в знаменитую "систему трех веков" (Греслунд - Gräslund, 1981). Он систематизировал беспорядочную коллекцию артефактов, распределив их по трем группам, представляющим каменный, бронзовый и железный века.
Классификацию Томсена развил другой датчанин, Й. Я. А. Ворсо, доказавший стратиграфическую целостность системы. Изучая археологические находки по всей Европе, Ворсо продемонстрировал обоснованность системы трех веков (Warsaae, 1843). Техническое деление доисторического периода давало археологам контекст, в рамках которого они могли помещать своим находки, основу для разделения доисторического прошлого. Система трех веков в своем модифицированном виде служит и сегодня для изучения доисторических эпох Старого света (см. рис. 7.4).
Система трех веков скандинавских ученых не была принята в Северной Америке, где почти нет древних металлов, и не обнаружены древние археологические памятники. Едва различимые изменения в технологии изготовления инструментов из камня было трудно заметить и, следовательно, было труднее разделить прошлое на периоды. Основы точных стратиграфических и хронологических изучений в американской археологии были заложены Томасом Джефферсоном, гарвардским археологом Фредериком В. Пэтнэмом и Юго-западной лабораторией классической археологии (Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1993).
Позитивизм
К тому времени, когда Чарльз Дарвин написал "О происхождении видов", система трех веков прочно установилась в Европе. От системы трех веков до доктрин позитивизма оставался один короткий шаг. Уже в 1850-м году социолог Герберт Спенсер (1820 – 1903) провозгласил, что "прогресс – это не случайность, но необходимость. Это факт природы" (Спенсер - Spencer, 1855). Теория эволюции Дарвина многим казалась логическим продолжением доктрин социального прогресса. Новые теории давали археологам викторианской эпохи огромные пространства доисторической эпохи. Самыми древними находками были рубила де Перта из долины реки Сомм. Очевидно, позднее люди стали жить в больших пещерах на юго-западе Франции. В то время северные олени, а не гиппопотамы обитали в Европе. И известные "свайные поселения", заброшенные доисторические селения, обнаруженные ниже уровня воды в швейцарских озерах во время засухи 1853 и 1854 годов, были явно более недавними, нежели пещерные памятники во Франции (Бан - Bahn, 1996; Морлот - Morlot, 1861).
Что было бы лучшим теоретическим обрамлением для всех этих находок? Могли ли принципы прогресса человечества гармонировать с археологическими материалами? Развивались ли технологии доисторического человека, материальная культура и общество последовательно от грубых инструментов из долины Сомм к более развитой культуре Ла-Тан в Европе? Развивались ли культуры вместе с биологической эволюцией, позволившей человечеству пройти все этапы от первобытного общества до современной цивилизации?
Однолинейная культурная эволюция
На первую антропологическую теорию оказали влияние некоторые интеллектуальные воззрения, среди них биологическая эволюция, идеи позитивизма 19-го века и идея о культурной эволюции. Самое важное влияние на развитие антропологии оказал контакт западной цивилизации и других народов с совершенно иными общественными институтами. Первые антропологи, общаясь с миссионерами и поселенцами по всему свету, утверждали, что викторианская цивилизация является вершиной развития человека. В соответствии с этой теорией, выдвинутой антропологами сэром Эдвардом Б. Тэйлором (1832 – 1917) и Льюисом Генри Морганом (1818 – 1881), все антропологические и археологические данные располагались по стадиям, через которые проходили все человеческие сообщества, и эта теория называлась однолинейной культурной эволюцией. С их точки зрения, любые сообщества могли развиться от простых охотников – собирателей до состояния, при котором имеется письменность, до европейской цивилизации. В девятнадцатом веке ученые полагали, что это венец эволюционного прогресса.
Тэйлор исследовал развитие человечества во всех его формах, начиная от рубил реки Сомм во Франции и храмов народа майя в Мексике, и до викторианской эпохи. Он утверждал (1871), что начала цивилизованных институтов могут быть обнаружены в более простых институтах менее культурных народов. Пользуясь описаниями "незападных" народов и археологические находки, Тэйлор (1878) выделил трехуровневую последовательность развития человечества, бывшую очень популярной среди ученых девятнадцатого века, включая Герберта Спенсера: от примитивной охоты – от "дикости" через стадию примитивного земледелия, то есть. "варварства" к «цивилизации», к самой сложной стадии человеческого развития.
Американский антрополог Льюис Генри Морган пошел даже дальше, чем Тэйлор. В своей знаменитой книге "Древнее общество" (1877) он выделил семь периодов развития человека. Как и Тэйлор, Морган начал с примитивной дикости и закончил высшим достижением человечества – "состояния цивилизованности". Он говорил, что его семь степеней проявляются очень рационально и независимо в различных частях мира. Работа Моргана со своим упором на эволюцию оказала сильное влияние на современную археологию Северной Америки. Даже узкие специалисты обратились к удобным рамкам биологической и социальной эволюции для объяснения удивительного многообразия человечества.
Археологические исследования вышли за рамки Европы и проникли в Америку. Невероятное многообразие древнего человечества стало видимым через археологические материалы. Генри Лэйярд и другие открыли великие цивилизации Юго-Западной Азии, были описаны великие религиозные комплексы Центральной Америки (рис. 1.1). Спустя несколько лет после открытия росписей в пещере Альтамира на севере Испании в 1879 году (см. вставку "Открытия"), искусство каменного века признали подлинным. Однако во многих частях Северной Америки и Африке не было обнаружено следов древних сложных цивилизаций. Более того, казалось, что американские цивилизации и европейское пещерное искусство давали понять ученым девятнадцатого века, что иногда человечество регрессировало. Ученые все в меньшей степени проявляли свою уверенность в том, что у человечества есть общая последовательно прогрессивная универсальная предыстория.
По мере того, как всё больше информации собиралось по всему миру, становилось очевидным, что универсальная схема однолинейной культурной эволюции является совершенно нереальной, как и этноцентристкий путь интерпретации мировой истории.
Вставка "Открытия"
Картины пещеры Альтамира, Испания, 1875
Испанский землевладелец Марселино де Саутола интересовался археологией, даже посетил выставку древних каменных инструментов в Париже. В 1875 году он решил поискать предметы древности в пещерах Альтамиры в своих собственных владениях на севере Испании. Его пятилетняя дочь Мария просила взять ее с собой, на что он и согласился. Вскоре Мария устала от грязной работы и побрела в одну из боковых пещер. Вдруг он услышал ее крики: "Торо! Торо!" ("Быки, быки!"). Взволнованная Мария указывала на ярко раскрашенные фигуры бизонов и атакующего медведя на потолке. Дочь с отцом зачарованно смотрели на свежие росписи, нанесенные среди неровностей каменного потолка таким образом, что, казалось, они находятся в движении (рис. 2.6) (Дэниэл - Daniel, 1981).
Саутола был уверен, что картины были сделаны теми же людьми, что изготовили найденные в пещере каменные инструменты. Но специалисты высмеяли его и обвинили в подделке. Только в 1904 году, когда в пещерах Франции были обнаружены картины, имевшие стилистическое сходство с живописью Альтамиры, уже покойный Саутола был оправдан.
Живопись Альтамиры явилась первым свидетельством того, что люди эпохи позднего Ледникового периода были и художниками. Споры о значении этих картин продолжаются до сегодняшнего дня.
Рис. 2.6. Цветное изображение бизона в Альтамире, Испания. Стиль Альтамиры – главное художественное достижение людей позднего Ледникового периода на территории Западной Европы, время создания картин – приблизительно 12 000 год до нашей эры.
Диффузия и диффузионисты
В девятнадцатом веке археология продолжала развиваться. В начале двадцатого века перед учеными, особенно в Северной Америке, по-прежнему вставали трудные вопросы. В чем заключались начала человеческой культуры? Когда и где возникла металлургия? Кем были первые земледельцы? Если человечество не развивается по универсальным законам эволюции, то откуда взялись различия в культурах и их многообразие? Ученые склонялись к мысли о том, что изучение миграций народов, завоеваний одних другими внесет ясность в картину доисторических эпох. Диффузия - это процесс, посредством которого новые идеи или культурные признаки передаются от одного человека к другому, от одной группы к другой, порой на большие расстояния.
Диффузия идей и предметов от одного народа к другому была давно признана в качестве обоснованного объяснения изменения культур в доисторические эпохи, и до сих пор она является одной из самых важных концепций (см. обсуждение в главе 3). Особенно популярна эта теория была среди ученых в конце 19-го века, выступавших против однолинейных моделей изменения культур. Они также понимали, что изменения культур можно объяснить и влиянием извне. Многие археологи считали, что диффузия является причиной того, почему культуры Юго-Западной Азии были намного богаче, чем явно бедные культуры Европы того же времени. Более того, они задавали вопрос: как могли подняться блестящие американские цивилизации в Мексике и Перу, если не через миграцию из центров цивилизации Юго-Западной Азии?
К сожалению, некоторые теории заходят слишком далеко, отводя диффузии чрезмерную роль. В начале двадцатого века британский анатом Грэфтон Элиот Смит чересчур увлекся египетскими методами мумификации, поклонением солнцу и древней монументальной архитектурой. В своей работе "Древние египтяне" (1911) он утверждал, что достижения древнеегипетской цивилизации настолько уникальны, что вся мировая цивилизация и большая часть современной западной культуры распространилась из долины Нила. Именно "народ Солнца" дал и распространил цивилизацию, представители именно этого народа бесстрашно путешествовали в поисках золота и драгоценных камней. Таким образом, утверждал он, поклонение Солнцу и эта древняя цивилизация распространились по всему миру.
Гипердиффузионистские взгляды Смита на историю чересчур упрощают прошлое. Они, по крайней мере, настолько же неадекватны, как и однолинейная культурная эволюция. Тем не менее, гипердиффузионистские теории остаются популярными. В своих крайних проявлениях они достигают невероятных высот абсурдности, как, например, попытка доказать, что африканцы колонизировали Америку до Колумба, или что тысячи лет назад викинги высадились в Миннесоте (глава 1).
Исторический партикуляризм
Первые профессиональные археологи и антропологи жили в такое время, когда многие не-западные культуры стирались с лица Земли под натиском западного индустриализированного общества. Поэтому они считали, что сбор информации об этих исчезающих культурах носит приоритетный характер. Эти данные явились предварительной основой теоретических подходов, используемых в археологии сегодня. Американский антрополог Франц Боэс (1858 – 1942) вместе со своими учениками способствовал тому, чтобы антропология, и, следовательно, археология, стали "более научными", применяя более точные метолы при сборе и классификации данных. Они собрали невероятные объемы информации о системах кровного родства коренных американцев, их религиях, жилье, гончарном и ткачестве, и еще тысячах культурных деталях. Потом все эти данные тщательно изучались и использовались для составления карт культурных ареалов. Такой теоретический подход к культурной антропологии рассматривается как исторический партикуляризм (Лаймэн и другие - Lyman and others, 1996).
Подобная скрупулезная каталогизация культурных сведений была очень важна, тем не менее, историки – партикуляристы пришли к некоторым неправильным выводам в отношении коренных американцев, которые потом и были опровергнуты в ходе археологических исследований. В частности, этнологи того времени рассматривали факт прибытия европейцев со своими одомашненными лошадями как событие беспрецедентной важности. Что после этого Великие равнины заполонили всадники, охотившиеся на бизонов, и которые так знакомы нам по голливудским фильмам. Действительно, Великие равнины были редко населены до того времени. Частично этнологи были правы, потому что действительно с началом использования лошадей население здесь начало быстро расти. Но последующие исследования археологов, например, Дугласа Стронга, проводившего раскопки в Сигнал Батт, штат Небраска, показали, что за сотни лет до появления европейцев и лошадей, превративших Великие равнины в карнавал всадников, они были заселены охотниками – собирателями и садоводами (Стронг - Strong, 1935). В этом случае археология стала источником информации, опровергнувшим историческую реконструкцию этнологов.
История культуры
Исторический партикуляризм повлиял на то, как исследователи интерпретируют археологические данные. История культуры, описание, хронологическое и пространственное упорядочивание археологических данных, стали единственной задачей археологических исследований с 1950-х годов. Исследователи проводили раскопки на археологических памятниках и устанавливали хронологические последовательности и распределения. Интерпретации состояли в первую очередь из описания питания, технологий, миграций и укладов жизни сообществ прошлого; обнаружение подобных характеристик остается важным аспектом археологических исследований.
Синтез хронологий памятника за рамками одного памятника или локальной области включает в себя не только повторение тех же описательных процессов на других памятниках, но также постоянно обновляет культурную последовательность первоначальных раскопок. Такой синтез является кумулятивным, так как новые раскопки дают культурные материалы, отсутствовавшие в предыдущих раскопах. Вот здесь начинают играть роль методики серийности и перекрестных датировок (глава 7).
Археологические единицы содействовали приданию синтезу (обобщению) формы жесткой иерархической классификации. Они представляют содержание отдельных памятников и их распределение во времени и пространстве. Археологические единицы, наиболее широко используемые в Америке, были разработаны Гордоном Уилли и Филиппом Филлипсом в 1958 году. Некоторые из них мы опишем здесь. Во всем остальном мире, однако, временные границы культурно-исторического подхода к прошлому оставалась наиболее важным средством для обеспечения упорядочения археологических данных, которые, в свою очередь, служили основой для интерпретации с использованием множества теоретических перспектив.
Компоненты и фазы
Компоненты являются единицей, которая занимает самый низкий уровень в этой иерархии. Они состоят из группы определенных артефактов, выделяющих культуру обитателей в определенном месте и времени. Такой памятник, как колониальное поселение Мартинс Хандрид, штат Вирджиния, состоит из одного компонента, свидетельствующего о кратковременном обитании англо-американских поселенцев. Другие памятники могут содержать ряд четких компонентов, каждый из которых представляет отдельную культурную фазу. Памятник Костер в Иллинойсе является прекрасным примером многокомпонентного памятника, его разные слои представляют различные компоненты, разделенные стерильными прослойками, ведущие отсчет от 7 500 года до нашей эры до менее, чем тысячелетнего возраста, включая свидетельства первых палео-индейских обитателей этого региона, временных сезонных стоянок охотников – собирателей, и, наконец, круглогодично обитаемого поселения (Струвер и Холтон - Struever and Holton, 1979).
Определение компонента зависит от стратиграфических описаний. А также от опыта археологов в создании подобного рода описаниях. Некоторые пещерные памятники на Юго-Западе Франции содержат много слоев обитания, разделенных стерильными прослойками, которые возможно аккуратно разделить стратиграфически и сгруппировать на основании общих артефактов, таких как гарпунов из оленьего рога или скребков, являющими характерными для определенного периода и региона.
Компоненты находятся в одном месте. Для того, чтобы воспроизвести региональную хронологию, археолог должен синтезировать их с компонентами из других памятников, предпринимая для этого следующий аналитический шаг – фазы.
Фазы являются культурологическими единицами одного и того же памятника или компонентами разных памятников, из которых все обладают одинаковыми отличительными группами артефактов в хорошо определенных хронологических границах (Уилли и Филипс - Willey and Philips, 1958). Характерная группа артефактов одной фазы может быть найдена на расстоянии сотен километров в пределах одной области, занятой локальной последовательностью. Многие археологи употребляют термин культура в том же смысле, что и фаза, но следует подчеркнуть, что археологические культуры не обязательно приравниваются к этнографически очерченным культурам. Фазы или культуры обычно получают названия по ключевому памятнику, на котором обнаружены артефакты. Например, культура Мадлен, существовавшая 16 000 лет назад, названа по имени пещерной стоянки Ла-Мадлен во Франции, где были найдены гарпуны из оленьего рога и другие артефакты, столь характерные для этой культуры.
Некоторые фазы длятся всего несколько лет, а другие – несколько веков и даже тысячелетий. Стоянка Гейтклифф в Неваде была заселена в течение восьми тысяч лет; это памятник состоит из пяти компонентов, каждый из которых характеризуется определенного типа артефактами, связанными с определенными периодами времени (Томас - Thomas, 1983a, 2003). Компоненты из одного памятника можно сравнить с компонентами из другого и на основе этого создать региональную хронологию. Компоненты из Гейтклиффа в сочетании с компонентами из других памятников образуют фазу под названием Йеллоу Блейд. Этот период относится к периоду с 1300 года по 1850, времени контакта с европейцами. Эта фаза относится не только к Гейтклиффу, но и ко всему региону, и является основной единицей областного синтеза. Поначалу фаза может охватывать, как Йеллоу Блейд, пять веков или более. Но по мере того, как продолжаются исследования, хронологии уточняются, классификация артефактов становится более тонкой, и первоначальная фаза может разбиваться на хронологически более точные подфазы.
Области культуры
Области культуры можно рассматривать как археологический эквивалент широких этнографических областей, определение которым дали первые антропологи. В начале двадцатого века антрополог Франц Боэс составил каталоги общественного устройства, обычаев, веры и материальной культуры групп коренных американцев, и эти каталоги использовались для определения областей культуры на основании общих черт. Многие такие области совпадают с различными географическими делениями мира. Юго-Запад США является одной из таких областей, которая частично определяется своей уникальной историей археологических исследований, и, частично, культурными характеристиками и факторами окружающей среды, существовавшими здесь в течение двух тысяч лет.
Такие большие области делят на подобласти, в которых различия в культуре проявляются достаточно отчетливо, чтобы различать одну подобласть от другой. Гордон Уилли (1966) поделил американский юго-запад на подобласти, среди которых Анасази, Хохокам и Могольон (см. рис. 3.1). Но сам термин область обозначает ничего большее, чем просто общая и широко распространенная культурная однородность. В пределах любой большой области народы будут адаптироваться к разным обстоятельствам, изменяясь в разных направлениях и вырабатывая новые способы ведения хозяйства.
Традиции и горизонты
Американские археологи используют две единицы, которые синтезируют археологические данные на больших областях: горизонты и традиции. Термин традиции описывают типы артефактов, группы инструментов, архитектурные стили, практики ведения хозяйства или художественные стили, выделяющие какую-либо область в течение длительного времени. Традиции простираются намного далее, чем заселение отдельного памятника или чем фаза, традиция может длиться тысячелетиями. Хорошим примером традиции может послужить традиция изготовления небольших арктических инструментов на Аляске, возникшая, по крайней мере, в 4000 году до нашей эры (Дюмон - Dumond, 1987). Характерные инструменты, созданные охотниками-собирателями, были настолько эффективными, что их продолжали использовать до недавнего времени. Остатки этой традиции можно видеть в технологиях современных эскимосов.
Горизонты представлены отличительными артефактами и культурными следами, которые единовременно существуют в соседних областях. Так, религиозный культ может выйти за пределы границ культуры и распространиться на огромные расстояния. Такие культы часто ассоциируются с характерными религиозными артефактами или стилями искусства, которые можно идентифицировать в фазах на расстоянии сотен километров в хорошо определенных единовременных контекстах. Например, художественный стиль Чавин на побережье Перу ассоциировался с характерными религиозными верованиями и ритуалами, общими для многих Перуанских сообществ, как в горах, так и долинах в период между 900 и 1200 годами до нашей эры (Моусели - Moseley, 2000). Такая общность веры проявляется в археологических материалах искусства Чавин, стиля, для которого характерны мотивы ягуара. Эти уникальные черты и определяют древний горизонт в перуанской археологии.
История культуры оставалась доминирующим подходом до 1950-х годов (Лаймэн и другие - Lyman and others, 1966). Археологи сделали сбор данных первостепенной задачей как в археологии как Нового, так и Старого Света. Но археология и сама выработала нечто отличное по обе стороны Атлантического океана.
Археология Старого Света
Европейцы изучали свои доисторические истоки, сконцентрировавшись на создании описательных исторических схем, которые прослеживали европейское общество с появления охотников-собирателей до порога возникновения письменности. Века каменный, бронзовый и железный системы трех веков были далее подразделены на более короткие региональные последовательности. Самыми древними памятниками были места обнаружения каменных ручных рубил в долинах Темзы и Сомма, затем были пещерные жилища ледникового периода на Юго-Западе Франции, которые показали, что за неандертальцем последовал современный человек с намного более развитой культурой охотников-собирателей. Подобная последовательность истории культуры была сформулирована для всей Европы и Юго-Запада Азии.
Величайшим синтезатором европейской и азиатской первобытности был воспитанник Оксфорда, австралиец по рождению, Вир Гордон Чайлд (1892 – 1957). Одаренный лингвист, он обрел энциклопедические познания о тысячах доисторических находок, хранящихся в музеях от Эдинбурга до Каира. Обладая такими данными, Чайлд приступил к описанию доисторической Европы, используя "культуры вместо государственных деятелей в качестве действующих лиц и миграции вместо сражений" (Чайлд - Childe, 1925:7; 1958). Чайлд классифицировал культуры по их сохранившимся следам – по горшкам, орудиям, домашней утвари, украшениям. Известно, что эти предметы являются индикаторными, потому что их всегда находят вместе. Он восстановил культурные последовательности в пределах ограниченных географических территорий и сравнил их с аналогичными последовательностями из соседних районов, сверяя характерные культурные черты. Предполагая, что они могли проникать из одного района в другой.
Чайлд пошел дальше, поскольку он был одним из немногих археологов, понимавших, что каталогизация артефактов бесполезна, пока она не проводится в пределах определенной рамки неких связей и отношений. Поэтому он использовал данные с сотен памятников и о десятках культур с тем, чтобы сформулировать всесторонний взгляд на доисторическую эпоху Старого Света, который стал классическим.
Появление земледелия и домашних животных, а также городской жизни, считал он, были двумя великими революционными поворотными моментами в мировой истории. Он описал (1942) две основные стадии – неолитическую и урбанистическую революции. Каждая из так называемых "революций" привнесла новые жизненно важные изобретения, которые можно было идентифицировать в археологических материалах по характерным артефактам. Мысль о неолитической и урбанистической революциях представляла собой технологическую и эволюционную модель в сочетании с экономической, по которой критерием при сравнении этапов мировой истории является то, как люди обеспечивали свое проживание.
Более поздние доисторические народы юго-запада Азии и Средней Европы явились предшественниками греческой, римской и других цивилизаций. Это не случайное совпадение, что Арнольд Тойнби и другие историки приняли универсальную схему археологов в качестве первой главы в их великих исторических обобщениях. Чайльд доминировал в археологическом мышлении Европы до 1950-х годов. Но в Америке его влияние было меньшим, поскольку сам он никогда не изучал их и не писал об американской археологии (Триггер - Trigger, 1980).
Американская археология
Американские археологи находились в очень трудном положении. Система трех веков не могла быть использована, и археологам изначально было трудно установить хронологию археологических материалов. Самым логичным было бы сделать это, двигаясь назад во времени от исторически известных памятников коренных американцев в доисторические эпохи. Этот метод стал известен в качестве прямого исторического подхода (Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1993). Первые археологи юго-запада применили этот метод в своих исследованиях в 1890-х годах. Они прослеживали изменения индейских гончарных стилей в глубине веков. Эта работа достигла своего апогея на раскопках в Пекосе Пуэбло, выполненных археологом Гарвардского университета Альфредом В. Киддером в период между 1915 и 1929 годами (Kidder, 1924) (см. вставку "Памятники"). Во время этих раскопок была установлена последовательность культур, до сих пор использующуюся в усовершенствованном виде. В дальнейшем такие исследователи, как скажем, Дуглас Стронг, с большим успехом применяли подобные методы в археологии Равнин (Стронг - Strong, 1935).
Прямой исторический подход имеет свои ограничения. Он удовлетворительно работает, пока есть связь с находками, имеющими отношение к культуре. Если такая связь теряется, прямой исторический подход использовать нельзя.
Вставка "Памятники"
Альфред Киддер в Пекосе, штат Нью-Мексико, 1915 – 1929 годы
Археолог Гарвардского университета Альфред Киддер впервые приехал на юго-запад в 1907 году для участия в изучении памятника. Еще студентом он был в Греции и Египте, где посещал стратиграфически сложные раскопки, которые проводил англичанин Флиндерс Петри. Опыт участия в этих раскопках убедил его в огромном значении обычных глиняных черепков, поэтому, когда он начал работать на Пекос Пуэбло в 1915 году, он использовал такие находки с учетом этого опыта. Он работал в Пекосе ежегодно до 1929 года, лишь с перерывом на три года во время Первой Мировой войны.
Пекос Пуэбло, где впоследствии находилась испанская церковь, был заселен до прихода испанцев в 1540 году. Киддер использовал характерно раскрашенную керамику того времени для того, чтобы углубиться в далекое прошлое. Могилы, в которых находились подношениях в горшках, предоставляли ему нетронутые единицы датировки, в которых он нуждался для создания гончарной последовательности (цепочки). Только в первом сезоне рабочие Киддера раскрыли более 750 скелетов. В то же самое время он просеивал глубоко залегавшие культурные слои и находил тысячи глиняных черепков. Используя то, что было в могилах, свои находки и керамику из других поселений, Киддер разработал обширную схему для древнего Юго-Запада. Начиная от "изготовителей корзин", которые были охотниками-собирателями, не имевшими керамики и не выращивавшими растения, до того времени, когда они стали земледельцами, предшественниками народов до-пуэбло и пуэбло, которые вели оседлый образ жизни.
В конечном счете, в Пекосе Киддер идентифицировал, по крайней мере, шесть поселений, находящихся друг над другом, и установил широкий каркас для прошлого Юго-Запада, который существует, хотя и в значительно усовершенствованной форме, и сегодня. Он также установил по существу местное развитие культуры Юго-Запада.
Америки: таксономический метод Среднего Запада
Влияние Франца Боэса с 1920-х по 1950-е годы было сильным на тех археологов, которые сконцентрировались на сборе и классификации огромного количества доисторических находок из сотен памятников обеих Америк. Они начали ранжировать эти находки по всё более усложняющимся региональным последовательностям доисторических культур, но вскоре зашли в тупик. Среди археологов не было согласия о том, как распорядиться огромным количеством новых сведений, извлекаемых при крупномасштабных геологических изысканиях при строительстве дамб, которое было развернуто во времена "Великой депрессии" на Востоке и Среднем Западе США с тем, чтобы дать людям хоть какую-то работу. Таким образом, никто не мог сравнить одну область с другой, используя одну и ту же терминологию.
Ученые на Юго-Западе и группа исследователей на Среднем Западе под руководством Уильяма Маккерна предпринимали всё возможное для решения этой проблемы, пытаясь найти ясные и формальные описательные термины для археологических находок. Группа Маккерна приготовила определения, которые вскоре стали известны в качестве средне-западного таксономического метода (Лаймэн и другие - Lyman and others, 2003). Сопоставляя последовательности артефактов и сотни памятников доисторических эпох посредством серийных методик (глава 7), пользователи этого метода были в состоянии сравнивать последовательности культур Среднем Западе и Востоке США. Этот метод обеспечивал классификационную рамку, но являлся ограниченным в качестве средства интерпретации прошлого просто потому, что он полагался на артефакты, многие из которых были из музейных коллекций со слабым стратиграфическим контекстом, мало внимания уделяя при этом другим направлениям свидетельств о прошлом.
К 1940 году Джеймс Форд, Джеймс Гриффин и Гордон Уилли стали выходить за границы своих локальных территорий. В их распоряжении была масса неопубликованных археологических данных о сотнях памятников, раскопанных во время Великой депрессии (Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1933). Их работы в восточной части США показали, что доисторическая материальная культура стабильно развивалась в течение многих тысяч лет. Они выделили периоды, в рамках которых можно было обнаружить широкий диапазон схожих черт в доисторической культуре, и обозначили их, как стадии развития.
Гордон Уилли и Филип Филлипс расширили горизонты своей предыдущей работы в монографии (1958), явившейся вехой в американской археологии. Они приложили свои методики ко всем археологическим материалам обеих Америк. Самое важное это то, что они разработали стадии развития для всего континента. Эти стадии определялись технологиями, экономическими данными, структурами поселений, традициями искусства и социальными факторами, а не хронологией, которая, по их мысли, была менее важным соображением.
Америки: хронологии и временные шкалы
С 1920-х по 1950-е ни один вопрос так не волновал американских археологов, как установление возраста памятников и находок. Дойдя до пределов прямых исторических связей, у них уже не было возможностей датировать древние американские культуры. Типологии и схемы классификации, основанные только на стратиграфии, позволяли узнать сравнительный, а не истинный возраст находок, но не абсолютные даты. Первый прорыв произошел в начале двадцатого века, когда астроном из Университета Аризоны Эндрю Дуглас приступил к изучению годовых колец деревьев на юго-западе США. К 1929 году Дуглас разработал точную хронологию для памятников на юго-западе, которая охватывала период от современности до первых веков до нашей эры. К сожалению, дендрохронология хорошо подходит для тех районов, где выражены сезонные изменения роста и имеются благоприятные условия для сохранности дерева. Этот метод сейчас успешно используется для северных территорий.
В иных местах до 1949 года археологическая хронология устанавливалась главным образом посредством умозаключений и догадок. Именно тогда ученые из Чикагского университета Джеймс Эрнолд и Уиллард Либби описали радиоуглеродный метод датировки археологических материалов (Либби - Libby, 1955). В течение нескольких лет радиоуглеродной датировке были подвергнуты сотни памятников по всему миру. Впервые итоги работы с реальными числами заменила результаты исследований предыдущих лет, основанных на предположениях. Наконец, археологи могли сравнить далеко находящиеся друг от друга памятники и культуры, используя универсальную временную шкалу. Теперь они могли сместить акцент с хронологии и классификации на иные проблемы.
Экология культуры
Как до, так и после появления радиоуглеродной датировки, в археологии ставили акценты на изучении поселения людей на фоне изменений природных ландшафтов. Пионерами в этом направлении стали Сирил Фокс и другие полевые исследователи в Британии (Фокс - Fox, 1932), а также на интерпретациях, построенных на основании тщательно изученных региональных серий. Очевидным был следующий вывод: материальная культура человека и социальная организация развивались от простых форм до бесконечно сложных. С того времени многочисленные отчеты о доисторических эпохах во всем мире и обширные обобщения в отношении больших культурных областей позволили составить общие положения о прогрессе в доисторические эпохи (Брэйдуд и Брэйуд - Braidwood and Braidwood, 1983; Чайлд - Childe, 1942; Уилли - Willey, 1966,1971).
Полилинейная культурная эволюция
В конце 1930-х годов антрополог Джулиан Стюард задал вопрос: "Есть ли пути идентификации общих черт культуры десятков сообществ, разбросанных по разным культурным регионам?" В отличие от однолинейных эволюционистов, которые настаивали на том, что все сообщества прошли через одинаковые стадии культурного развития, Стюард предположил, что некоторые, основные типы культур развиваются подобным образом в сходных условиях. Очень немногие конкретные черты культур будут регулярно появляться снова и снова. Другими словами, полилинейная эволюция культур проходила в разных направлениях и с разной скоростью, а не по одному универсальному пути. Стюард также говорил об окружающей среде как о критической переменной и рассматривал ее как одну из причин изменения культуры. Идя по этому пути, он разработал метод распознавания путей изменения культуры под действием механизма приспособления к окружающей среде.
Назвав свои исследования изменений культур и окружающей среды экологией культуры, Стюард выдвинул три принципа (1955):
1. Схожие адаптации можно найти в разных культурах в сходной окружающей среде.
2. Ни одна культура не адаптировалась бы полностью к своей среде, если бы среда не оставалась неизменной в течение какого-то времени.
3. Изменения культур в любом месте либо приводит к социальному усложнению, либо к развитию совершенно новых форм культуры.
Стюард использовал эти принципы в качестве основы для изучения культур и их изменений. При этом он определял и выделял отличительные характеристики каждой культуры, ряд черт, которые он назвал ядром культуры. Например, он заметил, африканский народ сэн, австралийские аборигены и индейцы фуэго организованы в патрилинейные (исходящие от отца) коллективы, формирующие культурный тип. Почему? Потому что схожие адаптации к окружающей среде привели к сходным социальным устройствам. Хотя окружающая среда у каждого из народов сильно отличалась, от пустынь и холода до дождливых равнин, но практические требования к маленькой группе людей, на своей территории занимающихся охотой и собирательством, в основе были одинаковыми, несмотря на многие различия в деталях. Стюард использовал свою методику ядра культуры для выделения отличительных черт культуры охотников-собирателей, а также и других типов культур.
Стюард изучал взаимоотношения между средой и культурой, которые формировали контекст и, следовательно, причины появления характерных черт культуры. Такие черты, будь новый тип дома или форма социального устройства, можно было обнаружить в одной местности, потому что имела место диффузия, но это не объясняло, почему же принималась именно эта черта. Стюард приложил экологию культуры для решения таких вопросов, а также к таким проблемам, как, например, почему приспособление человеческих сообществ к разным средам обитания приводило к различным типам поведения. К диффузии и эволюции он добавил новую теорию: изменяющаяся адаптация к естественной среде. Другими словами, изучение изменения культур включает в себя изучение культур людей, а также изменений условий их обитания.
Экология культуры изучает общую картину того, как человечество адаптируется к окружающей среде, и как изменяет ее. Человеческие культуры рассматриваются как открытые системы, потому что их институты могут быть связаны с институтами других культур, и с окружающей средой. Окружающая среда, как открытая система, предполагает большую степень вариативности между отдельными современными и археологическими культурами. Любое объяснение культуры должно быть в состоянии трактовать изменения, обнаруживаемые в живых культурах, а не только в тех, которые создаются классификаторами археологических культур. Заметим, что многие факторы влияет на культурные системы, поэтому их упорядочивание может происходить только при понимании системы и тех процессов, в результате которых возникают как сходные, так и различные черты. Многие сложные факторы являются внешними по отношению к культуре и находятся вне зоны внимания археолога.
Имеются очевидные трудности при изучении взаимодействия людей и среды, особенно в тех случаях, когда условия сохранения накладывают ограничения на артефакты и другие данные, доступные для изучения. Прежде всего, различные культуры адаптируются к средам посредством технологий, поэтому модели технологических подсистем позволяют археологам получать сравнительно полную картину культурной системы как таковой. Каждый аспект культурной системы должен реконструироваться отдельно, для чего необходимо использовать каждое свидетельство, имеющее отношение к данной грани системы. Со временем из таких реконструкций будет получена полная картина данной культурной системы.
Полилинейная эволюция признает, что имеется много эволюционных путей, простых и сложных, различия между которыми возникают в результате конкретных адаптационных решений (Стюард - Steward, 1955). Культурные адаптации являются нетривиальными процессами, – они тонко настроены на местные условия и характеризуются долговременным кумулятивным эффектом.
"Изучение археологии" Уолтера Тэйлора
Начиная с 1950-х и 1960-х годов, некоторые археологи утверждали, что археологи должны не просто описывать прошлое, но, скорее, объяснять, почему происходили определенные процессы. В то время, когда появилась работа Стюарда, американская археология уделяла чрезмерное внимание хронологии и артефактам. Такую работу можно было сравнить с классификацией насекомых или коллекционированием почтовых марок. И тогда, в 1948 году, археолог Уолтер Тэйлор опубликовал свою знаменитую работу "Изучение археологии", содержащая разгромную критику по поводу поглощенности американской археологии описаниями и хронологиями.
В этой фундаментальной работе Тэйлор призывал переместить центр тяжести с хронологических последовательностей и распределений на подробное многоуровневое исследование отдельных памятников и их характеристик, таких как культурные слои, ярусы и очаги. При таком подходе сводились воедино все возможные свидетельства о памятнике – технологию, художественные стили, экологические факторы, архитектуру и информацию об общественной жизни – для того, чтобы сконцентрироваться на людях, которые здесь жили, и на изменениях в их культуре. Тэйлор попытался привить в археологии иной взгляд на культуру, который признавал бы ее как неотъемлемую часть антропологии. Он полагал, что эти дисциплины должны работать вместе для выработки общей истины о культуре человека (Клюкхон - Kluckhohn, 1940).
Исследования Стюарда и Тэйлора подвели археологию двадцатого века к реперной точке великих перемен в теории этой науки. Они раз и навсегда установили тесную связь между археологией и антропологией. В "Изучении археологии" со всей ясностью было показано, что самой важной целью археологии должна стать выработка адекватных объяснений доисторической эпохи человечества, что является задачей более сложной, нежели просто раскопки, сбор и описание. Воззрения Стюарда на полилинейную эволюцию культуры и экологию культуры оказали значительное влияние на археологов, и эти понятия стали принципиальным аспектом новой археологии 1960-х годов, о которой будет рассказано в 3-ей главе.
Заключение
Археология возникла благодаря любознательности и желание узнать свое прошлое, которое испытывали и многие писатели-классики, такие как Гесиод, например. Он размышлял об истоках человечества и этапах его развития в древности. После Эпохи возрождения подобное любопытство проявлялось в раскопках Геркуланума и Помпей, когда найденные классические римские скульптуры стали украшать владения состоятельных европейцев. Тогда находили и намного более примитивные предметы – каменные инструменты. В них содержался намек на более древнее, доисторическое прошлое. Но размышлениям о древности препятствовало буквальное понимание Библии.
По мере накопления знаний о биологическом и культурном многообразии человечества, в конце восемнадцатого века люди усиленно размышляли о взаимоотношениях между различными группами, о принципе прогресса человечества от простых сообществ к сложным. Открытия в долине реки Сомм во Франции и находки в других местах показали, что кости вымерших животных и орудия из костей, изготовленные человеком, взаимосвязаны между собой, и это доказывало, что человечество существует намного больше, чем 6 000 лет, о которых говорила официальная история. Но эти открытия находились вне научного контекста, пока не сформировались униформистская геология, палеонтология и теория эволюции.
За биологической эволюцией последовало понимание социальной эволюции. Многие археологи считали, что доисторические культуры располагаются как ступеньки на пути от простого к сложному. Первые антропологи, среди них Эдвард Тэйлор и Льюис Морган, отстаивали простую форму однолинейной культурной эволюции, в соответствии с которой человечество прогрессировало от простой дикости к сложной цивилизации, обладающей письменностью.
Однолинейная культурная эволюция была слишком простой схемой, чтобы удовлетворительно объяснить доисторическую эпоху. Некоторые ученые обратились к диффузии, как средству объяснения, и другие дошли до крайностей, предположив, что многие аспекты цивилизации исходят из Египта или других так называемых "колыбелей цивилизации". Такие гипердиффузионистские теории, часто основанные на ограниченном археологическом материале, оказались столь же неудовлетворительными, как и однолинейная модель. Под влиянием Франц Боэса и Гордона Чайлда ученые начали описывать артефакты и памятники намного более точно, и стали уделять чрезмерное внимание истории культуры и хронологии.
Американские археологи интенсивно использовали прямой исторический подход при изучении доисторической эпохи. Они исходили из известных исторических культур и двигались назад в прошлое. В 1930-е годы были разработаны и широко использовались стандартные таксономические системы. В конце 1940-х годов появился метод радиоуглеродной датировки, и это событие совпало с усилением интереса к изучению естественной среды и экологии человечества. Антрополог Джулиан Стюард сформулировал принципы экологии культуры при изучении взаимоотношений между культурами человечества и окружающей средой.
Работа Уолтера Тэйлора "Изучение археологии", опубликованная в 1948 году, оказалась поворотным пунктом в критике американской археологии за ее чрезмерное внимание к описанию артефактов и хронологий, вместо того, чтобы интерпретировать социальные системы прошлого и объяснять изменения культур. Эта значительная работа и распространение идей полилинейной культурной эволюции помогли заложить основы современной объяснительной археологии.
Ключевые слова и понятия
Антиквар, компонент, экология культуры, регион культуры, история культуры, диффузия, прямой исторический подход, исторический партикуляризм, горизонт, таксономический метод Среднего Запада, полилинейная культурная эволюция, патрилинейный подход, фаза, подобласть, система трех веков, традиция, униформизм, однолинейная культурная эволюция.
Рекомендуемая литература
Глава 3
Наука, экология и многоголосое прошлое
С 1950-х по сегодняшний день
Фотография: отпечатки ног гоминида, которым 3,5 миллиона лет. Лаэтоли, Танзания, Восточная Африка.
Содержание главы
История культуры.
• Интерпретация истории культуры.
• Изобретение.
• Диффузия.
• Миграция.
Новая археология.
Процессуальная археология.
Постпроцессуальная археология.
Некоторые школы археологической теории.
Что впереди?
Эти древнейшие отпечатки человеческих ног сохранились буквально чудом. Однажды, почти 3,5 миллиона лет назад, два гоминида шли по руслу высохшего ручья. Тропинку к источнику была засыпана мягким вулканическим пеплом. Под действием лучей тропического солнца пепел затвердел, отпечатки ног потом засыпало более мелким пеплом от другого извержения. Следы двух гоминидов, шедших медленно, вразвалку, покачивая бедрами при каждом шаге, были обнаружены всемирно известным антропологом Мэри Лики, производившей раскопки в этом русле в 1980-х (М.Лики и Хэррис - M.Leaky and Harris, 1990). Чудо природы сохранило отпечатки ног двух прямоходящих гоминидов, рост которых был приблизительно 140 – 149 сантиметров.
Поразительно, что современная наука может рассказать нам о таких находках, как эти отпечатки в Лаэтоле в Восточной Африке, намного больше, чем это было возможно всего лишь поколение назад. Археология, как и многие другие общественные науки, изменилась неузнаваемо за последние сорок лет. Компьютерные технологии, статистические методы и философия науки преобразили археологию, – из первоначально описательной дисциплины она превратилась в более полноценное, с научной точки зрения, изучение прошлого. В этой главе обсуждается современная археология, начиная со становления ее основ в истории культуры, затем процессуальная археология 1960-х годов, и в заключение – некоторые новые теоретические подходы, разработанные в последующие десятилетия.
Существует множество теорий, которые здесь можно рассмотреть лишь кратко. Мы также увидим, что новые идеи скорее не заменяют старые, а соединяются с ними, или существуют рядом с ними. Следует подчеркнуть, ни один из теоретических подходов не разделяется всеми археологами. Хотя всеми ими движет интерес к прошлому, и они используют одинаковые методы раскрытия материальных свидетельств, но у всех археологов есть свои, не лишенные субъективизма, взгляды на прошлое. Теория важна потому, что она структурирует задаваемые в ходе исследований вопросы, типы собираемых данных и интерпретационную рамку, используемую археологом. Эта глава представит контекст появления современной археологии и даст представление о многообразии теоретических подходов в становящейся все более многозначной археологии.
История культуры
Как мы увидели во второй главе, истолкование истории культуры являлось главным для археологов с начала двадцатого века и до сих пор остается важным аспектом их исследований. История культуры основана на хронологическом и пространственном упорядочивании археологического материала. Ее основные методы сейчас уже хорошо устоялись, хотя споры продолжаются до сих пор (Лаймэн и другие - Lyman and others, 1996). Как мы увидим, есть и другие взгляды на прошлое, некоторые из которых очень критичны в отношении акцента истории культуры на описании и отсутствии пояснений (см. обсуждение процессуальной археологии ниже). Тем не менее, история культуры создала основу для понимания развития технологий, хронологии и археологического материала. Большая часть ее терминологии – культурные области, традиции, горизонты, фазы, также как и критерии для их определения – по-прежнему используется (см. рис. 3.1). Многие части мира остаются археологически мало исследованными, и базисное описание археологического материала до сих пор имеет существенное значение. Кроме того, хотя и появились новые теории, такие концепции, употребляемые историками культуры, как аналогия, изобретение, диффузия и миграция, остаются важными интерпретационными концепциями.
Рис.3.1. Археологические регионы и подобласти на североамериканском юго-западе.
Надписи к рис. 3.1
UTAH- Юта
COLORADO- Колорадо
CALIFORNIA- Калифорния
ARIZONA- Аризона
Colorado R.- р. Колорадо
PATAYN-
ANCESTRAL PUEBLO- предки пуэбло
NEW MEXICO- Нью-Мексико
HOHOKAM- хохокам
MOGOLLON- могольон
Rio Grande- Рио-Гранде
SONORA- Сонора
CHINUAHUA- Чинуахуа
BAJA CALIFORNIA- Нижняя Калифорния
Интерпретация истории культуры
Первичная основа для интерпретации истории культуры зависит от описательных моделей культуры и этнографической аналогии (глава 14). Был разработан ряд культурных и не-культурных моделей (такие как изменения в окружающей среде – глава 12), чтобы описать изменения культур. Моделями культуры являются неизбежные изменения, культурная селекция и три классических процесса – изобретение, диффузия и миграция (Триггер - Trigger, 1968a).
Неизбежные изменения подобны видовым изменениям в биологии. За исключением того, что речь идет об изменениях в человеческих сообществах, а не о генной частоте в популяциях. Люди усваивают поведенческие модели своего общества, и небольшие изменения в этих моделях неизбежно передаются из поколения в поколение. Хотя, сами по себе, эти изменения весьма незначительные, но они накапливаются по принципу "снежного кома" в течение длительного времени. Например, изменение технологии ашельского ручного рубила в Европе и Африке в период между 100 000 и 150 000 лет назад частично можно объяснить следствием неизбежных изменений.
Часто неизбежное изменение является результатом изоляции, то есть низкой плотности заселения. Его (неизбежное изменение) не следует путать с общими тенденциями в доисторические эпохи, назревавшими в течение длительных периодов времени; и оно отличается от того, что происходит, когда общество понимает, что некое культурное изменение или изобретение является выгодным. Так, многие сообщества охотников-собирателей сознательно стали обрабатывать почву, так как они увидели собственными глазами, что это занятие приносит пользу их соседям, уже принявшим новый вид хозяйствования.
Культурная селекция представляет собой такую точку зрения, что человеческие культуры принимают или отвергают новые черты (грани, характеристики) – технологические, экономические или какие-то нематериальные, – исходя из того, являются ли они благотворными для данного общества в целом. Культурная селекция имеет своим результатом кумулятивные изменения культуры, она действуют в строгих рамках преобладающих ценностей данного общества. Такое условие ведет к тому, что обществу труднее принять социальные изменения, чем технологические, которые менее подвержены ограничениям. Государственно-организованные сообщества Месопотамии и Мексики явились результатом многовековой социальной эволюции, при которой централизованная политическая и религиозная власть считалась выгодной.
Изобретение
Изобретение – это новая мысль, которая либо видоизменяет старую, либо создает нечто кардинально новое; – оно может появиться случайно, либо быть результатом намеренного исследования. Огонь, возможно, был результатом случая; атом был расщеплен в результате длительных исследований с определенной целью. Изобретения распространяются быстро и на большие расстояния, если они достаточно важные. Археологически изобретения могут проявляться в новых типах артефактов, в художественных стилях, методах строительства, технических усовершенствованиях или иных нематериальных инновациях, которые наблюдаются в материальных свидетельствах.
Первые археологи часто считали, что какие-то важные новшества, например, такие как металлургия, были изобретены в каком-то одном месте (рис. 3.2). Но по мере того, как археологические материалы лучше документировались, стало ясно, что многие изобретения рождались независимо друг от друга в разных местах планеты, там, где адаптационные процессы были идентичны. Например, известно, что земледелие возникло независимо в Восточной Азии, Месопотамии, Южной Америке и Африке.
Рис. 3.2. Кинжал с лезвием из железа египетского фараона Тутанхамона, 1323 год до н.э. Это оружие, возможно, было изготовлено из местного кованого железа. Египтяне безуспешно пытались заполучить инструменты из железа от хеттов из далекой Анатолии после того, как они прослышали о совершенно новом металле. (Фотография Египетской экспедиции, Музей Метрополитен).
Диффузия – это процесс распространения новых идей или особенностей культуры от одного человека или группы людей к другому человеку или группе людей, часто на большие расстояния, об этом рассказывалось в главе 2. Диффузия может происходить в результате действия таких разнообразных механизмов как торговля, война, посещения соседних общин, миграция целых сообществ. Ключевой фактор – это формальные или неформальные контакты между членами отдельных групп, в результате которых распространяются и воспринимаются новые идеи.
Прежде чем решать, являются ли некоторые артефакты из археологических памятников, находящихся на расстоянии друг от друга, свидетельством диффузии, нужно рассмотреть несколько критериев, которые должны отвечать ряду обязательных требований. Первое, характерные черты предметов (traits) или сами предметы должны быть достаточно похожими, и типологические атрибуты должны указывать на то, что у них, возможно, одно происхождение. Во–вторых, должно быть очевидно, что характерные черты не являются результатом конвергентной эволюции. Развитие характерных черт, будь это архитектурная форма или способ использования домашнего животного, должно быть тщательно отслежено в обеих культурах. Третье, нужно подробно изучить распределение уцелевших характерных черт или самих предметов, а также им предшествующих. Единственным приемлемым свидетельством диффузии сходных предметов является ряд памятников, которые демонстрируют постоянное количество изучаемых предметов, или, возможно, путь, по которому они распространялись, что видно при нанесении на карту. При этом необходим точный хронологический контроль с отсчетом времени (time gradient) либо от момента появления или исчезновения предметов, либо от момента фиксации наибольшего их количества.
Теоретические рассуждения – это неплохо, но иногда при недостатке археологических свидетельств они могут привести к неправильным выводам. Есть много примеров подлинной диффузии. Хорошо документированным примером могут быть народы Адена и Хоупвелл, жившие на Среднем Западе США. Они придерживались верований, связанных со смертью, эта вера распространилась далеко за пределы Среднего Востока. Верования отражались в определенных ритуалах, в случае Адены и Хоупвелла, а также и в надгробных памятниках. Подобные сооружения находили и за пределами границ обитания этих народов, также как культовые предметы, ассоциирующиеся с обрядами Хоупвелл (см. рис. 3.3).
Сама по себе, диффузия не является причиной распространения особенностей культуры, и часто ее используют, чтобы просто сослаться на ряд явлений, вызванных широким спектром культурных факторов. Сказать, что изготовление бронзовых мечей "диффузировало" от одного народа, значит просто описать, что произошло. Но при этом мы не опишем, как это произошло. В рамках культурно-исторической парадигмы к диффузии прибегали как к удовлетворительному объяснению моделей распределения характеристик культуры, когда фактически факторы, вызывавшие диффузию, оставались необъясненными.
Рис. 3.3. Около двух тысяч лет назад ремесленник из племени хоупвелл вырезал из слюды эту руку человека. Ее нашли в Огайо в надгробном холме рядом с телом погребенного, который жил в 595 километрах от ближайшего месторождения слюды. Это пример диффузии религиозных верований. Возможно, эта рука имела шаманистические ассоциации, характерные для племени хоупвелл.
Миграция
Миграция – перемещение народов, маленькое или большое по масштабу. Она может иметь мирный характер или являться результатом агрессии, вторжения и покорения (Дж. Чэпмэн и Хеймроу - J. Chapman and Hamerow, 1997). Однако люди всегда перебираются в новые регионы. Английские поселенцы прибыли в Северную Америку и привезли собственную культуру; а, к примеру, испанские конкистадоры покорили коренные народы Мексики. Такие перемещения народов дают в результате не только диффузию идей, но и реальное передвижение людей.
Возможно, что классическим примером миграции в доисторическом мире может послужить перемещение полинезийцев, которые заселяли отдаленные острова в Тихом океане, передвигаясь с одного архипелага к другому (Финни - Finney, 1994). Каждый раз полинезийцы открывали очередной остров в результате намеренных действий, и с желанием вернуться туда (см. вставку "Открытия"). Гавайи, остров Пасхи, Таити были заселены посредством преднамеренной колонизации небольшим народом необитаемого кусочка суши. Такой вид тотального перемещения населения или, в некоторых случаях, замены населения, был достаточно редким в доисторические эпохи. В археологических материалах это отражается либо совершенно новыми компонентами и фазами артефактов, либо скелетными свидетельствами.
Иной тип миграции проявляется, когда небольшое количество иноземцев переезжают в другой регион и расселяются там как организованная группа. 1500 лет назад группа народа оахака сделала именно это в Теотихуакане в долине Мехико (Милон - Millon, 1973). Они заселили свой собственный район, предварительно идентифицируемый по концентрации оахакайских глиняных черепков и орнаментов. Анклав оахака существовал несколько веков.
Существуют и другие формы миграции. Рабов перевозили на большие расстояния, как, например, африканцев в эпоху атлантической торговли. А ремесленники и мастеровые могли передвигаться сами как неорганизованные мигранты. Бывают и воинские миграции, как это было с восточными кочевниками в умеренной Европе или воинственными племенами нгуни в южной Африке. Их военные отряды вторгались в районы оседлых жителей. Но через несколько поколений воинственные пришельцы адаптировались к оседлому образу жизни своих соседей и уже практически не отличались от них. На археологических памятниках такие миграции оставляют немного следов.
Интерпретация в культурно-историческом подходе состоит главным образом из описания археологического материала и того, что произошло в прошлом. В истории культуры как таковой мало говорится о том, почему произошли изменения в культурах, или о роли артефактов в культурной системе в целом. Объяснение процессов в культурах является главной проблемой современного археологического исследования.
Вставка "Открытия"
Древнее мореплавание в Тихом океане
В 1769 году британский мореплаватель капитан Джеймс Кук побывал на Таити. Он задался вопросом, который волновал с тех пор многих ученых. Как таитяне заселили свои земли? Как люди, не знавшие металла, могли на своих простых лодках совершать плавания к дальним островам Тихого океана? Кук встретился с великим таитянским навигатором Тупайя и спросил его о том, как таитяне прокладывали свой путь от одного острова к другому, не видя земли? Тупайя объяснил ему, что днем компасом для них служило солнце, а ночью – Луна и звезды. Кука удивляла способность полинезийских судов двигаться против господствующих ветров на протяжении сотен миль. Тупайя указал, что с ноября по январь дуют западные ветры, и в этот период лодки могли далеко продвинуться в этом направлении. В голове у Тупайя была карта всей Полинезии. Современные ученые считают, что он знал территорию, ограниченной Маркизскими островами на севере, Туамоту – на востоке, Австралазией – на юге и островами Кука – на юго-западе. Даже Фиджи и Самоа не были секретом для него, то есть он охватывал территорию, равную Австралии или США.
Последующие исследователи не задавали вопросов таитянским мореплавателям. Они считали, что Тихоокеанские острова были заселены людьми на лодках, случайно занесенных туда ветрами. Но в 1965 году на Каролинских островах Микронезии Дэвид Льюис встретился с престарелыми мореходами на каноэ. У них он узнал, как они используют зениты основных звезд при навигации вдали от суши, как определяют сушу по направлению волнения и по волнам, отраженным от дальних земель, как даже по полетам морских и прочих птиц определяют архипелаги вдали от места своего выхода в море. Они также умели возвращаться домой, ориентируясь по тем же знакам на море и на небе. Льюис решился сохранить это быстро исчезающее искусство навигации и прошел на своем океанском катамаране от Раротонги на островах Кука к Новой Зеландии, пользуясь лишь звездной картой и с помощью полинезийского моряка. В 1970-х годах Льюис пошел в ученики к штурманам с Каролинских островов и изучал, как они прокладывают маршруты с помощью солнца, луны, звезд, облаков, форм волн и даже наблюдая за полетом птиц.
В конце 1960-х годов антрополог Бен Финни начал опыты с копиями древних полинезийских лодок-каноэ. Первой копией королевской полинезийской лодки была 40-футовая "Налехия". Опыты в ветреных водах у Гавайских островов показали, что она хорошо ходит по ветру, и Финни решил пройти от Гавайских островов к Таити и обратно. Его вторая копия построена по сложной конструкции, хорошо известной на Тихоокеанских островах. 62-х футовая "Хокулеа", сконструированная гавайцем Хербом Каваинуи Кейном, имела двойной корпус и два паруса в форме клешни рака (рис. 3.4). В 1976 году Финни, а также мореход с острова Сатавал Мау Риаилинг и команда моряков с Гавайских островов прошли на "Хокулеа" от Гавайских островов на Таити и обратно. За этим походом последовала двухгодичная экспедиция по Тихоокеанскому региону, в которой работали только туземные штурманы. Благодаря успешным опытам на "Хокулеа" удалось сохранить для потомков древние полинезийские методы навигации.
Рис. 3.4. Полинезийское судно – каноэ "Хокулеа".
Новая археология
Главные изменения в том, как археологи смотрели на свое дело, начались в 1950-х годах, вскоре после публикации "Изучения археологии" Уолтера Тэйлора в 1948 году (глава 2). Археологи начали пересматривать цели археологического исследования и то, как можно использовать раскопанные материалы для интерпретации, а не только для описания того, что произошло в прошлом. Эти новые веяния совпали с появлением многих технических новшеств, такие как компьютер, изощренные статистические методы, радиоуглеродная датировка и другие методы датировки, новые методы обнаружения и идентификации археологических памятников (Сполдинг - Spaulding, 1953, 1960,1973; Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1993). Меняющиеся теории и применение новых методов стало причиной нового подхода к археологическим свидетельствам.
Одним из самых влиятельных новаторов этого современного взгляда на прошлое был Льюис Бинфорд (1983). В 1960-х годах он написал ряд работ, в которых ратовал за совершенно другой подход к прошлому. Бинфорд говорил о важности теории и подчеркивал близость археологии и антропологии культуры. Он утверждал, что конечной целью археологии является поиск универсальных законов, управляющих изменениями культуры. Некоторые британские археологи, особенно Дэвид Кларк, присоединились к призыву Бинфорда произвести переоценку археологического исследования. Взгляд Бинфорда и его последователей настолько отличался от других, что вскоре его назвали, несколько амбициозно "новой археологией".
"Новые" археологи с оптимизмом смотрели на потенциал археологии, на ее вклад в антропологию в целом. Они подвергли сомнению утверждение, что вследствие неполноты археологического материалы надежная интерпретация нематериальных и исчезающих компонентов доисторического общества и культуры невозможна. Они утверждали, что любые артефакты, обнаруженные в археологическом памятнике, функционировали в определенной культуре и обществе. Они встречались в значимых структурах регулярно связанных с хозяйством, с системами кровного родства и другими контекстами, в рамках которых тогда использовались. Таким образом, артефакты представляют собой нечто более важное, чем просто материальные остатки. Задача археолога – разработать методы извлечения информации.
Новая археология выступала за строгую научную проверку с использованием формальных научных методов. На такой подход сильно повлияла научная философия Карла Хемпеля (Karl Hempel, 1966). Прежде выводы об археологическом материале делались посредством простой индукции, отталкиваясь от этнографических данных. Оценка полученных заключений основывалась на том, насколько профессионально компетентны и честны были археологи, интерпретирующие прошлое (Бинфорд - Binford, 1962,1972,1980, 1983). Бинфорд говорил, что, хотя индукция и интерференция являются здравыми методами для понимания прошлого, существует реальная потребность в независимых методах, обычно используемых в науке, для проверки гипотез о прошлом, и что эти методы должны быть намного более строгими, чем суждения, зависимые от профессиональной компетенции.
Рабочие гипотезы не являлись чем-то новым в археологии. Новым в подходе Бинфорда было то, что эти гипотезы должны строго проверяться по археологическим данным и по альтернативным свидетельствам. Если гипотеза успешно проходила проверку по первичным, нетрансформированным данным, то ее можно было включать в область надежных знаний, на основании которых строились дальнейшие гипотезы. Такие предложения требовали, в свою очередь, дополнительной проверки и, возможно, совершенно новых подходов к раскопкам и сбору археологического материала. Конечной целью было объяснение социокультурных явлений прошлого с точки зрения универсальных законов динамики культуры: почему охотники-собиратели обратились к земледелию и одомашниванию животных как способам жизнеобеспечения, или, какие изменения в культуре происходили под воздействием неких условий внешней среды?
Новая археология действительно стала синтезом различных направлений, среди которых были и экология культуры, и полилинейная культурная эволюция, и особое внимание уделялось новым научным методам и компьютерным технологиям. Всё это слилось в то, что сегодня называется процессуальной археологией.
Процессуальная археология
Процессуальная археология сосредоточена на культурных процессах и объяснении изменений культуры (Уилли - Wylie, 1988). Она также предполагает исключительно научную методологию при интерпретации археологических данных. "Процессуальные" археологи полагаются на научный метод при формулировании проверяемых гипотез и продолжение сбора новых данных для их проверки (Даннел - Dunnell, 1982; Флэннери - Flannery, 1968; Уотсон и другие - Watson and others, 1984; об археологии как науке и научном методе см. также главу 5). Процессуальный подход твердо основывается на истории культуры. И так должно быть, поскольку хронологические и пространственные основы изучения доисторических эпох исходят из описательных методов, разрабатывавшихся в течение многих поколений.
Различие между описательным и процессуальным подходами состоит в ориентации исследования. Сначала процессуальные археологи искали общие законы поведения человека в связи с взаимоотношениями между культурами и средой, экологической адаптацией и культурной эволюцией. Но большинство из этих законов носило настолько общий характер, что они не представляли ценности, в то время как сложность социальных явлений чрезвычайно затрудняет оценку других закономерностей методом тестирование гипотез (hypothesis testing). Дедуктивно-номологический подход с его упором на тестирование гипотез и идентификацию законов динамики культур, первоначально отстаиваемым Бинфордом, сейчас редко используется. Тем не менее, проблемно–ориентированное исследование, хотя четко сформулированные вопросы исследования и его ясный план остаются составной частью археологического изыскания.
Другим важным аспектом процессуальной археологии является системно-экологический подход, при котором человеческие культуры рассматриваются как сложные агломераты таких компонентов, как технологии, стратегии существования, социальная организация, которые взаимодействуют друг с другом и с более глобальными системами окружающей среды, частью которых они сами и являются (Кларк - Clarke, 1968; Флэннери - Flannery, 1968; Уотсон и другие - Watson and others, 1984). Сюда входят три основные модели изменений культур: системные модели, которые основаны на теории общих систем (глава 6); экология культуры, вырабатывающая модели взаимодействия между культурами и окружающей средой (глава 2); и полилинейная культурная эволюция, сводящая теорию систем и экологию культуры в один тесно связанный, очень гибкий путь познания и объяснения процессов развития культуры.
Преимуществом теории систем является то, что она освобождает ученых от чрезмерной оценки одного из агентов изменений культуры, таких как диффузия или миграция, давая им возможность сосредоточиться вместо этого на регулирующих механизмах и на взаимоотношениях между различными компонентами культурной системы, системой как таковой и окружающей средой. Системный подход столь же ценен для археологии, как общая концепция для изучения экологии (Gibbon, 1984).
Первоначально практики новой археологии считали, что процессуальная археология позволит исследовать все аспекты человеческой деятельности, включая такие нематериальные составляющие, как идеологические верования (Бинфорд и Бинфорд - Binford and Binford, 1968). Но очень скоро центр внимания сместился в сторону экологии и существования такой позиции, при которой некоторые "процессуалисты" стали отзываться об исследованиях нематериального как о недоступной "палеопсихологии" (Бинфорд - Binford, 1987). Однако, процессуальные археологи провели много важных исследований экологических, технологических и экономических факторов, оказывающих влияние на человеческие сообщества (см. вставку "Практическая археология").
Постпроцессуальная археология
Материалистический подход многих процессуальных археологов, которые, казалось, дегуманизировали прошлое в поисках закономерностей изменения культур, неизбежно вызвал реакцию его оппонентов. На поведение человека оказывают влияние и неэкономические, и неэкологические факторы, а также ограниченные физические возможности собственно человеческого тела и мозга. Итак, вместо того, чтобы сказать, что окружающая среда влияет на культурные изменения, можно утверждать, что она ограничивает поведение человека (Фиш и Ковалевски - Fish and Kowalevski, 1990). В конце 1970-х и 1980-х всё больше ученых стало размышлять о поведении и мировоззрении человека, то есть о развитии и выражении сознания, о религиях и взглядах на мир, о символизме и иконографии – как о части более глобальной археологии.
Вставка "Практическая археология"
Тестирование гипотезы в поселении Броукен Кей Пуэбло, Аризона
Процессуальная археология 1960-х годов революционизировала подходы к археологическим методам и теории. Практические последователи этой "новой археологии" испытывали большой оптимизм в отношении возможностей археологии сделать вклад в антропологию вообще. Они выступали в поддержку использования точных планов исследований, в которые входили статистические методы и жесткая научная проверка гипотез с использованием формальных научных методов. Хорошим примером применения методологии новой археологии могут быть раскопки Джеймса Хилла на памятнике Броукен Кей Пуэбло в штате Аризона (1968). Пуэбло – это скопление прямоугольных жилых помещений, прижатых друг к другу, и образующие многокомнатные дома, характерны для народов Анасази на юго-западе США. Броукен Кей представляет собой пуэбло из 95 каменных комнат, заселенное коренными американцами приблизительно с 1150 по 1280 годы. Целью Хилла было объяснить распределение по группам культурных черт на памятнике с учетом доисторических моделей жилья.
Предварительные раскопки и очистка поверхностных уровней вскрыли большинство комнат. Поскольку пуэбло было достаточно большим, то полностью его раскопать было невозможно, поэтому Хилл раскопал случайно отобранные 46 комнат (рис. 3.5). В ходе раскопок он выделил три вида комнат. Они были точно и ясно описаны, отмечены переменные, данные были проанализированы с использованием хи-квадрат теста и точного критерия Фишера. К переменным Хилл отнес размеры комнат, типы кладок, размеры дверных проемов, а также наличие или отсутствие очагов, помещений для помола (mealing bins), вентиляции и дверных проемов. Он также учитывал количество комнат одного типа по отношению к другим. Аналогии с современными пуэбло народов Зуни и Хопи позволило Хиллу классифицировать комнаты в Броукен Кей как комнаты для жилья, хранилища и специальные комнаты для ритуалов (кива – kivas).
С учетом этого Хилл разработал 16 гипотез, предполагая, какие виды артефактов могут быть в комнатах различного типа. Далее эти гипотезы были протестированы в свете полученных археологических находок. Так, предполагалось, что в жилых комнатах будет больше тканей, в то время как в меньших комнатах и в ритуальных помещениях будет меньше артефактов и более узкого спектра, и они будут отражать тот вид деятельности, которым занимались в этих местах. Все это позволило Хиллу также сделать предположения о количестве семей, проживавших в поселении.
Четкая формулировка гипотез позволила Хиллу проверить сделанные аналогии, а также выдвинуть последующие гипотезы о том, почему не некоторые предположения не были подтверждены археологическими находками. Например, факт, что комнатах-кладовках не было обнаружено много неукрашенных горшков, позволяет предположить, что семь веков назад практика хранения немного отличалась от принятой в этнографически изученных пуэбло.
Хотя археологи теперь и используют различные теоретические и методологические подходы, но ясный план и предположения, выдвинутые во время интерпретации, сохраняют свою важность.
Рис. 3.5. Различные типы комнат в Броукен Кей Пуэбло. Закрашенные области представляют "большие комнаты"; заштрихованные – "маленькие", заштрихованные крестиком – "специальные " комнаты. Пустые области не раскапывались. Джеймс Хилл выдвинул ряд проверяемых гипотез в отношении типов артефактов, которые могут быть найдены в разных комнатах.
Так возникла постпроцессуальная археология, порой экстремальный антидот своей предшественницы. В общих словах, это реакция против сравнительно безликого процессуального подхода, который придает особое значение культурным процессам и адаптации к окружающей среде групп и отдельных людей (Бинтклифф - Bintcliff, 1991, 1993; Эрл и Прёсел - Earle and Preucel, 1987; Триггер - Trigger, 1989; Йоффи и Шеррэт - Yoffee and Sherratt, 1993). Определенная предшествующим направлением, термин постпроцессуальная археология фактически охватывает множество различных теоретических воззрений и точек зрения возможных методологий научного изыскания.
Некоторый энтузиазм, вызванный постпроцессуальной археологией, является отражением как изменений в западном обществе, так и формированием междисциплинарного поля, составленного из десятков дисциплин. В него входили часто увлекательно выраженные интеллектуальные разработки, шедшие параллельно "постмодернистским" школам в науке, литературе и антропологии (Ходдэр - Hodder, 1986; Шэнкс и Тили - Shanks and Tilley, 1987a, 1987b). Особенно важным аспектом некоторых постпроцессуальных воззрений является определение роли археологов в современном обществе и то, что археолог должен думать о том, какое действие могут оказать его или ее взгляды на прошлое. (см. обсуждение критической археологии ниже). Также важными вопросами являлись индивидуалистические и феминистические аспекты, а также роль меньшинств, детей и других групп, либо слабо представленных, либо вообще не представленных во время предыдущих исследований (Фергюсон - Ferguson, 1992; Джеро и Конки - Gero and Conkey, 1991).
Несмотря на все непостоянство и разнообразные парадигмы, постпроцессуальная археология сделала три важных и позитивных шага (Ходдер - Hodder, 1999):
1. Значение более важно, чем материализм. Археологи не могут интерпретировать прошлое только с позиций экологических, технических или других сугубо материальных соображений. Культура интерактивна. Другими словами, люди – это актеры, которые творят, управляют и перестраивают мир, в котором живут.
2. Археологи должны критически рассматривать свою общественную ответственность, не ограничиваться рамками своей специальности и видеть более широкие цели и вопросы моральной и эмоциональной связи с прошлым в современном обществе. Как общественность относится к прошлому?
3. Имеется ряд аспектов изучения древнего общества, которые ранее не рассматривались, среди них женский вопрос, проблема этнических меньшинств и неизвестных простых людей – часто называемых "людьми без истории". Другими словами, у прошлого много голосов (Ходдер - Hodder, 1999).
В конечном счете, постпроцессуализм есть логическое совершенствование предыдущих теоретических подходов.
Некоторые школы археологической теории
Можно сказать, что, до некоторой степени, только что обсуждавшиеся подходы к интерпретации прошлого и сегодня остаются с нами. Вместо того, чтобы заменять друг друга, они продолжают существовать, – в сегодняшней археологии есть мириады теоретических подходов. Культурно-историческую, процессуальную и постпроцессуальную археологии можно рассматривать как основные, всеобъемлющие парадигмы о том, как должно концептуализироваться прошлое, как оценивать археологические данные, каковыми должны быть цели археологического исследования. Рассматривать четко разграниченные школы было бы неверно, так как практически каждая из них часто берет что-то от другой. (Обсуждение принципиальных различий в новых пояснительных парадигмах см. : Бинтклифф - Bintcliff, 1991, 1993.)
Чтобы объяснить культуры прошлого, для концептуализации своей работы и моделирования социальных, политических и культурных систем ученые привлекают много других теорий и концепций. Многие из таких теорий относятся к философии и антропологии культуры, но в качестве источников также используются социология, политические науки, эволюционная биология и даже литературная критика. Эти меняющиеся перспективы помогают археологам концептуализировать и моделировать социальные системы прошлого. Хотя некоторые из них могут лучше подходить к процессуальным и постпроцессуальным взглядам на прошлое, но ни одна из них не может быть легко разбита на части. Например, процессуальная археология в большей степени может быть посвящена адаптации человека к среде обитания, а интерпретация идеологий, религий и мировосприятия в прошлом являются главными вопросами когнитивно-процессуального подхода (Флэннери и Маркус - Flannery and Marcus, 1993). А вопрос полов был в центре внимания как процессуальной археологии, так и постпроцессуальной (Хейс-Гилпин и Уитли - Hays-Gilpin and Whitley, 1998). Теоретических подходов к археологии много, среди них можно выделить следующие.
Эволюционные подходы являлись неотъемлемой частью археологии начиная с 19-го века. В то время как теория однолинейной эволюции человеческих сообществ была отброшена (глава 2), концепция полилинейной культурной эволюции многогранно связана с современными археологическими исследованиями. Она полезна при концептуализации изменений в сообществах прошлого (см., в частности, Эрл - Earle, 1997).
Некоторые ученые следуют идеям эволюционных процессов при рассмотрении социальной и культурной адаптации, и адаптации к окружающей среде. Археологи, придерживающиеся таких убеждений, считают, что естественный отбор ограничивает мысль и действия человека. Следовательно, то, как люди вели себя, может быть понято посредством понимания тех ограничений, что были наложены на разум человека в течение его длительной эволюции. С этой точки зрения естественный отбор произвел культуру путем "дарования" репродуктивных преимуществ ее носителям. Таким образом, мысль и действие были направлены естественным отбором по разным каналам, являвшимися адаптивными для возникновения Homo sapiens. Суть естественного отбора в том, что человек мыслит и действует определенным образом, и никак не другим. В результате, проявилась тенденция к конформизму в мыслях и действиях среди разнообразных сообществ с самыми разными институциями и верованиями.
Экологические подходы особое внимание уделяют изучению древних сообществ в естественной среде обитания. Как мы видели при обсуждении экологии культуры, теория изменения культуры как процесса приспособления к среде, возникла в середине двадцатого века и сыграла важную роль при зарождении процессуальной археологии, которая изначально рассматривала культуру как экстрасоматическую адаптацию к внешней среде (Крамли - Crumley, 1994).
Марксистские взгляды, развившиеся из работ Фридриха Энгельса и Карла Маркса, давно и сильно влияют на археологические теории. Классические марксистские воззрения особо подчеркивают противоречия между экономическими отношениями (особенно между производством и обменом), классовые противоречия и неравенство как движущую силу социокультурной эволюции. Маркс и Энгельс рассматривали в качестве основной однолинейную эволюционную модель, выдвинутую Льюисом Генри Морганом (глава 2), применительно к эволюции древних сообществ, в своих собственных работах они детально разрабатывали теорию эволюции капитализма, социализма и коммунизма. Марксистские взгляды значительно повлияли на В. Гордона Чайлда, особенно те аспекты, которые затрагивали изменения в обществе при переходе к земледелию и усложнение социополитического устройства, на его понимание изменений общественного устройства (Триггер - Trigger, 1980).
Некоторые исследователи обращались к марксизму для обрамления своих дискуссий и выработки концепций. Многие теории были выдвинуты учеными-марксистами, такими как Антонио Грамши, Анри Лефевр и Клод Мелассо (МакГуайр - McGuire, 1992). Диалектический марксизм, к примеру, подчеркивает понимание взаимосвязанных отношений явлений внутри общества. Следовательно, существование, пол, класс и раса рассматриваются как неотъемлемые части всей социальной системы, а не как независимые конструкции. Марксистские теории и аналитические концепции были очень важны для археологов-историков, исследующих археологию капитализма и экспансию Европы в не-западный мир (М. Джонсон - M. Johnson, 1993; Орсер - Orser,1966). Другая часть марксистской археологии фокусируется на современных контекстах, в которых действуют археологи, и является частью критической археологии.
Критическая археология считает, что, поскольку археологи являются актерами в современной культуре, то они должны активно влиять на общество (Шэнкс и Тили - Shanks and Tilley, 1987a, 1987b). Одним из экстремумов является марксистский взгляд на археологию, согласно которому всё знание является классовым и поэтому археология формирует историю с классовыми целями (МакГуайр - McGuire,1992).Таким образом, реконструкции прошлого имеют социальную функцию и, следовательно, археология не может быть нейтральной, объективной наукой. Обращаясь к критическому анализу, археология может исследовать отношения между реконструкцией прошлого и идеологией, которая помогла создать эту реконструкцию.
Критическая археология является процессом, при котором археологи становятся более критичными в отношении собственного места в развивающейся западной научной школе (Триггер - Trigger, 1984, 1989). Большая часть критической археологии сосредоточена на понимании т. д. Другими словами, нас должны беспокоить культурные корни нашей работы.
Культурный материализм вырос из марксистских воззрений, но здесь подчеркивается роль существования и технологии существования, как основного источника социокультурных явлений. В основе всех социокультурных явлений лежит инфраструктура, в которую входят средства существования и основные нужды, такие как пища, одежда и кров. Эти явления оказывают выборочное давление на остальные элементы общества, включая структуру семьи, разделение труда, классы, религию, науку, обычаи и идеологии (М.Хэррис - M.Harris, 1968,1979, 1999). Хотя и другие культурные явления могут влиять на культурную эволюцию, факторы инфраструктуры рассматриваются здесь как намного более важные.
Культурный материализм особенно привлекателен для археологов, потому что в нем подчеркивается важность технологий и окружающей среды, как раз тех аспектов сообществ прошлого, которые хорошо сохраняются в археологическом материале и подвергаются оценке.
Теория мировых систем, разработанная социологом Эммануилом Валлерштайном (1974, 1979, 1980), утверждает, что социоэкономические различия между сообществами являются продуктом взаимозависимой всемирной экономики. Все сообщества размещаются по трем общим категориям: сердцевинные (core) сообщества – это мощные промышленные нации, доминирующие над другими регионами и нациями; полупериферические сообщества также индустриализованы, но у них нет мощи первых; и периферические общества находятся вне сердцевины и никак не могут контролировать экономическую экспансию сердцевины. Взаимоотношения развитых и развивающихся стран в современном мире рассматриваются здесь в свете сердцевинно-периферических отношений.
Не удивительно, что теория мировых систем дала археологам-историкам, исследующим пересечение Европы с остальным миром, важную модель (ДеКорс - DeCorse, 2001a, 2001b). Хотя и археологи, изучающие докапиталистические общества, нашли много полезных для себя концепций, рассматривая отношения в старших и меньших "мировых системах", например, социо-политические усложнения в Месопотамии и Центральной Америки (Chase-Dunn and Hall, 1991).
С археологической точки зрения, термин когнитивная археология охватывает широкий спектр поведенческих моделей человека, особенно религию и верования, а также развитие и выражение сознания человека. Иногда ее называют "археологией разума".
Некоторые археологи исповедуют когнитивно-процессуальный подход с принципиально новой основой, чтобы сблизить старые и новые модели и методы. В этом подходе подчеркивается тщательная оценка данных, что характерно для процессуальной археологии. "Когнитивные процессуалисты" никогда не станут утверждать, что они знают, о чем думали люди прошлого, но они могут проникнуть в то, как они думали (Ренфрю - Renfrew, 1993a,1993b; Скибо и другие - Scibo and others, 1995).
Структурные подходы рассматривают человеческие культуры как структуры символов, являющиеся кумулятивными порождениями человеческого разума. Другими словами, люди думают и упорядочивают свои миры посредством "основных, мощных и гибких символов" (Леон и другие - Leone and others, 1987). Целью структурного анализа является обнаружение этих универсальных принципов человеческого разума. Подобный подход ассоциируется, в частности, с французским антропологом Клодом Леви-Строссом. Это попытки добраться до сознательного и подсознательного мышления человека. Леви-Стросс утверждал, что мышление основано на бинарных противоположностях (1966); то есть мы всё делим на противоположные типы – горячее и холодное, сырое и приготовленное, природа и культура. Такие бинарные противоположности обнаруживаются в любом обществе, и их можно идентифицировать посредством анализа.
Когнитивно-нематериалистическая природа структурализма затрудняет его применение при рассмотрении материального и, следовательно, структурализм применим ограниченно. Однако некоторые постпроцессуалисты в меньшей степени озабочены культурными универсалиями и больше внимания уделяют когнитивным структурам в отдельных обществах (Кирш и Залинс - Kirch and Sahlins, 1992). Археолог Иан Ходдер изучал нубийских земледельцев Судана и показал, что все аспекты их материальной культуры, включая похоронные обычаи, структуру поселений и стили артефактов, можно понять в контексте набора правил, которые увековечили их веру в "чистоту, ограниченность, деление на категории". Таким образом, нубийское общество является результатом структурированного символизированного поведения и обладает фундаментальной практичностью. Но еще у него есть своя логика, которая и генерировала материальную культуру, которую и изучают археологи.
Что впереди?
Археология является любопытной общественной наукой, поскольку археологи "не в состоянии ни наблюдать поведение человека, ни узнать его мыслей непосредственно из первичных данных", писал Брюс Триггер (1991). В этом лежит корень современных теоретических споров. Триггер и другие считают, что процессуальный подход будет способствовать лучшему осмыслению того, что археологи уже знают, но без лучшего понимания того, что в человеке заставило его произвести что-то из найденного археологического материала, это бесполезно (Уили - Wylie, 1988).
Процессуальная и постпроцессуальная археология успешно существуют бок о бок. Процессуальная археология более эффективна при изучении долговременных факторов, влияющих на изменения в культуре и крупных социальных структур. Такие темы, а также изучение поселений охотников-собирателей и земледельцев, хорошо подходят для широкого, часто беспристрастного анализа, основанного на статистических данных. Сторонники постпроцессуальной археологии тяготеют к тому, чтобы сосредоточить свое внимание на отдельных личностях или небольших группах, на "интерпретации, многозвучности, значении, деятельности, истории" (Ходдер - Hodder, 1999). Такие темы лучше всего изучать в сложных исторических сообществах, там, где имеется много письменной и археологической информации, или когда исследуется культурное наследство в общественных целях.
Что же будет в будущем? Единственный ответ – археологи не уверены. Сегодня многие археологи считают, что в человеческом поведении есть большая степень вариативности, нежели это допускали процессуальные археологи. Другими словами, человеческое поведение менее упорядочено, чем считали эволюционисты культуры, хотя и не такое уж произвольное, как полагают некоторые ученые-постпроцессуалисты. В различных регионах имеется достаточно закономерностей в изменениях культур, например, возникновение земледелия и деревенской жизни в юго-западной Азии и Центральной Америке, что позволяет предположить, что повторяющиеся действия причины и следствия часто дают в результате эволюцию схожих форм поведения в удаленных друг от друга районах.
Значительное разнообразие человеческого общества имеет место в результате взаимодействия между универсальными свойствами психологическими свойствами человечества и различными обстоятельствами, заставляющими каждого индивида адаптироваться к различным социальным, экологическим и историческим ситуациям. Отсюда, объяснение лежит в меняющихся уровнях анализа между полюсами культурных универсалий и индивидуальной адаптацией. По отдельности нельзя объяснить большие отличия и схожести древнего и современных сообществ. Таким образом, самая полезная эволюционная точка зрения в археологии, в плане изменений во времени, эта та, которая фокусируется на отдельных личностях, которые постоянно приспосабливают свое поведение как к социальным изменениям, так и к меняющейся окружающей среде.
Ходдер говорит о "многозвучной" археологии, о "потоке прошлого, о континууме интерпретации" (см. вставку "Памятники"). Он считает, что археология – это путь разрушения установившихся доминирующих моделей мышления в 21-м веке. В этом заключается вызов археологам будущего – в интерпретациях прошлого не давать доминировать стерильным докладам и шаблонам, но поощрять то, что Ходдер называет "открытой и разнообразной вовлеченностью в прошлое, участием с различных точек зрения и интересов". Ходдер прав, так как будущее археологии лежит в сетях информации и разнообразных интерпретациях, поощряющих замечательное многообразие человечества.
Дебаты о новой археологии, в центре внимания которой находится человек, только началась, но можно предсказать, что более глобальные подходы к прошлому заменят несколько поляризованные точки зрения, столь характерные для сегодняшней археологии (Ucko, 1955). В то же самое время новые реалии жизни, такие технологии, как Интернет, и глобальный туризм, более тесно связывают археологию с современным миром. С другой стороны, ухудшение состояния окружающей среды, ускоряющееся уничтожение археологических памятников, ответственное управление культурными ресурсами станут, возможно, станут предметами забот и интересов археологии (главы 18 и 19). Археологи не могут позволить себе и далее жить в академических башнях из слоновой кости в изоляции от индустриального мира.
Вставка "Памятники"
Чатал-Хююк, Турция
Чатал-Хююк в центральной Турции являлся одной из крупнейших общин в мире в 7 000 году до нашей эры. Поселение представляло собой большую деревню или маленький город, застроенный многочисленными маленькими домиками, возводимым из высушенного на солнце кирпича. Здания пристраивались друг к другу, редко их разделяли дворы. Внешние стены домов с плоской крышей выступали в качестве удобных защитных стен. (рис.3.6).
После 7000 года до н.э. поселение перестраивалось как минимум 12 раз. Его размеры и процветание были связаны с земледелием и широко распространенной торговлей обсидианом (вулканическим стеклом), добывавшимся в близлежащих горах. Обсидиан ценился за свои свойства при использовании в изготовлении инструментов и часто употреблялся для украшений. Вулканическое стекло из турецких карьеров встречалось в Сирии и на восточном Средиземноморском побережье (глава 16).
Британский археолог Джеймс Мэларт провел раскопки (1967) ряда домов и замечательных усыпальниц, которые многое рассказали о верованиях обитателей поселения. Стены усыпальниц несут фризы с изображением хищников, предков, сцен родов и шаманских танцев, имеются скульптурные изображения женщин или бычьих рогов. Мы мало знаем о верованиях в Чатал-Хююке, но известно, что люди там поклонялись женскому божеству, возможно, некоей форме матери-богини, и они явно глубоко чтили своих предков.
Начиная с 1993 года раскопки в Чатал-Хююке проводит другой британский археолог, Айэн Ходдер, и международная группа исследователей. Это долгосрочный проект, в нем задействованы мультидисциплинарный подход и новые методики, касающиеся как теорию раскопок, так и многие основные вопросы постпроцессуальной археологии (Ходдер - Hodder, 1999).
Чатал-Хююк может оказаться одной из самых важных раскопок начала 21-го века, как благодаря инновационным методологиям, так и потому что они дадут уникальную информацию о древних верованиях и идеологиях земледельцев каменного века. Первые работы Мэларта являются хорошим примером важности установления хронологического каркаса, а также ряда археологических данных, необходимых для заключений о верованиях прошлого. Текущая работа Иана Ходдера подчеркивает идеи постпроцессуализма о важности современного контекста, в котором работают современные археологи и субъективные перспективы исследователей.
Рис. 3.5. Художественная реконструкция домов Чатал-Хююка.
Заключение
Начиная с 1950-х годов современная археология прошла через этапы значительных изменений. Сейчас археологи пользуются множеством процессуальных и постопроцессуальных воззрений, основанных на культурно-историческом фундаменте. Эти теории являют разные представления о целях и возможностях археологического исследования.
Процесс синтеза в истории культуры основан он создании точных хронологических последовательностей. Интерпретация зависит от аналогии и описательных моделей культуры, которые используются для идентификации переменных, имеющих место при изменении культуры. К этим моделям относятся неизбежные изобретения, культурный отбор, изобретения, диффузия и миграция. Они могут быть средствами описания того, что произошло в обществе, но, сами по себе, не объясняют причин изменений культуры.
В 1960-х годах Льюис Бинфорд сформулировал новые подходы к археологии, используя исключительно научные методы. Он подчеркнул важность оценки археологических данных с использованием формальных гипотез и четко сформулированных целей при планировании всех изысканий. Он также привлек статистические методы, уже давно использующиеся в естественных науках.
Процессуальная археология охватывает системно-экологический подход, затрагивающий то, как функционируют культурные системы, как изнутри, так и под действием внешних факторов, как, например, внешняя среда. Такой подход основан на теории общих систем, экологии культуры и многолинейной культурной эволюции.
Некоторые археологи выступили против несколько безликих и безличных описаний процессов изменений в культурах, порожденных процессуальным подходом. Постпроцессуальная археология развилась как реакция против пылкого материализма процессуальной археологии. Археологи – постпроцессуалисты указывали на то, что археология является изучением человеческого поведения, как индивидов, так и групп. Люди – актеры, утверждали они, и они играют активную роль в формировании собственной культуры, своего общества. В некоторых постпроцессуальных подходах подчеркивается роль археологии в современном обществе и ее многоплановости. В нйе звучат голоса как отдельных людей, так и групп людей.
Современная археология состоит из множества теоретических воззрений и подходов, содержащих в себе аспекты культурно-исторической, процессуальной и постпроцессуальной археологий. Археология будущего не может позволить себе оставаться в стороне от реального и становящегося все более "сетевым" мира, в котором многие голоса могут сделать свой вклад в новые модели прошлого человечества.
Ключевые слова и понятия
Когнитивная археология, когнитивно-процессуальный подход, критическая археология, экология культуры, культурный отбор, дедуктивно-номологический подход, диффузия, экстрасоматический, теория общих систем, неизбежное изменение, изобретение, миграция, многолинейная культурная эволюция, постпроцессуальная археология, процессуальная археология, структурная археология, системно-экологический подход.
АРХЕОЛОГИЯ. СВЕДЕНИЯ ОБЩЕГО ХАРАКТЕРА
Возможно, из всех руин наиболее волнующими являются руины давно оставленных городов, веками пребывающих в глубоком забвении Заброшенные улицы зарастают лесом и кустарником. Развалины домов, от которых остались лишь зияющие глазницы разрушения, опустошены и разграблены, служат нынче пристанищем ящериц и сов… В прошлом великолепие построенных из мрамора и золота дворцов, окруженных роскошными садами из жасмина и благородного лавра, сменилось на молчаливый пейзаж из зарослей ежевики и застойных прудов, а хозяевами дома, в котором некогда жил Великий Цезарь, теперь стали ящерицы.
Роуз Маклей «Радость руин».
Зачем изучать археологию? В чём заключается важность этого популярного и, несомненно, окрашенного романтическим флером, предмета? Мы начнем с того, что посмотрим, какое место занимает археология в 21-м веке. К сожалению, сейчас эта дисциплина столкнулась с кризисом, вызванным быстрым разрушением важных памятников из-за промышленного развития и погони за сокровищами. Более того, различного рода псевдо-археологические намерения рассказать правду о затерянных мирах, древних астронавтах и ушедших под воду континентах подрывают доверие к археологии среди широкой публики. Реалии археологии намного менее романтичны, и, вопреки вектору глобального развития, увлекательны. Мы определяем археологию, в ее в широком контексте, как часть антропологии и истории.
ГЛАВА 1
ПРЕДСТАВЛЯЕМ АРХЕОЛОГИЮ
Фотография: археолог Говард Картер заглядывает в двери одной из золотых усыпальниц Тутанхамона, которые никто не тревожил в течение более 3 000 лет. (Фото Египетской экспедиции, Музей искусств Метрополитэн.)
Содержание главы
Зачем изучать археологию?
• Археология увлекательна.
• Археология и отдаленное прошлое.
• Археология в современном мире.
• Археология и политика.
Кому принадлежит прошлое?
Кризис в археологии.
• Коллекционеры и моральные аспекты собирательства.
Псевдоархеологии.
Археология, антропология, и история.
• Археология и история доисторических эпох.
• Археология и история.
Теория в археологии.
Специализации археологов.
Цели археологии.
• Сохранение.
• История культуры.
• Уклады жизни в прошлом.
• Осмысление археологических материалов.
«То была тайна, темная непроницаемая тайна, и обстоятельства усиливали это ощущение. В Египте колоссальные мощи гигантских храмов стоят в обезвоженных песках во всей наготе одиночества, но здесь огромный лес завернул в саван эти руины … Все это поражает своим величием, вызывая непреходящий и безудержный интерес…» (Стефенс, 1841). Эти слова написал американский путешественник Джон Ллойд Стефенс в то время, когда он исследовал заросшие руины великого города майя в Копане в Гондурасе в середине 19-го века. Он назвал Копан «Меккой или Иерусалимом неизвестного народа» и превратил исследования прошлого в замечательное приключение. И они до сих пор остаются увлекательными.
Археология – это то, из чего состоят мечты – спрятанные сокровища, золотые фараоны, романтика давно утерянных цивилизаций. Многие люди полагают, что археологи – это романтичные герои, вроде Индианы Джонса. Карикатуристы изображают их как престарелых эксцентричных ученых в солнцезащитных шлемах, откапывающих в тени египетских храмов дощечки с письменами. Их считают типичными рассеянными профессорами, настолько глубоко увлеченных подробностями древней жизни, что совсем не обращают внимания на тяготы современной жизни. Считается, что археология открывает двери в волнующий мир романтики, ведет к таким открытиям, как эффектная гробница египетского фараона Тутанхамона, обнаруженная английскими археологами Говардом Картером и лордом Карнарвоном в 1922 году (см. вставку "Открытия").
Первые археологи, действительно, были искателями приключений. Цивилизация майя в Мексике и Гватемале была впервые описана американским путешественником и писателем Джоном Ллойдом Стефенсоном, который в 1839 году путешествовал в лесах Юкатана вместе с художником Фредериком Катервудом (рис. 1.1). Стефенс пытался купить эти руины за 50 долларов, чтобы подготовить выставку при продаже книги об этом путешествии. Сделка не состоялась, потому что было невозможно доставить находки в Нью-Йорк.
Рис. 1.1. Археолог 19-го века был искателем приключений. На литографии художника Фредерика Катервуда, сопровождавшего Джона Ллойда Стефенса, изображена крепость в Чичень Итце в Мексике.
Некоторые из первых археологов вели раскопки ради прибыли, а другие – из интеллектуального интереса. Никто не смог бы сравниться в целеустремленности с немецким бизнесменом Генрихом Шлиманом (Трэйлл - Traill, 1995). В сорок с небольшим лет он бросил бизнес, женился на молодой гречанке и в 1871 году начал искать легендарный город Трою. Его лихорадочные поиски закончились на вершине холма Гиссарлык в северо-западной Турции. К этому моменту американский консул Фрэнк Калверт уже установил, что здесь была Троя. Шлиман нанял 150 человек и в первые сезоны они перекопали 325 000 кубических ярдов почвы, но он доказал, что легенды Гомера имели реальную основу. Его археологические методы были очень грубыми; – он уничтожил почти столько же находок, сколько и нашел.
Археология прошла длительный путь с тех пор, когда один человек мог за месяц обнаружить забытую цивилизацию. В этой главе мы дадим определение археологии и рассмотрим ее роль в современном мире. Мы также обсудим связь археологии с другими академическими науками, ее цели и этику изучения прошлого.
Зачем изучать археологию?
Немногим археологам улыбается удача, и им удается обнаружить царское захоронение или забытую цивилизацию. Большинство всю жизнь занимаются раскопками и находят ничего более привлекательного, чем замечательная керамика или филигранные инструменты из камня. Археологи тратят свою жизнь на исследование сохранившихся остатков древних сообществ. Они заинтересованы не в поиске золота или предметов искусства, а в информации, получаемой благодаря найденным предметам, и в правильном описании находок. Сегодня археологов интересует, почему люди жили именно так, как это видно из изготовленных ими предметов или возведенных построек.
Если смотреть поверхностно, то изучение археологии, каким бы увлекательным оно ни было, может показаться роскошью, которую мы вряд ли можем себе позволить в этом мире экономической нестабильности, охваченному бедностью и голодом. Но такое отношение к археологии означало бы, что мы относимся ко всему культурному наследству человечества как к чему-то незначительному и необязательному для качества нашей жизни. В реальности же, они неразрывны, и мы увидим это (Лейтон - Layton, 1994; Тригер - Trigger, 1984).
Вставка "Открытия"
Гробница Тутанхамона, Египет, 1922 год
Небольшая группа археологов и посетителей стояли перед дверью, опечатанной печатью давно умершего фараона. Этого момента они ждали шесть долгих лет, с 1917 по 1922 год. Говард Картер заглянул в отверстие, сделанное в древней замазке. Горячий воздух обдал его лицо. Картер посветил в склеп фонариком. И замер от изумления – в темноте поблескивали золотые предметы.
Лорд Карнарвон за его спиной в волнении переступал с ноги на ногу. Картер молчал.
"Что там видно?" – спросил Лорд Карнарвон внезапно охрипшим голосом.
"Чудеса", - прошептал Картер, отойдя от двери (Картер и др., 1923 – 1933:63).
Скоро дверь открыли. Изумленные Картер и Карнарвон прошли через "прихожую" гробницы Фараона. Они прикоснулись к золотым погребальным четкам, восхитились изумительно инкрустированными деревянными сундуками и осмотрели стоящие возле стен колесницы. Золото было повсюду, – им были покрыты деревянные статуи, им были инкрустированы троны и ящики, даже детские скамеечки (Ривз, 1990). Скоро Тутанхамон стал известен как золотой фараон, а археология стала наукой захороненных сокровищ и царских гробниц (рис. 1.2).
Что касается Картера и Карнарвона, то они начали планировать работы, а при входе в гробницу сразу же установили железную дверь и назначили круглосуточную охрану. Но этой же ночью они сами вернулись в склеп, чтобы убедиться, что фараон лежит в своем саркофаге.
Говарду Картеру потребовалось восемь лет для того, чтобы изучить гробницу Тутанхамона – одно из величайших археологических открытий.
Рис. 1.2. Золотая маска и саркофаг египетского царя Тутанхамона (фотография Египетской экспедиции, Музей Метрополитэн).
Увлекательный мир археологии
Всеобщее увлечение археологией началось с классических археологических открытий девятнадцатого века (рис. 1.3), и, в частности, с обнаружения библейских ассирийцев Месопотамии и Древней Трои. Сегодня археология является в той же мере частью популярной культуры, как футбол или автомобили. Тысячи людей, развлечения ради, читают книги по археологии, вступают в археологических общества, ходят на лекции о нашем прошлом. О таких открытиях, как эффектные захоронения Сипан в Перу (рис. 1.4) (Альва и Доннэн, 1993) и наскальная живопись каменных веков в пещере Шаво во Франции, газеты всего мира сообщали на первых страницах (см. Вставку "Открытия").
Рис. 1.3. Англичанин Остин Генри Лейярд переправлял свои ассирийский находки из Древней Ниневии по реке Тигр на деревянных плотах, которые для усиления устойчивости и плавучести дополняли сосудами из козлиных шкур, наполненных воздухом. Когда плот достигал Персидского залива, то воздух выпускали, сосуды отправляли обратно на ослах, а деревянные конструкции продавали. Сами ассирийцы пользовались похожими речными судами.
Археология на диване – это одно, а почувствовать прошлое и прикоснуться к нему самому – совсем другое. Памятники старины излучают неотразимое очарование. Самолеты и пакетные туры превратили археологический туризм в большой бизнес. Пятьдесят лет назад только богатые и привилегированные люди могли позволить себе тур по Нилу, посещение классических греческих храмов и исследование цивилизации Майя. А теперь туристические компании доставят вас в Египет, к Пантеону (рис. 1.9.), в Теотиуакану в Мексике (рис. 15.12). Колоссальные пирамиды в Гизе в Египте (рис. 16.5) и руины Тикаль в Гватемале (рис. 15.2), окутанные светом полной Луны – такие виды потрясают до глубины души. Посидеть в огромном амфитеатре в Эпидавре (Греция) услышать строфы Эврипида, декламируемые в идеальны акустических условиях, – всё это очень трогательно и незабываемо. Золотой саркофаг Тутанхамона (рис. 1.2) или гигантская голова ольмека со злобной гримасой на лице (рис. 17.7) уносят нас в царство, где правит подвиг, и чувства кажутся на порядок выше. Бывают моменты, когда отдаленное прошлое захватывает нас, успокаивает, замедляя ритм жизни, и ободряет, предлагая непознанную в полной мере модель человеческого существования. Мы удивляемся достижениям древних, приводящему в трепет наследию человечества.
Рис. 1.4. Манекен в церемониальных одеждах воина – священника народа моче. Подобные одежды были найдены в царском захоронении 400-го года н.э. в Сипане, Перу. Властители Сипана – одно из величайших археологических открытий двадцатого века.
Археология и далекое прошлое
У любого сообщества на Земле есть некий миф о происхождении. Официальное, санкционированное фольклорное описание того, как появились Земля и человечество. Западное общество не является исключением. «И сказал Бог: “Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею Землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по Земле”». Так гласит первая глава Книги Бытия Ветхого Завета Библии, величественного описания Творения, которое в течение веков воспринималось как санкционированная свыше версия возникновения человека.
Мифы о происхождении, как и этот из Книги Бытия, появились, как следствие сокровенного желания человека познать загадку своего происхождения. В этих мифах отражаются также перспективы сообщества на будущее. Для многих народов существование определяется их тесной взаимосвязью с природой и бесконечными циклами смены времен года. Такое определение предполагает, что существование человека неизменно, что как прошлые, так и будущие поколения будут существовать так же, как и живущие ныне. В противоположность этому, западная цивилизация придерживается точки зрения о линейной перспективе человеческого существования, описывая его как развивающееся во всех частях земного шара в течение длительного периода времени.
Вставка "Открытия".
Грот де Шаво (Пещера Шаво), Франция, 1994
Восемнадцатого декабря 1994 года трое спелеологов, интересующихся археологией, нашли лаз в ущелье Сирк де Эстр в Арденнах, на Юго-Востоке Франции. Эльет Брунель Дешамп, Жан-Мария Шаво и Кристиан Хиллар проникли в отверстие размером 80 на 30 сантиметров. Лаз привел в узкий тамбур с наклонным полом. Они почувствовали сквозняк со стороны заваленного камнями прохода. Спелеологи освободили его и тремя метрами ниже увидели просторное помещение. Они вернулись с веревочной лестницей и спустились вниз. Там оказалась целая сеть пещер с колоннами из известняка. На полу валялись кости и зубы, также они обнаружили углубления, в которых, вероятно, зимовали животные. Внезапно Дешамп вскрикнула от удивления. Ее фонарь осветил две красноватые линии маленькую фигуру мамонта.
Спелеологи проникли в главную пещеру и нашли там еще несколько изображений – отпечатки руки, позитивные и негативные, фигурки мамонтов и пещерных львов, у одного из которых из пасти явственно ощущалось дыхание (кривые, составленные из точек) (рис. 1.5). Они смотрели на картины и их "охватило странное чувство. Все было так прекрасно и так свежо. Даже слишком свежо. Ощущение времени исчезло, будто бы десятки тысяч лет не отделяли нас от древних художников" (Шаво и др. - Chauvet et al, 1996:42). Как и исследователи гробницы египетского фараона Тутанхамона три четверти века назад, они ощущали себя незваными гостями. "Души художников окружали нас. Казалось, мы ощущаем их присутствие" (стр. 42).
В пещере Шаво никого не было со времен Ледникового периода. Казалось, что очаги на полу погасли только вчера. На стенах были факелы, поместить туда уголь, и можно было бы их вновь зажечь. Немного дальше лежала плита, упавшая с потолка. Сверху на ней лежал череп медведя, а за ней – остатки костра. Вокруг плиты в определенном порядке лежало еще более тридцати окаменевших медвежьих черепов. В дальнем углу пещеры исследователи обнаружили 10-ти метровый фриз с изображениями черных фигурок, среди которых преобладали львицы или львы без грив, носороги, бизон и мамонты. С правой стороны они нашли изображение человека с головой бизона. Они писали, что "казалось, будто этот волшебник охраняет фриз" (стр. 58).
Пещера Шаво оказалась бесценным хранилищем кроманьонской живописи, сохранившейся в своем подлинном виде. Предметы и кости находились на тех же местах, где их оставили в период между 31 000 и 26 000 лет назад.
Рис.1.5. Наскальная живопись в Грот де Шаво, Франция.
В течение более двух тысяч лет «западники» размышляли о своем происхождении и пытались создать теоретические модели своего возникновения. Некоторые из этих моделей являются чисто философскими, другие же основываются на археологических данных. Археология увлекательна потому, что она дает нам возможность проверить теоретические модели изменяющихся сообществ: почему одни народы процветали, а другие исчезали без следа, а иные уходили в тень (Триггер - Trigger, 1984).
Археология уникальна среди наук своей способностью изучать изменения, происходящие в человеческих сообществах в течение очень длительного времени. Она дает путь к изучению коллективного культурного наследия человечества. Почему мы различны как биологически, так и в культурном аспекте? В чем мы похожи и чем отличаемся? Когда возник фактор многообразия и почему? Вот фундаментальные вопросы о человечестве, на которые пытаются ответить археологи.
Археология является продуктом западной науки и, как таковая, иногда считается ненужной в некоторых не–западных сообществах, свято верящих в циклическую природу человеческого существования. Многие коренные американцы полагают, что археология не только необязательна, но даже оскорбительна по отношению к их предкам. Но факт остается фактом, археология предлагает единственный научный путь к познанию Древнего мира и линейных историй коренных американцев и других сообществ, многие из которых столкнулись с письменной цивилизацией Запада всего лишь на протяжении последних пяти веков во время Европейского Века Открытий. До контактов с европейцами история североамериканских народов не фиксировалась письменно и состояла, главным образом, из устных преданий, передававшихся из поколения в поколение. Археология и археологические памятники являются единственно возможными источниками знания о древней индейской истории. Все больше археологов тесно сотрудничают с индейскими общинами (Донгоксит - Dongokseet al., 2000). Юго-Западные группы, как и некоторые другие, приглашают археологов и антропологов для участия в судах, связанных с территориальными претензиями. Народы хопи и зуни (Hopi and Zuni), например, организовали свои собственные археологические группы для раскопок на своих землях (Watkins, 2003) (глава 19).
Археологические раскопки многое открывают о многообразии древнего американского общества. Во Флориде Кэтлин Диган исследовала памятник Форт Моус, первую свободную общину чернокожих в Северной Америке. В небольшой деревушке, основанной в 1738 году, в трех с небольшим километрах от Спэниш Сейнт Августин на побережье Атлантики, проживало 37 семей. В 1740 году ее опустошили британцы, а в 1753 году она была восстановлена. В окруженном стеной форте имелись большая церковь, дом священника, колодец, дома стражников. Поселенцы жили в 32 домах, крытых тростником (рис. 1.6). Многие из поселенцев имели западноафриканские корни. Во время раскопок были обнаружены предметы военного и бытового назначения, их изучение дает надежду, что однажды мы сможем понять, какие элементы африканской, английской, индейской и испанской культур ассимилировали черные поселенцы. Форт Моус был оккупирован до 1763 года, пока испанцы не ушли из Флориды (Диган, 1995). Другие раскопки на юге и юго-востоке проводились на местах плантаций и рабовладельческих общин, были получены важные археологические сведения о многообразии культур афро-американских народов (Фергюссон Л. - L.Fergusson, 1992).
Археология может вернуть историю тем народам, знания о прошлом которых передавались из одного поколения в другое устно, но эти знания исчезли, потому что никогда не фиксировались письменно. Многие народы, недавно ставшие независимыми и желающие разжечь дух национального самосознания, поощряют археологические изыскания для поиска корней предков, живших на их землях в доколониальные времена. В течение многих лет правительства Танзании и Замбии выделяли средства на раскопки, результаты которых скоро появятся в учебниках для студентов и школьников. Главная цель археологии в этих странах, как и во многих других уголках земного шара, записать неписанную историю, опираясь не на архивы и пыльные документы, но на раскопки давно заброшенных поселений (Триггер - Trigger, 1984).
Рис. 1.6. Поселение Форт Моус середины 18-го века.
Археология в современном мире
Археология уникальна среди прочих наук тем, что может изучать историю человечества, охватывающую очень большие периоды времени. Лопатка археолога дает возможность исследовать древние поселения людей, живших два с половиной миллиона лет назад, изучать культурные слои плотно заселенных пещер позднего Ледникового периода (18 000 лет назад), восстанавливать жизнь небольших фермерских поселений и шумных районов Балтимора 19-го века. В результате, археология стала важной наукой в том мире, где совместная жизнь разных народов и понимание многообразия человечества приобрели первостепенную ценность.
Мы живем в мире возрастающей анонимности, присущей большим городам и многонациональным корпорациям, в мире мгновенных коммуникаций и компьютеров невообразимой мощности. Но, по-прежнему, мы обитаем в мире людей, ежедневно общающихся друг с другом. Часто электронным образом и через такие расстояния, о которых никто не мог помыслить и поколение назад. Технологии становятся все важнее в индустриальном мире. Как и человек, использующий их себе во благо. Мы нуждаемся в намного более точных знаниях о многообразии человечества, чем те, какими обладали, например, древние египтяне, поэтому нам нужны многие знания прошлого. Анатомически современный человек, Homo sapiens, живет на Земле 150 000 лет. И корням его биологического и культурного многообразия, как минимум, столько же лет. Археология дает нам уникальную картину многообразия человека, которая столь ценна в современном мире. Она дает информацию о взаимоотношениях людей в древности.
Фактор многообразия человечества является мощной политической и социальной реальностью в обществе с самого момента возникновения человечества. Взаимоотношения между отдельными индивидами и группами людей были архиважными в доиндустриальные времена, будь это крупный город ацтеков Теночтитлан или крохотная деревушка в долине Миссисипи. Кровные связи, семейные узы и связь с землей являлись главными связующими элементами древних. Еще 4 000 лет назад китайские правители, по крайней мере, формально сохраняли кровные связи со своими подданными, поддерживая так связь с предками. Нью-Йорк восемнадцатого века и Лондон времен королевы Елизаветы были полны выходцев из Африки и Азии. Имперский Рим был родным домом для людей из всех частей Средиземноморья и Азии. Древний Египет и города Месопотамии являлись узлами торговых путей, приводившими туда людей со всего света. Даже в нашем урбанизированном и индустриальном мире родственные связи и древние социальные механизмы играют большую роль во многих сообществах, будь это деревни в горных районах Перу или в городские трущобы в Западной Африке. Археология может дать современному миру, часто забывающему опыт истории, жизненно важные уроки по предмету «многообразие человечества».
Наши давние предки хорошо знали свою среду обитания. Они выработали эффективные способы выращивания хороших урожаев и методы защиты от холода и голода, многие из которых были забыты. Археология может восстанавливать древние сельскохозяйственные практики, тем самым, внося свой вклад в современное экономическое развитие. Еще в 1000 году до нашей эры крестьяне высокогорных долин вокруг озера Титикака, на границе Перу и Боливии, использовали поднятие почв для защиты урожаев от сезонных наводнений. Почвы там богатые. Доисторические земледельцы поднимали почвы и строили сети каналов, и это давало им возможность выращивать внушительные по урожайности урожаи картофеля, квиноа и других культур. Земледелие на таких полях позабросили еще до завоевания испанцами, и современная экономика в этих же регионах теперь полагается на пастушество.
Опыты археологов по реконструкции древних «поднятых» садов показали, что по древним сценариям можно получать замечательные урожаи в регионах, которые современные сельскохозяйственные авторитеты относят к местам рискованного земледелия, с точки зрения реализации масштабного сельскохозяйственного производства. У традиционной системы земледелия есть масса преимуществ: высокие урожаи, отсутствие потребности в удобрениях, незначительный риск ущерба от заморозков или наводнений. Кроме того, хорошие урожаи можно получать на основе семейного уклада труда, используя местные культуры и не привлекая внешние капиталы. По последним данным восстановлено уже около 860 гектаров земель и планируется обустроить еще много полей. Археологов активно привлекают к подобным проектам в обеих Америках (Эрикссон - Ericson, 1992).
Археологи также работают непосредственно на пользу современного американского общества, особенно в области управления ресурсами и отходами. Археолог Уильям Рэзье из Университета штата Аризона в течение длительного времени изучал свалки города Таксон и некоторых других городов (Рэтхье и Мерфи - Rathje and Murphy, 1992). Его группа изучает структуру отходов домашних хозяйств с использованием современных археологических методик, анализирует эти данные, а также сведения, полученные в результате опросов домашних хозяек и других источников. Исследования говорят о поразительно расточительных привычках всех слоев населения Аризоны. Результаты исследований могут помочь сформировать более эффективные стратегии в области потребления и управления ресурсами. Вещи, используемые нами, разными путями формируют нашу жизнь, поэтому нам нужно понять, как они воздействуют на нас, это поможет узнать прошлое и предвидеть будущее.
Археология и политика
Тлакателя называли "змеёй". Он был правой рукой ряда ацтекских правителей Мексики в 15-м веке. То был блестящий дипломат, уговоривший своих господ сжечь все существующие документы, и заменил их убедительными сказками о том, что сам бог Солнца Хутципочтли избрал ацтеков, вывел их из тени и возвел в правители Мексики. Тлакатель не был первым в истории чиновником, переписавшим прошлое для нужд настоящего. Археологию издавна использовали для разжигания националистических настроений. В 30-х годах двадцатого века нацисты использовали археологию для получения "свидетельств" существования в Европе белой расы господ (Б. Арнольд - B.Arnold, 1992). Завоевание римлянами древнеиудейской крепости Масада с ее трагическим концом в течение длительного времени являлось центром внимания израильского национализма. В последние годы археологию использовали для фабрикации всякого рода историй и различные европейские этнические группы (Коль и Фосет - Kohl and Fawsett, 1995).
Истолкования прошлого редко бывают нейтральными (Фаулер - Fowler, 1987; Ходдер -Hodder, 1999). Археологи неизбежно привносят в свою работу ценности собственной культуры, хотя ныне они более осторожны в этом плане, чем предшествующие поколения (Шэнкс и Тилли -Shanks and Tilley, 1987). Такие подсознательные действия не имеют ничего общего с умышленным использованием археологии для установления неких исторических фактов в целях свержениях правительств или для поддержки националистических целей, но все же они оказывают свое влияние.
Кому принадлежит прошлое?
За минувший век археология превратилась в мощный инструмент изучения отдаленного прошлого. Но всё же многие люди задают вопрос о том, способна ли эта наука предложить жизнеспособное истолкование древности (Макбрайд - McBride, 1985; Шмидт и Паттерсон - Schmidt and Patterson, 1995).
Любые сообщества интересуются прошлым. Оно всегда рядом, вокруг, оно призрачно, волнующе, таинственно, иногда оно дает уроки настоящему и будущему. Прошлое важно потому, что общественная жизнь простирается сквозь время, она находится в рамках культурных ценностей и ожиданий. В Арктике живут инуиты (эскимосы). Они сохраняют свои традиционные ценности, навыки и механизмы выживания в самых суровых условиях на земле. Уроки прошлого они применяют и в настоящем. Во многих сообществах предки считаются хранителями своих земель, символизирующими настоящее, прошлое и будущее. Есть очень много резонов сохранять точные записи о прошлом. Никому, и менее всего археологам, не следует предполагать, что только он или она интересуется остатками прошлого (Лейтон -Layton, 1994).
Мы по-разному думаем о прошлом. Археологи склонны считать, что они являются единственными людьми, способными восстановить древнее прошлое человечества. Это, правда, что археология является единственным методом в западной науке для изучения культурных изменений во времени, но это не дает археологам исключительной власти над прошлым. Во многих сообществах прошлое является ценным культурным достоянием, и к нему относятся принципиально отличным образом, нежели это делают археологи. Передача знаний о прошлом находятся в руках уважаемых старцев, которые берут на себя ответственность за точное сохранение устных традиций. Эти традиции играют жизненно важную роль, и потому тщательно оберегаются, – ведь они определяют и сохраняют самобытность сообщества из поколения в поколение. Прошлое воплощается не в науке, но в быту, в общине, в кровных узах, и на территориях. Как австралийские аборигены, так и коренные американцы указывают на принципиальную несовместимость их собственных точек зрения на прошлое с позициями западной науки.
Роберт Лейтон указывает (1994), что многие не западные сообщества не воспринимают себя как живущими в неизменном мире. Они различают принципиальную разницу между недавним прошлым, лежащим в пределах живой памяти, и более отдаленным прошлым. Большинство населения в древних сообществах было неграмотным, что означает, что знания и история передавались из уст в уста. Многие устные истории являются смесью фактических данных и иносказаний, имеющих моральное и политическое значение. Но для слушающей их требовательной аудитории они являются общественно одобренной историей, и эти истории подвергаются критической оценке слушателями, которые, возможно, уже слышали их (М. Смит - M. Smith, 1996). Устная история является объектом различных влияний и пристрастий. Никто не может претендовать на полную объективность, в том числе, и археология. Интерпретация прошлого требует признания этих влияний. Исследователи могут оценить силу различных интерпретаций, учитывая различные свидетельства и всю представленную информацию.
Для археолога прошлое – это научные данные, которые следует изучить, опираясь на всю мощь современной науки. Для многих туземных народов прошлое очень персонализировано и принадлежит предкам. Их существующая устная история заслуживает уважения и понимания, так как она играет жизненно важную роль в создании и подтверждении их культурной идентичности. За возражениями многих коренных американцев против раскопок стоит принципиальный вопрос: что могут археологи, обычно чужаки, предложить данной культурной группе, если у них уже есть своя живая версия собственной истории? Почему археологам нужно позволять копаться в местах захоронений их предков и в других святынях? Чего они хотят под видом изучения того, что для этих людей уже известно? Нам не следует забывать о том, что существуют альтернативные и часто «охраняемые от посягательств извне» рассказы о древних временах, которые играют важную роль для сохранения многими народами своего культурного наследия в том виде, как оно существовало до прихода европейцев.
Кризис в археологии
Археологический аспект важен не только для понимания нашей собственной истории, но также и для понимания нашей среды обитания, мирового климата и ландшафтов. Давно заброшенные поселения, изучаемые археологами, являются хранилищами точно датированных геологических и биологических данных, а также сведений, относящихся к окружающей среде. Эти знания способствуют изучению современного мира. К сожалению, археологические памятники относятся к "вымирающим видам". Древние поселения уничтожаются с такой скоростью, что значительная часть мирового археологического наследия уже исчезла.
В отличие от животных или растений, археологические памятники являются ограниченным, конечным ресурсом. Как только на их месте вторгается бульдозер или искатель сокровищ, археологические свидетельства перестают существовать. Архивы археолога покоятся под землей, и единственный путь сохранить их – оставить их в покое до тех пор, пока не будет возможность исследовать их со всем научным тщанием. Как сама суть человека, так и ненасытные потребности растущего мирового населения нанесли непоправимый ущерб археологическим знаниям. Искатели сокровищ ископали тысячи археологических памятников до такой степени, что там невозможно никакое археологическое изыскание. Разрушительные последствия промышленной деятельности, открытые разработки и земледелие внесли свою лепту в уничтожение многих памятников. В некоторых частях США разрушение памятников носит характер неуправляемой эпидемии. Многие из нас, ныне живущих, могут стать последними свидетелями нетронутых археологических памятников в Северной Америке и других частях света (МакГимси - McGimsey, 1972).
Коллекционеры и моральные аспекты собирательства
Наш материалистический мир высоко ценит богатство и обладание ценными вещами. Многие люди стремятся "обладать" прошлым, например, поставить для этого на полку антикварный раритет. Метательные наконечники, доисторические топоры, бронза из Бенина или керамика майя добавят налет экзотики к прозаичной американской гостиной. Многие археологические артефакты, как та же бенинская бронза, имеют высокую коммерческую ценность. Эти предметы являются "захороненными сокровищами", ценимыми как музейные экспонаты и оцененные коллекционерами, выставляющими огромные суммы на аукционах и в торговых залах. Высокие коммерческие цены и человеческая страсть к обладанию породили бессовестную охоту за сокровищами и процветание незаконной торговли предметами старины, что, в свою очередь, привело к разграблению памятников в поисках украшений из золота и других ценных материалов, а также керамики, скульптур и других предметов. В некоторых странах, например в Италии и Коста-Рике, ограбление гробниц является полноценной, хотя и незаконной, профессией. Итальянские tombaroli (расхитители гробниц) специализируется на могилах этрусков (Мейер - Meyer, 1992). Целые кладбища инков в Андах были перекопаны грабителями в поисках золотых украшений. Из-за папирусов и статуэток осквернили тысячи могил в Египте. Сразу вслед за войной 2003-го года в Ираке началось массовое мародерство на древних памятниках, а после падения столицы был разграблен Музей Багдада.
Несмотря на всё более строгие законы, мародерство продолжает процветать. Особо скандальное происшествие произошло на нетронутом доисторическом памятнике в Слэк Фарм на реке Огайо, в штате Кентукки. Там группа археологов-браконьеров заплатила крупную сумму землевладельцу за право раскопать индейские захоронения. Два месяца продолжалась их хищническая работа; и к тому времени, как их остановили, памятник был похож на поле битвы (рис. 1.7). Преступников так и не осудили. (См. также главу 18, Мансон и др. -Munson et al., 1995.)
Почему люди собирают древности? В 1921 году французский врач Анри Кодэ (Henry Codet) написал первую диссертацию о коллекционировании. Он пришел к выводу, что в его основе лежат четыре мотива: "потребность в обладании, потребность в спонтанной деятельности, желание продвигать самого себя и склонность к классификации предметов" (Мейер - Meyer, 1992:23). Другой француз сказал о коллекционировании: "Это не времяпровождение, а страсть, и часто такая неистовая, что она ниже любви или амбиций лишь потому, что цели ее мельче" (Meyer, 1992:67). Люди собирают всё от бутылочных пробок до живописи, собирать можно всё, что можно перемещать и что можно считать частной собственностью, коллекционеры почитают своей обязанностью сохранять собираемое. Из этого следует, что у всего собираемого есть рыночная стоимость, и его можно покупать, – цена зависит от спроса на предмет или от его редкости или от эстетической привлекательности (Мюнстербергер - Muensterberger, 1994). Археологический контекст артефакта очень часто неважен, информация о людях, изготовивших его, не играет роли, самое главное – это сам предмет (рис. 1.8.).
Рис. 1.7. Слэк Фарм, Кентукки. Разрушения, причиненные мародерами, до появления археологов.
Рис. 1.8. Как нужно и как не нужно раскапывать. Археология – хобби для обеих групп, но на верхней фотографии археологические свидетельства уничтожаются из-за "методик" раскопов, а на нижней – сохраняются. К сожалению, последнее встречается все реже.
Защита древностей – очень сложное и невообразимо трудное дело. Потому что, в конечном итоге, нужно обращаться к моральным ценностям. Требуется почти добровольно принимаемое законодательство, в результате чего источника существования, хотя и незаконного, будут лишены тысячи страдающих от бедности людей, а также более процветающие посредники, порой имеющие некоторое политическое влияние. В большинстве стран есть музеи, во многих – службы защиты старины, есть строгие законы, контролирующие экспорт археологических находок, по крайней мере, теоретически. Беда в том, что введение законов и следование им стоит огромных денег. Даже сравнительно развитые страны, такие как Мексика, не способны обеспечить охрану даже самых известных памятников. Хотя общественное мнение в Египте и других странах демонстрирует некоторую гордость своим национальным достоянием. Раздражает то, что высоко ценимые скульптуры и древности чьего-то прошлого украшают музеи дальних городов. Но общественное мнение не может положить конец маниям коллекционеров или остановить безжалостные действия работников некоторых музеев. Похищение лучших экспонатов из Иракского музея в Багдаде во время недавней войны показывает, на что могут пойти похитители древностей, чтобы заполучить свою добычу. Изменение общественного мнения, более осмотрительная политика, небольшое количество оставшихся ценных древностей могут затормозить и уменьшить масштаб последствий от действий такого рода пиратов, но невосполнимый вред уже нанесен.
Псевдоархеологии
Современная археология является наукой высокотехнологичной и, будем честны, достаточно рутинной. В противоположность ей появившееся в последние годы псевдоархеологии источают романтику и нечто мистическое, там есть неразгаданные тайны, затерянные цивилизации и величайшие храмы, скрытые в густых джунглях. Исчезнувший континент Атлантида, десять колен Израилевых, экспедиции в поисках Ноева ковчега – прекрасный исходный материал для "диванного" искателя приключений (Федер - Feder, 2001 год). Популярный писатель Эрих фон Дёникен (Erich von Daniken) (1970, 1998) создал известную псевдоархеологию, утверждая, что люди из других миров обитали на Земле задолго до возникновения нашей цивилизации.
Необычность псевдоархеологии фон Дёникена лишь в том, что своих героев он нашел в космосе. Как и значительная часть его предшественников, и как многие другие люди, охваченные желанием уйти от действительности и увлеченные космической фантастикой, он отравлен мистикой и притягательной силой исчезнувших племен и поглощенных водоворотами туманов городов (Уоушхоуп - Wauchope, 1972). Конечно, не все псевдоархеологи ищут истину в космосе. Британский журналист Грехэм Хэнкок (Graham Hancock) (1995) утверждал, что 12 000 лет назад великая цивилизация процветала подо льдами Антарктики. (Разумеется, изумительные города похоронены под ледяными пластами, и поэтому мы не можем произвести раскопки!) Колонисты разбредались по всему миру из своего антарктического дома, селились в таких известных местах, как Тиванаку, в горах Боливии, они же возвели Сфинкса на берегах Нила. Хэнкок, искусно сплетая основу для доказательства своего подхода, собирая воедино противоречивые геологические наблюдения и отдельные археологические находки. Он отбрасывает закономерные вопросы археологов, вопрошающих, где же в Египте и иных местах искать следы этих древних колоний и цивилизаций. Хэнкок истово верит в свою «притянутую за уши» теорию и, будучи отменным популяризатором, «ваяет» бестселлер, который читается как детектив, написанный сыщиком.
Такого рода псевдоархеология образует специфический литературный жанр, в котором автор является гидом читателя, проводящим его сквозь «жалкие» препоны, возведенные наукой на пути к Настоящей Исторической Истине. Намного более коварными являются псевдоархеологии, маскирующиеся под серьезную "альтернативную" историю. Несколько лет назад лингвист Мартин Бернал (Martin Bernal) (1987) опубликовал насыщенный деталями наукоподобный анализ египетской цивилизации, в котором он утверждал, что она является самым древним государством, и, по этой причине, западная цивилизация в большом долгу перед черным африканским духовным подъемом. Гипотеза "Черной Афины", выдвинутая Берналом, вызвала сенсацию в афроамериканских кругах и стала важной объединяющей идеей афроцентристов – историков, полагающих, что Африка была центром мировой истории, источником не только человечества, но и, вообще, цивилизации. По утверждениям египтологов и специалистов, хорошо знакомых с лингвистическими аргументами Бернала, гипотеза Черной Афины серьезно хромает в методологической и исторической областях. Египетская цивилизация являлась исключительно местным явлением, имевшим место в узких границах долины Нила, ниже первого водопада. Единичные, обычно коммерческие, контакты с черными африканскими королевствами, расположенными выше по течению, происходили вплоть до поздних периодов истории Египта.
В то время как фон Дёникен и Хэнкок работают в рамках четко определенного эскпапистского жанра, труд Бернала обращен к совершенно другой аудитории, к людям, взгляд которых на историю связан с определением культурной идентичности в современном мире.
К сожалению, популистские позиции, по отношению к археологии, носят романтический и экзотический характер. Публика, воспитанная на телевизионных передачах и на быстром и легком получении попкорна удовольствий, предпочитает таинственные приключенческие истории об утерянных цивилизациях научной действительности. Несмотря на то, что журнал "Скептикэл Инкуйайер" (Скептичный исследователь) регулярно развенчивает наиболее крайние псевдоархеологии, и археологам часто приходится буквально сражаться, для того чтобы убедить широкую аудиторию в том, что их труд имеет ценность. Сегодняшняя археология может и далека от экзотики и высокотехнологична, но всё же, по-прежнему, чрезвычайно увлекательна. Эта книга поможет понять вам, как истиные ученые – археологи выполняют свою работу и то, как они пытаются реконструировать прошлое.
Археология, антропология и история
Антропология – это научное изучение человечества, в самом широком смысле. Антропологи изучают человека как биологический организм, обладающий уникальным явлением - культурой. Они исследуют развитие человека, как биологическое, так и культурное, с самых древних времен до наших дней. Эта огромная область делится на подобласти, перечисленные во вставке "Практическая археология".
Вставка "Практика археологии"
Археология является частью антропологии, которая сама включает много соприкасающихся между собой подобластей и специальностей. Вот главные из них:
• Физическая антропология занимается изучением биологической эволюции и различиями между разными существующими ныне народами. Специалисты этого направления изучают также поведение других приматов, таких как шимпанзе, гориллы. Эти исследования могут пояснить поведение первых людей.
• Культурная антропология занимается анализом социальной жизни человека, как в прошлом, так и в настоящем. Основная ее задача – изучение культуры человека и того, как культуры адаптируются к окружающей среде. К культурной антропологии относится ряд специальностей:
• Этнография описывает культуру, технологии и экономическую жизнь живущих и исчезнувших сообществ.
• Этнология занимается сравнительным изучением сообществ, включая попытки воссоздать общие принципы поведения человека.
• Социальная антропология анализирует социальную организацию сообщества, а именно то, как люди сами себя организуют.
• Лингвистика изучает язык. Первые археологи глубоко занимались такими серьезными проблемами, как возникновение индо-европейцев, носителей первобытных европейских языков (Ренфрю, 1987).
Многие из целей археологов совпадают с задачами антропологов культуры. Главное различие состоит в том, что археологи изучают древние сообщества. Вот пример. Археолог Пейсон Шитс (Payson Sheets) производил раскопки поселения народа майя Серен в Сальвадоре, засыпанное пеплом после извержения вулкана приблизительно в 580 году до нашей эры. В результате, было раскрыто настолько хорошо сохранившееся поселение, что ему удалось найти маис в садах вокруг домов и инструменты в жилищах (рис. 4.9.) (Щитс - Sheets, 1992). Шитс со своими коллегами изучают жизнь этой общины с помощью вещественных остатков ее жизни. В отличие от этнологов они не могут поговорить с предметом своих исследований. Можно описать археолога как особого рода антрополога, изучающего прошлое. Такое определение ,безусловно, не совсем точное, поскольку археологи используют множество теоретических схем с тем, чтобы связать обнаруженные свидетельства с реальным поведением человека. Они делают намного больше, чем просто используют данные, отличные от тех, какими оперируют антропологи культуры.
Археология и изучение доисторических эпох
Термин археология первоначально охватывал изучение древней истории вообще, но его значение постепенно сужалось до его современной трактовки: изучение материальных остатков и культур на основе археологических методик и теории. Доисторическая эпоха – период дописьменной истории человечества, охватывающий гигантский промежуток времени культурной эволюции, насчитывающий, по крайней мере, 2,5 миллиона лет.
Археология и история
Археология является основным источником информации о 99 процентах истории человечества. Письменная история описывает менее 0,1 % этого огромного промежутка времени. Хотя письменным документам Юго-Восточной Азии 5 000 лет, они более чем скудно освещают тот период времени. В других частях света доисторическая эпоха закончилась много позднее. Постоянная письменная история в Британии появилась вместе с Римским завоеванием 2 000 лет назад; древний народ майя в Центральной Америке, там, где возникли первые цивилизации, выработал сложную письменность за столетия до встречи с испанцами. Европейские исследователи достигли внутренних частей Восточной и Центральной Африки только в середине 19-го века. А некоторые регионы Новой Гвинеи и бассейна Амазонки до сих пор находятся вне эпохи письменной истории.
Документальная история сильно отличается от археологии. Во-первых, историки имеют дело с точными хронологиями. Они могут датировать событие с точностью до года, а то и до минуты или секунды. Во-вторых, это история отдельных людей, групп, правительств или даже народов, взаимодействующих между собой, участвующих в каких-то событиях и сражающихся за власть. Историки могут взглянуть на борьбу умов, так как главные действующие лица писали о своих мыслях и делах. Но в исторических хрониках часто случаются пробелы. Политические события описывались подробнее, нежели тривиальная повседневная жизнь, менее интересная для наблюдателей тех времен. Разные предметы, о назначении которых никто и не помнит, или остатки пищи, найденные во время раскопок, могут пролить свет на то, как жили простые люди в переполненных городах или на рабовладельческих плантациях (Орсер - Orser, 2004).
Археологи выстраивают теории, применяют научные методики и теоретические концепции при изучении вещественных остатков человеческой культуры (Ренфрю и Бан - Renfrew and Bahn, 2004; Шэрер и ЭшморSharer and Ashmore, 2002; Томас - Thomas, 2003). Они изучают всю историю человечества, от самых первых людей до наших дней. Для того чтобы понять, что включает в себя археология, нужно иметь некоторые познания о тех вещественных свидетельствах, которые мы изучаем. В 4-й главе мы увидим, что некоторые материалы намного долговечнее других. Каменные и глиняные сосуды почти неразрушимы; а дерево, металлы, кожа и кость более хрупки. Во многих археологических памятниках сохраняются только самые долговечные остатки материальной культуры, пригодные для изучения. Любая картинка жизни из древних времен, полученная в результате археологических исследований, скорее всего, будет односторонней. В итоге, горемыке–археологу, подобно следователю, по крупицам свидетельств приходится восстанавливать общую картину доисторической культуры и общества. Часто это выглядит так – возьмем, например, несколько разнородных предметов, скажем, огниво, фрагмент фарфоровой чашки, иголку, точило и подсвечник, и постараемся реконструировать на основании только этих предметов культуру людей их изготовивших.
Некоторые люди считают, что археология – это набор таких методик, как точная запись, четкие раскопки и подробный лабораторный анализ. Такое узкое определение, однако, относится лишь к практической стороне, а, конкретно, непосредственно к извлечению материала из почвы. Современная археология - это намного больше, чем комбинация методик. В нее входит не только извлечение, восстановление и описание предметов прошлого, но также и истолкование этих свидетельств. Фактически, археология – это интерактивная дисциплина, направленная на достижение равновесия между практическими раскопками, описанием и теоретическим истолкованием археологических материалов.
Теория в археологии
Слово теория по-разному трактуется в науках об обществе. В археологии это сама система, в рамках которой действует ученый. По сравнению с другими общественными науками, теория в археологии до сих пор слабо разработана, частично потому, что трудно работать с изменчивым образом действий человека, и также из-за неадекватных методов исследования. По-настоящему интерактивная археология – это постоянный диалог между теорией и наблюдением (изучением), более или менее самокритичная методика, которая, в значительной степени, основана на выводах о прошлом, в свою очередь, построенных на явлениях, обнаруженных в современном мире. Теоретические подходы к археологии многочисленны, среди них следующие:
• Материалистический подход к изучению культуры основан на поисках первопричин социокультурного многообразия современного мира. Техноэкономические условия и техносреда оказывают селективное давление на общество и его идеологию (М. Хэррис - M. Harris, 1968). Материалистический подход тесно связан с учением Энгельса и Маркса. Он особенно привлекателен для археологов, так как особое внимание уделяет технологиям, экономике и окружающей среде, а именно такие данные сохраняются в качестве материала для археологических исследований. Многие археологи причислили бы себя к сторонникам материалистического подхода в изучении культуры (см. главу 3).
• Экологические подходы - древние сообщества изучаются в связи с их средой обитания (см. главу 15). Это основа современной археологии.
• Эволюционные подходы популярны в археологии с 19-го века. Концепции, формирующие полиинейную культурную эволюцию, неотделимы от современных археологических исследований (глава 3).
• Функциональные подходы (функционализм)– долго превалировали в археологии. Вера в то, что социальный институт в обществе имеет функции в обществе как таковом. Такой подход важен для тех археологов, которые рассматривают культуры как системы, составленные из множества взаимодействующих частей (глава 6).
• Структурные подходы рассматривают культуры как общие символические структуры, являющиеся совокупными творениями разума. Структурные анализы должны открыть универсальные принципы человеческого разума. Этот подход связан с именем известного французского антрополога Клода Леви-Стросса. Проблема с этим подходом заключается в том, что нематериальность мыслей трудно подтвердить археологическими материалами (глава 3).
Многое в археологических исследованиях и теоретических изысканиях, в значительной степени, подвержено влиянию со стороны ученых, работающих в других академических дисциплинах, это специалисты в области антропологии, биологии, химии, географии, физики и компьютерных технологий.
Специализации археологов
Поскольку никто не может быть специалистом по всем эпохам, то большинство археологов работают в одном из основных направлений.
Специалисты по доисторическим эпохам изучают периоды от появления самых первых людей до границ документированной истории. В десятки специальностей в этой области входит и палеоантропология, изучающая культуру и артефакты, связанные с самыми первыми людьми. Другие специалисты изучают каменные технологии и уклад жизни доисторических охотников - собирателей. Специалисты, изучающие появление земледелия и цивилизаций, имевших письменность, работают с керамикой, окультуренными растениям, костями животных и имеют дело с широким кругом типов поселений и экономических укладов жизни.
Современная археология доисторических эпох охватывает весь мир. Наши знания о предыстории человечества собирались сотнями археологов по всему миру. И, конечно, многие исследователи доисторических времен являются специалистами по анализу почв, костям древних животных, компьютерным приложениям и статистическим методам в археологии и по непосредственно раскопкам.
Рис. 1.9. Пантеон в Афинах. В недавних исследованиях много внимания уделяется социальным, политическим и экономическим контекстам древней архитектуры.
Археология классики изучает остатки великих классических цивилизаций Греции и Рима (рис. 1.9.). Эта археология традиционно уделяла много внимания предметам искусства и зданиям, но сейчас многие ученые занимаются исследованием типов экономик, поселений. Помимо этого, у них вызывают интерес социальные проблемы, которые обсуждаются и в этой книге (Снодграсс - Snaudgrass, 1987; Сорен и Джеймс - Soren and James, 1988).
Египтологи и ассириологи относятся к специалистам этой области археологии, которые изучают определенные цивилизации или периоды времени. Таким ученым нужны весьма специфические навыки. Для исследования жизни древних египтян египтологам нужно хорошо знать иероглифы. Ассириологи, специалисты по ассирийцам Древнего Ирака, должны разбираться в клинописи.
Археология исторических эпох – это изучение археологических памятников времен появления письменных документов. "Исторические" археологи (или "археологи-историки") занимаются изучением средневековых городов, таких как Винчестер и Йорк в Англии; они раскапывают американские колониальные поселения (рис. 1.10), места расположения испанских отрядов, форты 19-го века на западе США; а также они изучают самые разнообразные предметы старины, начиная от бутылок и кончая пуговицами военной амуниции (Орсер - Orser, 2004).
Рис. 1.10. Фундамент Общественной больницы для умалишенных в Колониэл Вильмсбурге, Вирджиния, открытый во время раскопок в 1972 году.
Археология истории занимается исследованием древней материальной культуры, так как артефакты и технологии могут многое рассказать нам о разнообразии исторических обществ. Опирающаяся на тексты археология является мультидисциплинарным делом. Примером могут послужить долгосрочные исследовательские проекты, осуществленные в историческом районе города Аннаполиса, штат Мэриленд. С помощью раскопок исследовались таверна, дома 18-го века, и другие места, включая участок, занятый современной гостиницей. На этом участки нашли бутылки, чашки, тарелки приблизительно 1690 года. В то время этот участок был занят впервые (Йентч - Yentsch, 1994). Археологи вскрыли сложные слои, включая остатки деревянного дома, относящегося к началу 1700-х годов. Впоследствии, в 1720-х годах, на этом месте был построен кирпичный дом губернатора Кэлверта, и первый этаж этого дома является частью нынешней гостиницы. Этот дом был полностью перестроен в 19-м веке в викторианском стиле, но стены его сохранились. При раскопках обнаружили кирпичную систему обогревания, с помощью которой теплый воздух подавался в теплицу. Она была частично разрушена в 1760-х и была заполнена бытовым мусором, потом на этом месте сделали пристройку к дому 1720-го года. Этот мусор оказался настоящим сокровищем для археологов, там были булавки, пуговицы, волосы, куски бумаги, ткани, кости и рыбья чешуя.
Исследования Энн Йентч дома Кэлверта очень важны, потому что она попыталась изучать не просто артефакты, а всё сложное наслоение культур в доме, где жили богатые и бедные, свободные граждане и рабы, мужчины и женщины. В европейских городах типа Винчестера и Йорка есть замечательная возможность совместить изучение таких исторических документов, как права на собственность, с раскопками (Кин - Keene, 1985).
Исторические письменные документы могут многое сказать об обществе. Классическая цивилизация Майя процветала в Центральной Америке между 200-м и 900-ми годами нашей эры. У этого народа имелась сложная письменность. С помощью замысловатых глифов, высеченных в камне и дереве, майя описывали религиозные, политические и астрономические события. Хотя еще расшифрована только часть этих книг, но уже многое из политической истории майя, до сих пор неизвестное, прояснилось (Шеле и Фридель - Schele and Friedel, 1990; Schele and Miller, 1992).
Подводная археология– это изучение памятников и мест древних кораблекрушений и на дне морей и озер, и даже затонувших на быстринах реки Миннесота каноэ торговцев мехами (Бэсс, 1970, 1988; Гулд, 2000). У археологов–подводников есть свои методы регистрации и раскопок на памятниках. Некоторые склонны считать, что подводная археология отличается от обычной, но это не так. Цели этой археологии те же – восстановление и истолкование всех аспектов культуры прошлого, а также научное изучение посредством вещественных остатков всех аспектов устремлений человечества, и в данном случае – в области мореплавания. Прекрасными примерами научной археологии являются некоторые современные подводные раскопки. Так, исследование судна у Улубурун, относящегося к бронзовому веку, на юге Турции (рис. 1.11); и восстановление киренского судна из северного Кипра (Стеффи -Steffy, 1994).
Рис. 1.11. Раскрытие медных чушек на месте кораблекрушения времен бронзового века у Улубуруна на юге Турции. На корабле, датированном 14-м веком до нашей эры, находились предметы со всей Юго-Западной Азии, что свидетельствует о международном характере торговли в восточном Средиземноморье.
Библейская археология (biblical archaeology) - изучение археологии множества этнических групп, живших в Сиро-Палестине, увязывая при этом сказанное в Библии и ханаанитской литературе с археологическими памятниками на Юго-Западе Азии. Эта сложная специализация требует не только знания истории и нескольких языков, но и самой археологии (Р.Л. Хэррис - R. L. Harris, 1995).
Индустриальная археология (industrial archaeology) занимается исследованием зданий и других сооружений, относящихся к временам промышленной революции. Например, викторианские железные дороги, старые хлопковые плантации, ветряные мельницы и даже трущобы в Англии (Палмер и Ниверсон - Palmer and Neaverson, 1998). Работа в этой области требует хотя бы минимальной подготовки в качестве историка архитектуры.
Это всего лишь несколько специализаций в археологии. Современная наука настолько сложна, что ученые специализируются по самым различным аспектам предмета, начиная от мышиных костей и видов почв и кончая техникой древней металлургии. Всех их объединяет интерес к изучению истории человечества.
Цели археологии
Независимо от того, изучают ли археологи самые древние сообщества на земле или жившие несколько веков назад, все они согласны с тем, что их основной ответственностью является сохранение прошлого для будущих поколений. В их работе присутствует пять целей:
1. Сохранение для будущего археологических памятников всего мира.
2. Изучение памятников и их содержимого в контексте времени и пространства для реконструкции и описания длительных циклов культуры человечества. Описательная деятельность восстанавливает историю культуры.
3. Восстановление жизненных укладов.
4. Объяснение того, почему культуры изменяются или остаются прежними на протяжении длительного времени.
5. Осмысление памятников, артефактов, остатков пищи и других археологических материалов и их значения для современного мира.
Ни один археолог не скажет, что все пять целей одинаково важны, или что они должны сосуществовать. Практически каждая из целей дополняет другие, особенно когда археологи в своих исследованиях хотят ответить на какие-то конкретные вопросы, а не просто описать добытые объекты.
Выполняя любые полевые или лабораторные исследования, все археологи следуют кодексу профессиональной этики, кратко изложенному во вставке "Практика археологии".
Вставка "Практика археологии"
Этический кодекс археолога
Профессиональные археологи живут в соответствии с множеством формальных и неформальных положений кодекса этики. Кодекс Общества американских археологов прост и четок. От археологов ожидается, что они будут:
• Сохранять археологические материалы для блага всех людей.
• Принимать во внимание интересы всех групп людей, которых затрагивает их работа, и быть внимательными к ценностям других культур.
• Избегать действий, могущих повысить коммерческую ценность археологических объектов, которые пока нельзя исследовать или отправить на хранение в какое-либо общественное заведение.
• Просвещать людей и объяснять важность археологических находок, способствовать общественному пониманию прошлого.
• Сообщать о своих находках самыми общедоступными средствами.
• Сохранять соответствующим образом свои коллекции и материалы для будущих поколений. А также обеспечивать доступ других археологов к материалам исследований с соблюдением юридических и прочих норм.
• Никогда не предпринимать исследований без надлежащей подготовки, опыта и оборудования, необходимых для полного завершения работы.
Сохранение
Сохранение является главной обязанностью всех археологов. Обеспечить сохранность и долговечность всех археологических материалов для последующих поколений. В последние годы, из-за мародерства и разграблений, задача организации культурных ресурсов (ОКР) становится самой важной и насущной из всех видов археологической деятельности (глава 18).
История культуры
История культуры - это описание культуры человека, изменявшейся в течение тысячелетий. Археолог, работающий над историей культуры какого-либо региона, описывает доисторические культуры, существовавшие здесь. История культуры является следствием изучения памятников и артефактов, находящихся в них, во временном и пространственном контексте. Исследуя группы доисторических памятников и множество артефактов в них, археологи могут воссоздать локальные и региональные последовательности культур на протяжении многих веков и даже тысячелетий (главы 3 и 10). Большая часть работы носит описательный характер, при этом, собираются мельчайшие хронологические и пространственные частицы археологических данных, которые служат основой понимания того, как возникали и изменялись конкретные культуры доисторического времени. История культуры является обязательным предварительным этапом любой работы по восстановлению уклада жизни или культурного процесса.
Многие археологи, работающие в области истории культуры, ощущают, как плохая сохранность артефактов и памятников затрудняет им делать выводы о более тонких аспектах предыстории человечества, таких как религия и общественное устройство. Они утверждают, что археологи могут иметь дело только с вещественными остатками жизни древних людей. К сожалению, такой узкий взгляд на историю культуры привил многим ученым в непродуктивный подход и привел к чрезмерному увлечению классификациями типов артефактов и местными хронологиями, что превращает археологию в разновидность классификационной работы.
Уклады жизни прошлого
В последние время изучение укладов жизни в прошлом, то есть того, как люди строили свою жизнь в переменчивой среде, превратилось в одну из основных целей археологии. Изучение артефактов и сооружений вне контекста окружающей среды дает односторонний взгляд на человечество и его приспособление к среде обитания. Изучение укладов жизни прошлого - дело мультидисциплинарное, включающее реконструкцию схемы жизнеобеспечения на основании анализа костей животных, карбонизированных семян и других остатков пищи, полученных во время тщательных раскопок. Сотрудничество ботаников, специалистов по пыльце и почвам позволяет получить картину археологического памятника в более широком мультидисциплинароном аспекте. Контекстом таких изучений, по-прежнему, является описательная археология, чересчур перегруженная пространством и временем, но упор делается на другое – на меняющийся образ поселения, на способы жизнеобеспечения и окружающую среду.
Еще в 1948 году Гордон Уилли скрупулезно изучал приморскую долину Виру в Перу. Он составил схему распределения сотен доисторических памятников из различных хронологических периодов с учетом изменяющихся природных условий долины (Уилли - Willey, 1953). То была первая попытка реконструкции доисторических моделей поселения, что, со всей очевидностью, является ключом к реконструкции доисторических укладов жизни.
Эта задача археологии, по-прежнему, носит описательный характер, находящейся в рамках теоретической схемы, которая рассматривает культуры человека как сложные, постоянно меняющиеся системы. Эти системы взаимодействуют друг с другом, так же, как и с окружающей средой.
Культурные процессы прошлого
Следующая задача археологии – пояснить культурные процессы прошлого . Более полно эта тема будет рассматриваться в главе 3. Конечная цель – это объяснить, почему культуры во всех частях мира достигают различных стадий культурной эволюции. Орудия рассматриваются как часть родственных явлений, которые включают в себя как культуру, так и природные условия. Археологи строят свою работу в рамках подвергающихся проверке предположений, которые могут быть подтверждены, опровергнуты или изменены в ходе раскопок и анализа полученных археологических данных.
Такой процессуальный подход к археологии (глава 3) основан на предположении, что, по своей сути, прошлое познаваемо, но при условии, что используются четкие и точные методы теоретических исследований и полевых работ. Из этого следует, что археология есть нечто большее, чем описательная наука, и что она может объяснить изменения культуры в прошлом (Бинфорд - Binford, 2001).
Осмысление археологических материалов
"Археологические материалы здесь, с нами, в настоящем", - пишет Льюис Бинфорд (Lewis Binford. 2001:2). Он подчеркивает, что артефакты и памятники прошлого являются частью современного мира. Наши умозаключения о прошлом делаются сегодня, мы описываем памятники и предметы, извлеченные из почвы, где они пролежали сотни и тысячи лет, именно сегодня. В этом плане археолог отличается от историка, который читает документ, написанный, скажем, в 1492 году, и передающий информацию, которая не изменилась со дня написания. Археологический материал состоит из материальных предметов и их расположения в почве. Единственный путь, каким мы можем понять этот материал, это поняв, как появились эти отдельные предметы. Бинфорд сравнивает археологические данные с неизвестным языком, который нужно расшифровать. Если мы хотим что-то сказать о жизни человека в прошлом. "Археология ставит задачу, которая заключается в том, что сегодняшние исследования статичных материальных объектов нужно буквально перевести на язык динамичного образа жизни в прошлом, нужно описать условия жизни в прошлом" (Бинфорд - Binford, 2001:3). Археологи не могут изучать непосредственно прошлое и должны рассматривать его с оглядкой на настоящее. Поэтому управляемые опыты, наблюдения за современными охотниками – собирателями и садоводами, и то, что Бинфорд и другие называют "теорией средней дистанции", являются жизненно важными для археологов (главы 3 и 14).
Где бы они ни работали, каковы бы ни бы ли воззрения, все археологи согласятся с тем, что мы не в состоянии проводить археологические исследования без здравой теории, хороших описательных методик и подробной информации как о современном мире, так и о жизни в доисторические эпохи. Явления настоящего более всего помогают нам лучше понять главные моменты прошлого человечества:
• Как выглядели наши самые древние предки и когда они появились? С какого времени можно говорить о "человеческом" поведении и когда появился язык? Что отличает наше поведение от поведения животных?
• Когда и как люди заселили земной шар? Как объяснить биологическое и культурное многообразие людей?
• При каких обстоятельствах, когда и как люди одомашнили животных и растения, стали оседлыми?
• Что вызвало появление сложных сообществ, таких как урбанистические (городские), из которых выросло наша собственная индустриальная цивилизация?
• И, наконец, давно позабытый вопрос о том, как повлияла экспансия западной цивилизации на охото-собирательские, сельскохозяйственные и даже урбанистические государства в постклассические времена?
Целью книги "В начале" не является описание этих главных направлений в изучении предыстории (prehistory) человечества Фейган - Fagan, 2004; Прайс и Файнман - Price and Feinman, 2004). Скорее, она резюмирует множество методов и теоретических подходов, используемых археологами для того, чтобы лучше понять наше давнее прошлое.
Заключение
Современная археология является научным изучением культур и технологий прошлого, будь то древних, или сравнительно недавних, посредством научных методов и теоретических концепций, разработанных для этого.
Археология охватывает прошлое человека от древних времен до настоящих дней. Эта дисциплина выросла из таких явлений, как поиск сокровищ и разграбление захоронений, но она развилась в высокоточную науку. Она стала неотъемлемой частью жизни 20-го века, элементом популярной культуры и современной интеллектуальной любознательности.
Археология предоставляет практические средства познания прошлого многих сообществ этого мира, документированная история которых началась совсем недавно. В этом качестве она является жизненно важным средством поддержки национально самосознания и культурной идентификации.
Археологи вносят важный вклад в решение современных территориальных споров, в управление ресурсами.
Сегодня археология находится перед лицом кризиса, вызванным уничтожением памятников жадными собирателями древностей и промышленным развитием. Археологические памятники являются конечным, невосполнимым ресурсом. Если сохранятся нынешние темпы уничтожения памятников, то к концу века останется всего лишь несколько нетронутых памятников.
Археологам также брошен вызов со стороны людей, продвигающих псевдоархеологические теории для истолкования прошлого. Такие, например, экстравагантные, как утверждение о том, будто древние египтяне или финикийцы высадились в Новом мире за тысячи лет до Колумба.
Археология является частью науки антропологии, изучающей человечество в самом широком ракурсе. Археологи используют множество методов и способов для изучения прошлого человека.
Есть разные археологические специальности. "Археологи-доисторики" изучают доисторичекую эпоху, то есть историю человечества до появления письменных документов. "Археологи-историки" используют археологию как "дополнение" к документальной истории, а "археологи-классики" изучают древние Грецию и Рим.
Перед современной археологией стоят пять основных задач: сохранение археологических памятников, изучение истории культур, реконструкция укладов жизни прошлого, объяснение культурных процессов и осмысление археологического материала в его связи с современным миром.
Ключевые слова и понятия
Антропология, археология, ассириолог, библейская археология, археология классики (то есть изучающая Рим и Грецию), культурная антропология, материалистический подход, управление культурными ресурсами, история культуры, экологический подход, египтолог, этнография, этнология, эволюционный подход, функциональный подход (функционализм), историческая археология, индустриальная археология, лингвистика, палеоантропология, физическая антропология, археологи-специалисты по доисторическим эпохам, социальная (общественная) антропология, сохранение (памятников), структурный подход, теория, подводная археология.
Часть II
Краткая история археологии
От шестого века до нашей эры к 2000-му году нашей эры.
Долговременное будущее археологии должно быть в потоках и сетях, а не в дихотомиях границах.
Айэн Ходдер, "Археологический процесс", 1999.
Слишком поздно для спасения? Если нет, то, пожалуйста, дайте мне аналитическую экспертизу Новой Археологии, и скромность и здравый смысл Старой.
Кент В. Флэннери, "Древнее Центральноамериканское поселение", 1976.
Невозможно понять современную научную археологию, не имея представления об ее истоках. Первые археологи были немногим более, чем просто коллекционеры и антиквары, искавшие любопытные вещицы, спрятанные сокровища, и им не чужда была тяга к интеллектуальному просвещению. Эти охотники за сокровищами являлись предшественниками первых археологов, ученых, сконцентрировавшихся на описании памятников и уверенных в том, что человеческое общество в своем развитии прошло через несколько примитивных стадий и достигло окончательного этапа – современной цивилизации. После Второй Мировой войны археология заметно изменилась. Из описательной, главным образом, дисциплины она превратилась в многогранную деятельность, целью которой стала стремление понять, как изменялись и развивались человеческие культуры в прошлом. Если и есть какой-то главный урок, который можно извлечь из истории археологии, то это вот что: развитие в этой области было невозможно в изоляции. Благодаря новшествам во многих других дисциплинах, включая геологию, культурную антропологию, компьютерные технологии, изменилась сама археология и, что более важно, то, как исследователи стали осмысливать прошлое.
Глава 2
Начало научной археологии
От шестого века до нашей эры до 1950-х годов.
Рисунок: исследование прошлого, стиль девятнадцатого века. Французские коллекционеры бросают вызов болотам Камбоджи, вывозя захваченные древние скульптуры.
Содержание главы
Начала.
Писания и ископаемые.
Древность человечества.
Система трех веков.
Позитивизм.
• Однолинейная культурная эволюция.
• Диффузия и диффузионисты.
Исторический партикуляризм.
История культуры.
• Компоненты и фазы.
• Области культуры.
• Традиции и горизонты.
Археология Старого Света.
Американская археология.
• Америки: таксономический метод Среднего Запада.
• Америки: хронологии и временные шкалы.
Экология культуры.
• Полилинейная культурная эволюция.
• "Изучение археологии" Уолтера Тэйлора.
Долгий путь прошли археологи от тех профессоров в пробковых шлемах и охотников за сокровищами, какими их представляли комиксы и кино, хотя и такие персонажи были в истории археологии. Великие археологи 19-го века разрушали древние города в безрассудных поисках эффектных находок. Англичанин Остин Генри Лейярд (Austen Henry Layard) (1849) прорыл туннели прямо под ассирийской Ниневией. Генрих Шлиман (1875) нанимал инженеров, работавших на строительстве Суэцкого канала, для консультаций о перемещении грунтов на раскопках Трои. До 1920-х годов археологическое обучение носило крайне формальный характер, в лучшем случае, это была работа подмастерьем рядом с опытными копателями. Такие "экскаваторы", как Леонард Вулли (1929), раскапывавший Ур в Ираке, или Альфред Киддер (Alfred Kidder) (1924), занимавшийся тем же в Пекосе, штат Нью-Мексико, за неделю перелопачивали больше почвы, чем их современные коллеги за месяц.
Как и все научные дисциплины, сегодняшняя археология является продуктом собственной истории и того интеллектуального климата, в котором она возникла (Триггер - Trigger, 1989). В этой главе рассматривается развитие археологии от самых начал в философских размышлениях древних греков до появления методов радиоуглеродной датировки и теорий экологии культуры в 1950-х годах. Мы увидим, что археология возникла как нечто чуть более чем охота за сокровищами, и как последовательные новшества дали археологам возможность двигаться в новых направлениях, – от простого описания к полилинейным схемам культурных эволюций в древности.
Начала
Тысячи лет люди задумывались о своем происхождении и своем далеком прошлом. Еще в восьмом веке до нашей эры греческий философ Гериод писал о славном героическом прошлом царей и воинов. Он описал пять великих веков истории; – самым первым был Золотой век, когда люди жили в беззаботности. Последним был Век войн, в это время все много трудились и сильно страдали (Дэниэл - Daniel, 1981). Подобные измышления были широко распространены в классических и древних китайских писаниях. Чиновники Нового царства в древнем Египте восстанавливали и сохраняли памятники Древнего царства, которым было более тысячи лет. Вавилонский царь Набонид в поисках древностей раскапывал храмы своих предшественников и выставлял их в своем дворце.
В эпоху Возрождения состоятельные люди начали путешествовать в Грецию и Италию, изучать и собрать предметы старины и классического искусства. Подобные любители старины действовали наудачу, но ничего научного там не было. Они были заинтересованы лишь в том, чтобы добавить экспонаты к коллекциям, а среда, в которой были найдены эти предметы, и то, что находки могли рассказать о прошлом, их не интересовали. Первые археологические раскопки, как таковые, имели место в 1783 году. Этого были раскопки города времен Римской империи, Геркуланума, одного из римских поселений, погребенного под вулканическими породами и пеплом в результате извержения вулкана Везувий 79-м году до нашей эры (Керэм, 1953). В Помпеях, другом древнеримском городе, разрушенном во время извержения, под слоем пепла сохранились тела людей, в панике бежавших прочь от Везувия (рис. 2.1). Во время этих раскопок, действительно бывших нечто большим, чем просто охотой за сокровищами, стало известно о богатстве римской скульптуры, и были раскрыты невероятные подробности жизни в древнем Риме.
Рис.2.1. Тело нищего, заваленного вулканическим пеплом у нусерийских ворот в Помпеях.
Богатые коллекционеры разъезжали по всему Средиземноморью, посещали древние руины Греции и Рима, привозили в свои владения классические скульптуры. О некоторых из этих находок, и о людях, их нашедших, хотя бы что-то известно из трудов ученых. Некоторые находки имеют отношение к доисторическим временам. Менее состоятельные любители старины в Европе и Британии оставались дома и размышляли о древне-европейской истории и о создателях могильных курганах, крепостях, иногда более впечатляющих монументах, таких, например, как Стоунхендж на юге Англии (рис. 2.2). Когда построили эти сооружения? Имели ли эти строители сходство с американскими индейцами, островитянами южных морей и другими народами, не имеющими письменности?
Рис. 2.2. Стоунхендж, на юге Англии, ритуальный центр, относящийся к Бронзовому веку, давно вызывает интерес у любителей старины.
Единственный путь ответить на эти вопросы – провести раскопки древних памятников. В результате беспорядочных раскопок было найдено много каменных и бронзовых топоров, странных глиняных горшков, золотых украшений и скелетов, захороненных вместе с явно приготовленными для этой цели предметами (рис. 2.3). Такая смесь вызывала недоумение. В некоторых могилах были бронза и золото, в других – только каменные предметы. В третьих – большие урны с кремированными останками. На многие вопросы было невозможно ответить. Какие захоронения самые древние? Кому они принадлежат? Подобные находки связывали с людьми, о которых имелись документальные сведения. Или с действиями эльфов, троллей и ведьм. Никто не мог "привести в порядок" тысячи лет доисторических эпох, предшествовавших грекам, римлянам и библейским египтянам (Дэниэл - Daniel, 1981; Триггер - Trigger, 1989).
Рис. 2.3. Раскопки могильного кургана в Британии в 19-м веке. В журнале "Джентлменз мэгэзин" в 1840 году было дано такое описание раскопок: "Было осмотрено восемь холмов… В большинстве из них находились более или менее сохранившиеся скелеты, остатки железного оружия, кучи щитов, урн, ожерелий, брошей, браслетов, костей, амулетов, изредка сосуды".
Писания и ископаемые
Одна из причин, приводившая в замешательство первых археологов, это то, что они не имели представления о том, как долго существуют люди. В то время не было методов датировки. Ни дендрохронологии (определение дат по древесным кольцам), ни современных радиоуглеродных методов (глава 7). Большинство людей, принадлежащих к западным цивилизациям, верили в то, что в первой главе Книги Бытия дается буквальное описание создания человека. В то, что Бог создал мир и его обитателей за шесть дней. История Адама и Евы объясняла как возникновение человечества, так и его расселение на земле. В 17-м веке некоторые священнослужители попытались подсчитать, когда же возник мир, используя генеалогии, имеющиеся в Ветхом Завете. Архиепископ из Ирландии Джеймс Асшер (1581 – 1656) добрался до самой древней даты и она, в конце концов, появилась на полях первого перевода Библии на английский язык - Библии Короля Иакова (Grayson, 1983). Асшер утверждал, что мир был создан в ночь на 23 октября 4004 года до нашей эры, таким образом, история человечества насчитывала приблизительно 6 000 лет.
Но новые геологические, антропологические и археологические открытия начали подвергать сомнениям библейские хронологии. Геологические материалы свидетельствовали о постепенных изменениях естественных процессов в течение длительного времени. Кости вымерших животных, таких как предшественники слона и гиппопотама, находили в песках европейских рек, иногда в тех же слоях, что и тщательно вытесанные из камня топоры, явно изготовленные человеком (рис. 2.4). До 1860-х годов узы теологических догм ограничивали период существования несколькими тысячелетиями, и мысль о том, что наше доисторическое прошлое простирается много дальше вглубь веков, оставалась незамеченной.
Рис. 2.4. Каменный топор, обнаруженный в тех же геологических слоях, что и кости вымерших животных. Этот экземпляр был найден Джоном Фрером в Хоксне, Англия.
В то самое время, когда любители старины занимались раскопками на европейских погребальных курганах, капитан Джеймс Кук и другие европейские мореплаватели исследовали Америку и тихоокеанские регионы. Они сообщали о живущих там разных народах, очень отличных от европейцев. Некоторые из них, как, например коренные американцы, еще пользовались каменными инструментами, очень похожими на те, что были найдены в археологических памятниках в Европе. Ученые стали рассматривать доисторические эпохи под другим углом зрения, с точки зрения прогресса человечества во времени, его движения от простого к сложному. Но могли ли все эти изменения случиться всего лишь за 6 000 лет?
Древность человечества
В восемнадцатом веке пробудился интерес к археологии, геологии и другим естественным наукам. Взрыв объема знаний в науке совпал с Промышленной революцией. Геологи находились на передовых позициях, их полевые исследования стимулировались такими грандиозными проектами, как строительство железных дорог и каналов. Уильям Смит) (1769 – 1839) был одним из тех полевых исследователей, что изучали обнажение пластов почв. Он заметил, что окаменевшие остатки разных видов животных обнаруживались в сравнительно одинаковом положении в разных геологических пластах и, фактически, слои можно было упорядочить на основании тех окаменелостей, что заключались в них. Примечательно, что это наблюдение он сделал за полвека до того, как Чарльз Дарвин выдвинул свою теорию эволюции, объяснявшую, почему живые существа изменяются во времени.
Исходя из результатов изучения геологических материалов, многие геологи пришли к выводу, что земные породы сформировались в результате естественных длительных процессов. Любой шторм, обрушивавшийся на побережье, любой прилив, наводнение или буря, каждое землетрясение – всё это были явления природы, которые постепенно привели Землю к ее современному виду. Научный труд "Теория Земли" (1784) Джеймса Хаттона (James Hutton) стал одним из первых, в которых убедительно утверждалось, что Земля сформировалась исключительно под действием естественных процессов, а не в силу божественных потопов вселенского масштаба, на которые первые ученые возлагали ответственность за судьбу вымерших животных. Впоследствии его работа была усовершенствована Чарльзом Лайелом (Charles Lyell), книга которого "Принципы геологии" (1833) внесла существенный вклад в развитие археологии.
Теории Хаттона и Лайела, известные позднее как униформизм, вызвали фурор, поскольку их аргументы в пользу того, что Земля сформировалась в процессе естественных длительных явлений, а не благодаря божественному вмешательству, противоречила буквальному прочтению библейских хронологий. Если принимать эти теории, то приходилось соглашаться и с предположением, что человек жил на Земле за многие тысячи лет до письменной истории. Спор о древности человечества достиг своей кульминации в 1859 году с появлением двух научных достижений: опубликованием теории Чарльза Дарвина об эволюции и естественном отборе и подтверждением одновременности существования человека и вымерших животных.
Чарльз Дарвин пришел к своей теории в результате кругосветной пятилетней научной экспедиции на борту "Бигля" в 1831- 36 годах. В ходе экспедиции он на практике убедился в невообразимом биологическом многообразии мира. Возвратившись в Англию, он погрузился в изучении проблемы, которую он сам называл "вопросом видов". На него повлияла работа Томаса Мальтуса (Thomas Maltus), священника и экономиста 19-го века, в которой тот утверждал, что главным принципом природы является то, что большинство живых существ производят намного более многочисленное потомство, чем то, которое может выжить и воспроизводиться. Дарвин пришел к выводу, что некоторые особи в некоей популяции обладают чертами, позволяющие им успешнее воспроизводиться, что, в свою очередь, ведет к изменению характерных черт внутри самой популяции. Эта селективная способность является основой естественного отбора и главным механизмом появления новых видов.
Дарвин понимал, что его теория подразумевает, что накапливаемые в течение длительного времени благоприятные изменения в живом организме дадут в результате появление новых видов и вымирание других. Дарвин был добросовестным ученым и скромным человеком, и он отложил публикацию результатов своих исследований. Теория эволюции, даже более униформизма, бросала вызов священной интерпретации возникновения человечества, изложенной в Книги Бытия. Он в течение 20 лет не говорил о своей теории, пока другой натуралист (так в то время называли биологов), Альфред Уоллес (Alfred Wallace) не прислал ему свою статью, в которой он пришел к тем же выводам. В 1859 году Дарвин был вынужден написать, как он говорил, предварительный набросок, статью "О происхождении видов".
Он написал об эволюции и естественном отборе, дав теоретическое обоснование многообразию как живущих, так и вымерших видов. Эволюция посредством естественного отбора не полностью объясняет многие биологические явления, но дает механизм понимания биологических явлений во времени. Теория Дарвина давала основания полагать, что человек произошел от обезьяноподобного предка, что напугало многих людей (рис. 2.5). Но теоретическая база для выводов Дарвина укреплялась, накапливались свидетельства в пользу эволюции, и вскоре она была принята научным сообществом. Теория эволюции лежит в основе многих важных археологических открытий современности (Ван Рипер - Van Riper, 1993).
Рис. 2.5. Карикатура Томаса Нэста, высмеивающая дарвиновское предположение о том, что человек и обезьяна родственны между собой.
Обнаружение артефактов человека вместе с остатками вымерших животных вплоть до 1859 года не являли собой нечто новое, – о подобных многочисленных находках, сделанных в основном энтузиастами - любителями, часто сообщали в предыдущие годы. Одним из самых настойчивых таких любителей был французский офицер таможни Жак Буше де Перт (Jacque Bousher de Perthes), собиравший каменные инструменты и кости животных на закрытых гравийных карьерах на реке Сомм у Эббевилля на севере Франции. Он занимался этим с 1837 по 1860 годы. Научная верхушка высмеивала де Перта за его утверждения о том, что создатель найденных им рубил жил задолго до библейского потопа. Слухи о находках де Перта докатились до британских любителей древностей промышленника Джона Эванса (John Evans) и геолога Джозефа Приствича (Joseph Prestwich). Они навестили де Перта, осмотрели его коллекции и места раскопок. Оба ученых убедились в том, что у де Перта имеются разыскиваемые ими доказательства. Вслед за этим последовало признание древности человека. Доказанная древность человечества является интеллектуальной и практической основой всей научной археологии (Грэйсон - Grayson, 1983). См. вставку "Открытия".
Вставка "Открытия"
Ручные рубила на реке Сомм, 1859
По любым меркам британский любитель истории Джон Эванс был замечательным человеком. Этот успешный производитель бумаги был воплощением бизнесмена времен Королевы Виктории. Он верил в "мир, процветание и производство бумаги" (Джон Эванс - John Evans, 1943). Обладая впечатляющими знаниями в области геологии, разбираясь в монетах и доисторических артефактах, он был также уважаемым членом научного сообщества. Вместе со своим другом-геологом Джозефом Приствичем Эванс являлся видным членом комитета Королевского научного общества, который курировал раскопки пещеры Бриксэм на юго-западе Англии. Там в 1858 году нашли кости животных Ледникового периода вместе с древними инструментами из камня. В Королевском обществе было заслушано сообщение о находках французского археолога де Перта и было решено организовать группу для поездки во Францию. Однако поехали только Эванс и Приствич.
В долине реки Сомм, у города Эббевиль, они осмотрели большую коллекцию инструментов из камня и окаменевших костей животных, найденных де Пертом. Он провел Эванса и Приствича по гравийным карьерам, где те сами находили инструменты и кости. Но только тогда, когда Эванс сам нашел рубило и кость гиппопотама, находившиеся на одном уровне, они поняли, что де Перт прав. Они вернулись в Лондон убежденные в том, что в гравийных карьерах на реке Сомм найдены доказательства величайшей древности человека. Это открытие сделало интеллектуально возможными новые теории униформизма и эволюции.
С присущей им энергичностью викторианских промышленников они немедленно подготовили доклад для Королевского научного общества, в котором говорили о своей поддержке теории древнего происхождения человека. Все исследования о древних людях в доисторические эпохи обязаны тому дню, который Эванс и Приствич провели во Франции полтора века назад.
Если ручные рубила с реки Сомм и другие подобные находки являются предметами далекой древности, то, что за люди изготовили их и пользовались ими? Выглядели ли они так же, как и современный человек, или больше походили на обезьян? Картина появления человека стала еще более сложной после находки 1856–го года в долине Неандерталь, близ Дюссельдорфа, Германия. Тогда работники карьера раскопали примитивно выглядевший череп человека. У него был огромный надглазничный валик и покатый лоб. Этот череп совершенно не походил на сглаженный округленный череп современного Homo sapiens. Многие ученые считали, что череп из Неандерталя принадлежал современному патологическому идиоту. Но меньшинство, а среди них и выдающийся английский биолог Томас Хаксли (1836) считало, что это череп примитивного человека, возможно одного из тех, кто изготавливал инструменты из камня. В конце концов, ученые начали понимать, что как биологически, так и культурно человек развивался в течение очень длительного времени.
Система трех веков
Захватывающие социальные и экономические изменения в девятнадцатом веке способствовали повышению интереса к прогрессу человечества. Еще в шестнадцатом веке некоторые учение писали о доисторических веках камня, бронзы и железа (Daniels, 1962). Два века спустя, в начале девятнадцатого века, эти общие концепции были переработаны датским археологом Кристианом Юргенсеном Томсеном (1788 -1865), директором Датского национального музея в Копенгагене, в знаменитую "систему трех веков" (Греслунд - Gräslund, 1981). Он систематизировал беспорядочную коллекцию артефактов, распределив их по трем группам, представляющим каменный, бронзовый и железный века.
Классификацию Томсена развил другой датчанин, Й. Я. А. Ворсо, доказавший стратиграфическую целостность системы. Изучая археологические находки по всей Европе, Ворсо продемонстрировал обоснованность системы трех веков (Warsaae, 1843). Техническое деление доисторического периода давало археологам контекст, в рамках которого они могли помещать своим находки, основу для разделения доисторического прошлого. Система трех веков в своем модифицированном виде служит и сегодня для изучения доисторических эпох Старого света (см. рис. 7.4).
Система трех веков скандинавских ученых не была принята в Северной Америке, где почти нет древних металлов, и не обнаружены древние археологические памятники. Едва различимые изменения в технологии изготовления инструментов из камня было трудно заметить и, следовательно, было труднее разделить прошлое на периоды. Основы точных стратиграфических и хронологических изучений в американской археологии были заложены Томасом Джефферсоном, гарвардским археологом Фредериком В. Пэтнэмом и Юго-западной лабораторией классической археологии (Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1993).
Позитивизм
К тому времени, когда Чарльз Дарвин написал "О происхождении видов", система трех веков прочно установилась в Европе. От системы трех веков до доктрин позитивизма оставался один короткий шаг. Уже в 1850-м году социолог Герберт Спенсер (1820 – 1903) провозгласил, что "прогресс – это не случайность, но необходимость. Это факт природы" (Спенсер - Spencer, 1855). Теория эволюции Дарвина многим казалась логическим продолжением доктрин социального прогресса. Новые теории давали археологам викторианской эпохи огромные пространства доисторической эпохи. Самыми древними находками были рубила де Перта из долины реки Сомм. Очевидно, позднее люди стали жить в больших пещерах на юго-западе Франции. В то время северные олени, а не гиппопотамы обитали в Европе. И известные "свайные поселения", заброшенные доисторические селения, обнаруженные ниже уровня воды в швейцарских озерах во время засухи 1853 и 1854 годов, были явно более недавними, нежели пещерные памятники во Франции (Бан - Bahn, 1996; Морлот - Morlot, 1861).
Что было бы лучшим теоретическим обрамлением для всех этих находок? Могли ли принципы прогресса человечества гармонировать с археологическими материалами? Развивались ли технологии доисторического человека, материальная культура и общество последовательно от грубых инструментов из долины Сомм к более развитой культуре Ла-Тан в Европе? Развивались ли культуры вместе с биологической эволюцией, позволившей человечеству пройти все этапы от первобытного общества до современной цивилизации?
Однолинейная культурная эволюция
На первую антропологическую теорию оказали влияние некоторые интеллектуальные воззрения, среди них биологическая эволюция, идеи позитивизма 19-го века и идея о культурной эволюции. Самое важное влияние на развитие антропологии оказал контакт западной цивилизации и других народов с совершенно иными общественными институтами. Первые антропологи, общаясь с миссионерами и поселенцами по всему свету, утверждали, что викторианская цивилизация является вершиной развития человека. В соответствии с этой теорией, выдвинутой антропологами сэром Эдвардом Б. Тэйлором (1832 – 1917) и Льюисом Генри Морганом (1818 – 1881), все антропологические и археологические данные располагались по стадиям, через которые проходили все человеческие сообщества, и эта теория называлась однолинейной культурной эволюцией. С их точки зрения, любые сообщества могли развиться от простых охотников – собирателей до состояния, при котором имеется письменность, до европейской цивилизации. В девятнадцатом веке ученые полагали, что это венец эволюционного прогресса.
Тэйлор исследовал развитие человечества во всех его формах, начиная от рубил реки Сомм во Франции и храмов народа майя в Мексике, и до викторианской эпохи. Он утверждал (1871), что начала цивилизованных институтов могут быть обнаружены в более простых институтах менее культурных народов. Пользуясь описаниями "незападных" народов и археологические находки, Тэйлор (1878) выделил трехуровневую последовательность развития человечества, бывшую очень популярной среди ученых девятнадцатого века, включая Герберта Спенсера: от примитивной охоты – от "дикости" через стадию примитивного земледелия, то есть. "варварства" к «цивилизации», к самой сложной стадии человеческого развития.
Американский антрополог Льюис Генри Морган пошел даже дальше, чем Тэйлор. В своей знаменитой книге "Древнее общество" (1877) он выделил семь периодов развития человека. Как и Тэйлор, Морган начал с примитивной дикости и закончил высшим достижением человечества – "состояния цивилизованности". Он говорил, что его семь степеней проявляются очень рационально и независимо в различных частях мира. Работа Моргана со своим упором на эволюцию оказала сильное влияние на современную археологию Северной Америки. Даже узкие специалисты обратились к удобным рамкам биологической и социальной эволюции для объяснения удивительного многообразия человечества.
Археологические исследования вышли за рамки Европы и проникли в Америку. Невероятное многообразие древнего человечества стало видимым через археологические материалы. Генри Лэйярд и другие открыли великие цивилизации Юго-Западной Азии, были описаны великие религиозные комплексы Центральной Америки (рис. 1.1). Спустя несколько лет после открытия росписей в пещере Альтамира на севере Испании в 1879 году (см. вставку "Открытия"), искусство каменного века признали подлинным. Однако во многих частях Северной Америки и Африке не было обнаружено следов древних сложных цивилизаций. Более того, казалось, что американские цивилизации и европейское пещерное искусство давали понять ученым девятнадцатого века, что иногда человечество регрессировало. Ученые все в меньшей степени проявляли свою уверенность в том, что у человечества есть общая последовательно прогрессивная универсальная предыстория.
По мере того, как всё больше информации собиралось по всему миру, становилось очевидным, что универсальная схема однолинейной культурной эволюции является совершенно нереальной, как и этноцентристкий путь интерпретации мировой истории.
Вставка "Открытия"
Картины пещеры Альтамира, Испания, 1875
Испанский землевладелец Марселино де Саутола интересовался археологией, даже посетил выставку древних каменных инструментов в Париже. В 1875 году он решил поискать предметы древности в пещерах Альтамиры в своих собственных владениях на севере Испании. Его пятилетняя дочь Мария просила взять ее с собой, на что он и согласился. Вскоре Мария устала от грязной работы и побрела в одну из боковых пещер. Вдруг он услышал ее крики: "Торо! Торо!" ("Быки, быки!"). Взволнованная Мария указывала на ярко раскрашенные фигуры бизонов и атакующего медведя на потолке. Дочь с отцом зачарованно смотрели на свежие росписи, нанесенные среди неровностей каменного потолка таким образом, что, казалось, они находятся в движении (рис. 2.6) (Дэниэл - Daniel, 1981).
Саутола был уверен, что картины были сделаны теми же людьми, что изготовили найденные в пещере каменные инструменты. Но специалисты высмеяли его и обвинили в подделке. Только в 1904 году, когда в пещерах Франции были обнаружены картины, имевшие стилистическое сходство с живописью Альтамиры, уже покойный Саутола был оправдан.
Живопись Альтамиры явилась первым свидетельством того, что люди эпохи позднего Ледникового периода были и художниками. Споры о значении этих картин продолжаются до сегодняшнего дня.
Рис. 2.6. Цветное изображение бизона в Альтамире, Испания. Стиль Альтамиры – главное художественное достижение людей позднего Ледникового периода на территории Западной Европы, время создания картин – приблизительно 12 000 год до нашей эры.
Диффузия и диффузионисты
В девятнадцатом веке археология продолжала развиваться. В начале двадцатого века перед учеными, особенно в Северной Америке, по-прежнему вставали трудные вопросы. В чем заключались начала человеческой культуры? Когда и где возникла металлургия? Кем были первые земледельцы? Если человечество не развивается по универсальным законам эволюции, то откуда взялись различия в культурах и их многообразие? Ученые склонялись к мысли о том, что изучение миграций народов, завоеваний одних другими внесет ясность в картину доисторических эпох. Диффузия - это процесс, посредством которого новые идеи или культурные признаки передаются от одного человека к другому, от одной группы к другой, порой на большие расстояния.
Диффузия идей и предметов от одного народа к другому была давно признана в качестве обоснованного объяснения изменения культур в доисторические эпохи, и до сих пор она является одной из самых важных концепций (см. обсуждение в главе 3). Особенно популярна эта теория была среди ученых в конце 19-го века, выступавших против однолинейных моделей изменения культур. Они также понимали, что изменения культур можно объяснить и влиянием извне. Многие археологи считали, что диффузия является причиной того, почему культуры Юго-Западной Азии были намного богаче, чем явно бедные культуры Европы того же времени. Более того, они задавали вопрос: как могли подняться блестящие американские цивилизации в Мексике и Перу, если не через миграцию из центров цивилизации Юго-Западной Азии?
К сожалению, некоторые теории заходят слишком далеко, отводя диффузии чрезмерную роль. В начале двадцатого века британский анатом Грэфтон Элиот Смит чересчур увлекся египетскими методами мумификации, поклонением солнцу и древней монументальной архитектурой. В своей работе "Древние египтяне" (1911) он утверждал, что достижения древнеегипетской цивилизации настолько уникальны, что вся мировая цивилизация и большая часть современной западной культуры распространилась из долины Нила. Именно "народ Солнца" дал и распространил цивилизацию, представители именно этого народа бесстрашно путешествовали в поисках золота и драгоценных камней. Таким образом, утверждал он, поклонение Солнцу и эта древняя цивилизация распространились по всему миру.
Гипердиффузионистские взгляды Смита на историю чересчур упрощают прошлое. Они, по крайней мере, настолько же неадекватны, как и однолинейная культурная эволюция. Тем не менее, гипердиффузионистские теории остаются популярными. В своих крайних проявлениях они достигают невероятных высот абсурдности, как, например, попытка доказать, что африканцы колонизировали Америку до Колумба, или что тысячи лет назад викинги высадились в Миннесоте (глава 1).
Исторический партикуляризм
Первые профессиональные археологи и антропологи жили в такое время, когда многие не-западные культуры стирались с лица Земли под натиском западного индустриализированного общества. Поэтому они считали, что сбор информации об этих исчезающих культурах носит приоритетный характер. Эти данные явились предварительной основой теоретических подходов, используемых в археологии сегодня. Американский антрополог Франц Боэс (1858 – 1942) вместе со своими учениками способствовал тому, чтобы антропология, и, следовательно, археология, стали "более научными", применяя более точные метолы при сборе и классификации данных. Они собрали невероятные объемы информации о системах кровного родства коренных американцев, их религиях, жилье, гончарном и ткачестве, и еще тысячах культурных деталях. Потом все эти данные тщательно изучались и использовались для составления карт культурных ареалов. Такой теоретический подход к культурной антропологии рассматривается как исторический партикуляризм (Лаймэн и другие - Lyman and others, 1996).
Подобная скрупулезная каталогизация культурных сведений была очень важна, тем не менее, историки – партикуляристы пришли к некоторым неправильным выводам в отношении коренных американцев, которые потом и были опровергнуты в ходе археологических исследований. В частности, этнологи того времени рассматривали факт прибытия европейцев со своими одомашненными лошадями как событие беспрецедентной важности. Что после этого Великие равнины заполонили всадники, охотившиеся на бизонов, и которые так знакомы нам по голливудским фильмам. Действительно, Великие равнины были редко населены до того времени. Частично этнологи были правы, потому что действительно с началом использования лошадей население здесь начало быстро расти. Но последующие исследования археологов, например, Дугласа Стронга, проводившего раскопки в Сигнал Батт, штат Небраска, показали, что за сотни лет до появления европейцев и лошадей, превративших Великие равнины в карнавал всадников, они были заселены охотниками – собирателями и садоводами (Стронг - Strong, 1935). В этом случае археология стала источником информации, опровергнувшим историческую реконструкцию этнологов.
История культуры
Исторический партикуляризм повлиял на то, как исследователи интерпретируют археологические данные. История культуры, описание, хронологическое и пространственное упорядочивание археологических данных, стали единственной задачей археологических исследований с 1950-х годов. Исследователи проводили раскопки на археологических памятниках и устанавливали хронологические последовательности и распределения. Интерпретации состояли в первую очередь из описания питания, технологий, миграций и укладов жизни сообществ прошлого; обнаружение подобных характеристик остается важным аспектом археологических исследований.
Синтез хронологий памятника за рамками одного памятника или локальной области включает в себя не только повторение тех же описательных процессов на других памятниках, но также постоянно обновляет культурную последовательность первоначальных раскопок. Такой синтез является кумулятивным, так как новые раскопки дают культурные материалы, отсутствовавшие в предыдущих раскопах. Вот здесь начинают играть роль методики серийности и перекрестных датировок (глава 7).
Археологические единицы содействовали приданию синтезу (обобщению) формы жесткой иерархической классификации. Они представляют содержание отдельных памятников и их распределение во времени и пространстве. Археологические единицы, наиболее широко используемые в Америке, были разработаны Гордоном Уилли и Филиппом Филлипсом в 1958 году. Некоторые из них мы опишем здесь. Во всем остальном мире, однако, временные границы культурно-исторического подхода к прошлому оставалась наиболее важным средством для обеспечения упорядочения археологических данных, которые, в свою очередь, служили основой для интерпретации с использованием множества теоретических перспектив.
Компоненты и фазы
Компоненты являются единицей, которая занимает самый низкий уровень в этой иерархии. Они состоят из группы определенных артефактов, выделяющих культуру обитателей в определенном месте и времени. Такой памятник, как колониальное поселение Мартинс Хандрид, штат Вирджиния, состоит из одного компонента, свидетельствующего о кратковременном обитании англо-американских поселенцев. Другие памятники могут содержать ряд четких компонентов, каждый из которых представляет отдельную культурную фазу. Памятник Костер в Иллинойсе является прекрасным примером многокомпонентного памятника, его разные слои представляют различные компоненты, разделенные стерильными прослойками, ведущие отсчет от 7 500 года до нашей эры до менее, чем тысячелетнего возраста, включая свидетельства первых палео-индейских обитателей этого региона, временных сезонных стоянок охотников – собирателей, и, наконец, круглогодично обитаемого поселения (Струвер и Холтон - Struever and Holton, 1979).
Определение компонента зависит от стратиграфических описаний. А также от опыта археологов в создании подобного рода описаниях. Некоторые пещерные памятники на Юго-Западе Франции содержат много слоев обитания, разделенных стерильными прослойками, которые возможно аккуратно разделить стратиграфически и сгруппировать на основании общих артефактов, таких как гарпунов из оленьего рога или скребков, являющими характерными для определенного периода и региона.
Компоненты находятся в одном месте. Для того, чтобы воспроизвести региональную хронологию, археолог должен синтезировать их с компонентами из других памятников, предпринимая для этого следующий аналитический шаг – фазы.
Фазы являются культурологическими единицами одного и того же памятника или компонентами разных памятников, из которых все обладают одинаковыми отличительными группами артефактов в хорошо определенных хронологических границах (Уилли и Филипс - Willey and Philips, 1958). Характерная группа артефактов одной фазы может быть найдена на расстоянии сотен километров в пределах одной области, занятой локальной последовательностью. Многие археологи употребляют термин культура в том же смысле, что и фаза, но следует подчеркнуть, что археологические культуры не обязательно приравниваются к этнографически очерченным культурам. Фазы или культуры обычно получают названия по ключевому памятнику, на котором обнаружены артефакты. Например, культура Мадлен, существовавшая 16 000 лет назад, названа по имени пещерной стоянки Ла-Мадлен во Франции, где были найдены гарпуны из оленьего рога и другие артефакты, столь характерные для этой культуры.
Некоторые фазы длятся всего несколько лет, а другие – несколько веков и даже тысячелетий. Стоянка Гейтклифф в Неваде была заселена в течение восьми тысяч лет; это памятник состоит из пяти компонентов, каждый из которых характеризуется определенного типа артефактами, связанными с определенными периодами времени (Томас - Thomas, 1983a, 2003). Компоненты из одного памятника можно сравнить с компонентами из другого и на основе этого создать региональную хронологию. Компоненты из Гейтклиффа в сочетании с компонентами из других памятников образуют фазу под названием Йеллоу Блейд. Этот период относится к периоду с 1300 года по 1850, времени контакта с европейцами. Эта фаза относится не только к Гейтклиффу, но и ко всему региону, и является основной единицей областного синтеза. Поначалу фаза может охватывать, как Йеллоу Блейд, пять веков или более. Но по мере того, как продолжаются исследования, хронологии уточняются, классификация артефактов становится более тонкой, и первоначальная фаза может разбиваться на хронологически более точные подфазы.
Области культуры
Области культуры можно рассматривать как археологический эквивалент широких этнографических областей, определение которым дали первые антропологи. В начале двадцатого века антрополог Франц Боэс составил каталоги общественного устройства, обычаев, веры и материальной культуры групп коренных американцев, и эти каталоги использовались для определения областей культуры на основании общих черт. Многие такие области совпадают с различными географическими делениями мира. Юго-Запад США является одной из таких областей, которая частично определяется своей уникальной историей археологических исследований, и, частично, культурными характеристиками и факторами окружающей среды, существовавшими здесь в течение двух тысяч лет.
Такие большие области делят на подобласти, в которых различия в культуре проявляются достаточно отчетливо, чтобы различать одну подобласть от другой. Гордон Уилли (1966) поделил американский юго-запад на подобласти, среди которых Анасази, Хохокам и Могольон (см. рис. 3.1). Но сам термин область обозначает ничего большее, чем просто общая и широко распространенная культурная однородность. В пределах любой большой области народы будут адаптироваться к разным обстоятельствам, изменяясь в разных направлениях и вырабатывая новые способы ведения хозяйства.
Традиции и горизонты
Американские археологи используют две единицы, которые синтезируют археологические данные на больших областях: горизонты и традиции. Термин традиции описывают типы артефактов, группы инструментов, архитектурные стили, практики ведения хозяйства или художественные стили, выделяющие какую-либо область в течение длительного времени. Традиции простираются намного далее, чем заселение отдельного памятника или чем фаза, традиция может длиться тысячелетиями. Хорошим примером традиции может послужить традиция изготовления небольших арктических инструментов на Аляске, возникшая, по крайней мере, в 4000 году до нашей эры (Дюмон - Dumond, 1987). Характерные инструменты, созданные охотниками-собирателями, были настолько эффективными, что их продолжали использовать до недавнего времени. Остатки этой традиции можно видеть в технологиях современных эскимосов.
Горизонты представлены отличительными артефактами и культурными следами, которые единовременно существуют в соседних областях. Так, религиозный культ может выйти за пределы границ культуры и распространиться на огромные расстояния. Такие культы часто ассоциируются с характерными религиозными артефактами или стилями искусства, которые можно идентифицировать в фазах на расстоянии сотен километров в хорошо определенных единовременных контекстах. Например, художественный стиль Чавин на побережье Перу ассоциировался с характерными религиозными верованиями и ритуалами, общими для многих Перуанских сообществ, как в горах, так и долинах в период между 900 и 1200 годами до нашей эры (Моусели - Moseley, 2000). Такая общность веры проявляется в археологических материалах искусства Чавин, стиля, для которого характерны мотивы ягуара. Эти уникальные черты и определяют древний горизонт в перуанской археологии.
История культуры оставалась доминирующим подходом до 1950-х годов (Лаймэн и другие - Lyman and others, 1966). Археологи сделали сбор данных первостепенной задачей как в археологии как Нового, так и Старого Света. Но археология и сама выработала нечто отличное по обе стороны Атлантического океана.
Археология Старого Света
Европейцы изучали свои доисторические истоки, сконцентрировавшись на создании описательных исторических схем, которые прослеживали европейское общество с появления охотников-собирателей до порога возникновения письменности. Века каменный, бронзовый и железный системы трех веков были далее подразделены на более короткие региональные последовательности. Самыми древними памятниками были места обнаружения каменных ручных рубил в долинах Темзы и Сомма, затем были пещерные жилища ледникового периода на Юго-Западе Франции, которые показали, что за неандертальцем последовал современный человек с намного более развитой культурой охотников-собирателей. Подобная последовательность истории культуры была сформулирована для всей Европы и Юго-Запада Азии.
Величайшим синтезатором европейской и азиатской первобытности был воспитанник Оксфорда, австралиец по рождению, Вир Гордон Чайлд (1892 – 1957). Одаренный лингвист, он обрел энциклопедические познания о тысячах доисторических находок, хранящихся в музеях от Эдинбурга до Каира. Обладая такими данными, Чайлд приступил к описанию доисторической Европы, используя "культуры вместо государственных деятелей в качестве действующих лиц и миграции вместо сражений" (Чайлд - Childe, 1925:7; 1958). Чайлд классифицировал культуры по их сохранившимся следам – по горшкам, орудиям, домашней утвари, украшениям. Известно, что эти предметы являются индикаторными, потому что их всегда находят вместе. Он восстановил культурные последовательности в пределах ограниченных географических территорий и сравнил их с аналогичными последовательностями из соседних районов, сверяя характерные культурные черты. Предполагая, что они могли проникать из одного района в другой.
Чайлд пошел дальше, поскольку он был одним из немногих археологов, понимавших, что каталогизация артефактов бесполезна, пока она не проводится в пределах определенной рамки неких связей и отношений. Поэтому он использовал данные с сотен памятников и о десятках культур с тем, чтобы сформулировать всесторонний взгляд на доисторическую эпоху Старого Света, который стал классическим.
Появление земледелия и домашних животных, а также городской жизни, считал он, были двумя великими революционными поворотными моментами в мировой истории. Он описал (1942) две основные стадии – неолитическую и урбанистическую революции. Каждая из так называемых "революций" привнесла новые жизненно важные изобретения, которые можно было идентифицировать в археологических материалах по характерным артефактам. Мысль о неолитической и урбанистической революциях представляла собой технологическую и эволюционную модель в сочетании с экономической, по которой критерием при сравнении этапов мировой истории является то, как люди обеспечивали свое проживание.
Более поздние доисторические народы юго-запада Азии и Средней Европы явились предшественниками греческой, римской и других цивилизаций. Это не случайное совпадение, что Арнольд Тойнби и другие историки приняли универсальную схему археологов в качестве первой главы в их великих исторических обобщениях. Чайльд доминировал в археологическом мышлении Европы до 1950-х годов. Но в Америке его влияние было меньшим, поскольку сам он никогда не изучал их и не писал об американской археологии (Триггер - Trigger, 1980).
Американская археология
Американские археологи находились в очень трудном положении. Система трех веков не могла быть использована, и археологам изначально было трудно установить хронологию археологических материалов. Самым логичным было бы сделать это, двигаясь назад во времени от исторически известных памятников коренных американцев в доисторические эпохи. Этот метод стал известен в качестве прямого исторического подхода (Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1993). Первые археологи юго-запада применили этот метод в своих исследованиях в 1890-х годах. Они прослеживали изменения индейских гончарных стилей в глубине веков. Эта работа достигла своего апогея на раскопках в Пекосе Пуэбло, выполненных археологом Гарвардского университета Альфредом В. Киддером в период между 1915 и 1929 годами (Kidder, 1924) (см. вставку "Памятники"). Во время этих раскопок была установлена последовательность культур, до сих пор использующуюся в усовершенствованном виде. В дальнейшем такие исследователи, как скажем, Дуглас Стронг, с большим успехом применяли подобные методы в археологии Равнин (Стронг - Strong, 1935).
Прямой исторический подход имеет свои ограничения. Он удовлетворительно работает, пока есть связь с находками, имеющими отношение к культуре. Если такая связь теряется, прямой исторический подход использовать нельзя.
Вставка "Памятники"
Альфред Киддер в Пекосе, штат Нью-Мексико, 1915 – 1929 годы
Археолог Гарвардского университета Альфред Киддер впервые приехал на юго-запад в 1907 году для участия в изучении памятника. Еще студентом он был в Греции и Египте, где посещал стратиграфически сложные раскопки, которые проводил англичанин Флиндерс Петри. Опыт участия в этих раскопках убедил его в огромном значении обычных глиняных черепков, поэтому, когда он начал работать на Пекос Пуэбло в 1915 году, он использовал такие находки с учетом этого опыта. Он работал в Пекосе ежегодно до 1929 года, лишь с перерывом на три года во время Первой Мировой войны.
Пекос Пуэбло, где впоследствии находилась испанская церковь, был заселен до прихода испанцев в 1540 году. Киддер использовал характерно раскрашенную керамику того времени для того, чтобы углубиться в далекое прошлое. Могилы, в которых находились подношениях в горшках, предоставляли ему нетронутые единицы датировки, в которых он нуждался для создания гончарной последовательности (цепочки). Только в первом сезоне рабочие Киддера раскрыли более 750 скелетов. В то же самое время он просеивал глубоко залегавшие культурные слои и находил тысячи глиняных черепков. Используя то, что было в могилах, свои находки и керамику из других поселений, Киддер разработал обширную схему для древнего Юго-Запада. Начиная от "изготовителей корзин", которые были охотниками-собирателями, не имевшими керамики и не выращивавшими растения, до того времени, когда они стали земледельцами, предшественниками народов до-пуэбло и пуэбло, которые вели оседлый образ жизни.
В конечном счете, в Пекосе Киддер идентифицировал, по крайней мере, шесть поселений, находящихся друг над другом, и установил широкий каркас для прошлого Юго-Запада, который существует, хотя и в значительно усовершенствованной форме, и сегодня. Он также установил по существу местное развитие культуры Юго-Запада.
Америки: таксономический метод Среднего Запада
Влияние Франца Боэса с 1920-х по 1950-е годы было сильным на тех археологов, которые сконцентрировались на сборе и классификации огромного количества доисторических находок из сотен памятников обеих Америк. Они начали ранжировать эти находки по всё более усложняющимся региональным последовательностям доисторических культур, но вскоре зашли в тупик. Среди археологов не было согласия о том, как распорядиться огромным количеством новых сведений, извлекаемых при крупномасштабных геологических изысканиях при строительстве дамб, которое было развернуто во времена "Великой депрессии" на Востоке и Среднем Западе США с тем, чтобы дать людям хоть какую-то работу. Таким образом, никто не мог сравнить одну область с другой, используя одну и ту же терминологию.
Ученые на Юго-Западе и группа исследователей на Среднем Западе под руководством Уильяма Маккерна предпринимали всё возможное для решения этой проблемы, пытаясь найти ясные и формальные описательные термины для археологических находок. Группа Маккерна приготовила определения, которые вскоре стали известны в качестве средне-западного таксономического метода (Лаймэн и другие - Lyman and others, 2003). Сопоставляя последовательности артефактов и сотни памятников доисторических эпох посредством серийных методик (глава 7), пользователи этого метода были в состоянии сравнивать последовательности культур Среднем Западе и Востоке США. Этот метод обеспечивал классификационную рамку, но являлся ограниченным в качестве средства интерпретации прошлого просто потому, что он полагался на артефакты, многие из которых были из музейных коллекций со слабым стратиграфическим контекстом, мало внимания уделяя при этом другим направлениям свидетельств о прошлом.
К 1940 году Джеймс Форд, Джеймс Гриффин и Гордон Уилли стали выходить за границы своих локальных территорий. В их распоряжении была масса неопубликованных археологических данных о сотнях памятников, раскопанных во время Великой депрессии (Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1933). Их работы в восточной части США показали, что доисторическая материальная культура стабильно развивалась в течение многих тысяч лет. Они выделили периоды, в рамках которых можно было обнаружить широкий диапазон схожих черт в доисторической культуре, и обозначили их, как стадии развития.
Гордон Уилли и Филип Филлипс расширили горизонты своей предыдущей работы в монографии (1958), явившейся вехой в американской археологии. Они приложили свои методики ко всем археологическим материалам обеих Америк. Самое важное это то, что они разработали стадии развития для всего континента. Эти стадии определялись технологиями, экономическими данными, структурами поселений, традициями искусства и социальными факторами, а не хронологией, которая, по их мысли, была менее важным соображением.
Америки: хронологии и временные шкалы
С 1920-х по 1950-е ни один вопрос так не волновал американских археологов, как установление возраста памятников и находок. Дойдя до пределов прямых исторических связей, у них уже не было возможностей датировать древние американские культуры. Типологии и схемы классификации, основанные только на стратиграфии, позволяли узнать сравнительный, а не истинный возраст находок, но не абсолютные даты. Первый прорыв произошел в начале двадцатого века, когда астроном из Университета Аризоны Эндрю Дуглас приступил к изучению годовых колец деревьев на юго-западе США. К 1929 году Дуглас разработал точную хронологию для памятников на юго-западе, которая охватывала период от современности до первых веков до нашей эры. К сожалению, дендрохронология хорошо подходит для тех районов, где выражены сезонные изменения роста и имеются благоприятные условия для сохранности дерева. Этот метод сейчас успешно используется для северных территорий.
В иных местах до 1949 года археологическая хронология устанавливалась главным образом посредством умозаключений и догадок. Именно тогда ученые из Чикагского университета Джеймс Эрнолд и Уиллард Либби описали радиоуглеродный метод датировки археологических материалов (Либби - Libby, 1955). В течение нескольких лет радиоуглеродной датировке были подвергнуты сотни памятников по всему миру. Впервые итоги работы с реальными числами заменила результаты исследований предыдущих лет, основанных на предположениях. Наконец, археологи могли сравнить далеко находящиеся друг от друга памятники и культуры, используя универсальную временную шкалу. Теперь они могли сместить акцент с хронологии и классификации на иные проблемы.
Экология культуры
Как до, так и после появления радиоуглеродной датировки, в археологии ставили акценты на изучении поселения людей на фоне изменений природных ландшафтов. Пионерами в этом направлении стали Сирил Фокс и другие полевые исследователи в Британии (Фокс - Fox, 1932), а также на интерпретациях, построенных на основании тщательно изученных региональных серий. Очевидным был следующий вывод: материальная культура человека и социальная организация развивались от простых форм до бесконечно сложных. С того времени многочисленные отчеты о доисторических эпохах во всем мире и обширные обобщения в отношении больших культурных областей позволили составить общие положения о прогрессе в доисторические эпохи (Брэйдуд и Брэйуд - Braidwood and Braidwood, 1983; Чайлд - Childe, 1942; Уилли - Willey, 1966,1971).
Полилинейная культурная эволюция
В конце 1930-х годов антрополог Джулиан Стюард задал вопрос: "Есть ли пути идентификации общих черт культуры десятков сообществ, разбросанных по разным культурным регионам?" В отличие от однолинейных эволюционистов, которые настаивали на том, что все сообщества прошли через одинаковые стадии культурного развития, Стюард предположил, что некоторые, основные типы культур развиваются подобным образом в сходных условиях. Очень немногие конкретные черты культур будут регулярно появляться снова и снова. Другими словами, полилинейная эволюция культур проходила в разных направлениях и с разной скоростью, а не по одному универсальному пути. Стюард также говорил об окружающей среде как о критической переменной и рассматривал ее как одну из причин изменения культуры. Идя по этому пути, он разработал метод распознавания путей изменения культуры под действием механизма приспособления к окружающей среде.
Назвав свои исследования изменений культур и окружающей среды экологией культуры, Стюард выдвинул три принципа (1955):
1. Схожие адаптации можно найти в разных культурах в сходной окружающей среде.
2. Ни одна культура не адаптировалась бы полностью к своей среде, если бы среда не оставалась неизменной в течение какого-то времени.
3. Изменения культур в любом месте либо приводит к социальному усложнению, либо к развитию совершенно новых форм культуры.
Стюард использовал эти принципы в качестве основы для изучения культур и их изменений. При этом он определял и выделял отличительные характеристики каждой культуры, ряд черт, которые он назвал ядром культуры. Например, он заметил, африканский народ сэн, австралийские аборигены и индейцы фуэго организованы в патрилинейные (исходящие от отца) коллективы, формирующие культурный тип. Почему? Потому что схожие адаптации к окружающей среде привели к сходным социальным устройствам. Хотя окружающая среда у каждого из народов сильно отличалась, от пустынь и холода до дождливых равнин, но практические требования к маленькой группе людей, на своей территории занимающихся охотой и собирательством, в основе были одинаковыми, несмотря на многие различия в деталях. Стюард использовал свою методику ядра культуры для выделения отличительных черт культуры охотников-собирателей, а также и других типов культур.
Стюард изучал взаимоотношения между средой и культурой, которые формировали контекст и, следовательно, причины появления характерных черт культуры. Такие черты, будь новый тип дома или форма социального устройства, можно было обнаружить в одной местности, потому что имела место диффузия, но это не объясняло, почему же принималась именно эта черта. Стюард приложил экологию культуры для решения таких вопросов, а также к таким проблемам, как, например, почему приспособление человеческих сообществ к разным средам обитания приводило к различным типам поведения. К диффузии и эволюции он добавил новую теорию: изменяющаяся адаптация к естественной среде. Другими словами, изучение изменения культур включает в себя изучение культур людей, а также изменений условий их обитания.
Экология культуры изучает общую картину того, как человечество адаптируется к окружающей среде, и как изменяет ее. Человеческие культуры рассматриваются как открытые системы, потому что их институты могут быть связаны с институтами других культур, и с окружающей средой. Окружающая среда, как открытая система, предполагает большую степень вариативности между отдельными современными и археологическими культурами. Любое объяснение культуры должно быть в состоянии трактовать изменения, обнаруживаемые в живых культурах, а не только в тех, которые создаются классификаторами археологических культур. Заметим, что многие факторы влияет на культурные системы, поэтому их упорядочивание может происходить только при понимании системы и тех процессов, в результате которых возникают как сходные, так и различные черты. Многие сложные факторы являются внешними по отношению к культуре и находятся вне зоны внимания археолога.
Имеются очевидные трудности при изучении взаимодействия людей и среды, особенно в тех случаях, когда условия сохранения накладывают ограничения на артефакты и другие данные, доступные для изучения. Прежде всего, различные культуры адаптируются к средам посредством технологий, поэтому модели технологических подсистем позволяют археологам получать сравнительно полную картину культурной системы как таковой. Каждый аспект культурной системы должен реконструироваться отдельно, для чего необходимо использовать каждое свидетельство, имеющее отношение к данной грани системы. Со временем из таких реконструкций будет получена полная картина данной культурной системы.
Полилинейная эволюция признает, что имеется много эволюционных путей, простых и сложных, различия между которыми возникают в результате конкретных адаптационных решений (Стюард - Steward, 1955). Культурные адаптации являются нетривиальными процессами, – они тонко настроены на местные условия и характеризуются долговременным кумулятивным эффектом.
"Изучение археологии" Уолтера Тэйлора
Начиная с 1950-х и 1960-х годов, некоторые археологи утверждали, что археологи должны не просто описывать прошлое, но, скорее, объяснять, почему происходили определенные процессы. В то время, когда появилась работа Стюарда, американская археология уделяла чрезмерное внимание хронологии и артефактам. Такую работу можно было сравнить с классификацией насекомых или коллекционированием почтовых марок. И тогда, в 1948 году, археолог Уолтер Тэйлор опубликовал свою знаменитую работу "Изучение археологии", содержащая разгромную критику по поводу поглощенности американской археологии описаниями и хронологиями.
В этой фундаментальной работе Тэйлор призывал переместить центр тяжести с хронологических последовательностей и распределений на подробное многоуровневое исследование отдельных памятников и их характеристик, таких как культурные слои, ярусы и очаги. При таком подходе сводились воедино все возможные свидетельства о памятнике – технологию, художественные стили, экологические факторы, архитектуру и информацию об общественной жизни – для того, чтобы сконцентрироваться на людях, которые здесь жили, и на изменениях в их культуре. Тэйлор попытался привить в археологии иной взгляд на культуру, который признавал бы ее как неотъемлемую часть антропологии. Он полагал, что эти дисциплины должны работать вместе для выработки общей истины о культуре человека (Клюкхон - Kluckhohn, 1940).
Исследования Стюарда и Тэйлора подвели археологию двадцатого века к реперной точке великих перемен в теории этой науки. Они раз и навсегда установили тесную связь между археологией и антропологией. В "Изучении археологии" со всей ясностью было показано, что самой важной целью археологии должна стать выработка адекватных объяснений доисторической эпохи человечества, что является задачей более сложной, нежели просто раскопки, сбор и описание. Воззрения Стюарда на полилинейную эволюцию культуры и экологию культуры оказали значительное влияние на археологов, и эти понятия стали принципиальным аспектом новой археологии 1960-х годов, о которой будет рассказано в 3-ей главе.
Заключение
Археология возникла благодаря любознательности и желание узнать свое прошлое, которое испытывали и многие писатели-классики, такие как Гесиод, например. Он размышлял об истоках человечества и этапах его развития в древности. После Эпохи возрождения подобное любопытство проявлялось в раскопках Геркуланума и Помпей, когда найденные классические римские скульптуры стали украшать владения состоятельных европейцев. Тогда находили и намного более примитивные предметы – каменные инструменты. В них содержался намек на более древнее, доисторическое прошлое. Но размышлениям о древности препятствовало буквальное понимание Библии.
По мере накопления знаний о биологическом и культурном многообразии человечества, в конце восемнадцатого века люди усиленно размышляли о взаимоотношениях между различными группами, о принципе прогресса человечества от простых сообществ к сложным. Открытия в долине реки Сомм во Франции и находки в других местах показали, что кости вымерших животных и орудия из костей, изготовленные человеком, взаимосвязаны между собой, и это доказывало, что человечество существует намного больше, чем 6 000 лет, о которых говорила официальная история. Но эти открытия находились вне научного контекста, пока не сформировались униформистская геология, палеонтология и теория эволюции.
За биологической эволюцией последовало понимание социальной эволюции. Многие археологи считали, что доисторические культуры располагаются как ступеньки на пути от простого к сложному. Первые антропологи, среди них Эдвард Тэйлор и Льюис Морган, отстаивали простую форму однолинейной культурной эволюции, в соответствии с которой человечество прогрессировало от простой дикости к сложной цивилизации, обладающей письменностью.
Однолинейная культурная эволюция была слишком простой схемой, чтобы удовлетворительно объяснить доисторическую эпоху. Некоторые ученые обратились к диффузии, как средству объяснения, и другие дошли до крайностей, предположив, что многие аспекты цивилизации исходят из Египта или других так называемых "колыбелей цивилизации". Такие гипердиффузионистские теории, часто основанные на ограниченном археологическом материале, оказались столь же неудовлетворительными, как и однолинейная модель. Под влиянием Франц Боэса и Гордона Чайлда ученые начали описывать артефакты и памятники намного более точно, и стали уделять чрезмерное внимание истории культуры и хронологии.
Американские археологи интенсивно использовали прямой исторический подход при изучении доисторической эпохи. Они исходили из известных исторических культур и двигались назад в прошлое. В 1930-е годы были разработаны и широко использовались стандартные таксономические системы. В конце 1940-х годов появился метод радиоуглеродной датировки, и это событие совпало с усилением интереса к изучению естественной среды и экологии человечества. Антрополог Джулиан Стюард сформулировал принципы экологии культуры при изучении взаимоотношений между культурами человечества и окружающей средой.
Работа Уолтера Тэйлора "Изучение археологии", опубликованная в 1948 году, оказалась поворотным пунктом в критике американской археологии за ее чрезмерное внимание к описанию артефактов и хронологий, вместо того, чтобы интерпретировать социальные системы прошлого и объяснять изменения культур. Эта значительная работа и распространение идей полилинейной культурной эволюции помогли заложить основы современной объяснительной археологии.
Ключевые слова и понятия
Антиквар, компонент, экология культуры, регион культуры, история культуры, диффузия, прямой исторический подход, исторический партикуляризм, горизонт, таксономический метод Среднего Запада, полилинейная культурная эволюция, патрилинейный подход, фаза, подобласть, система трех веков, традиция, униформизм, однолинейная культурная эволюция.
Рекомендуемая литература
Глава 3
Наука, экология и многоголосое прошлое
С 1950-х по сегодняшний день
Фотография: отпечатки ног гоминида, которым 3,5 миллиона лет. Лаэтоли, Танзания, Восточная Африка.
Содержание главы
История культуры.
• Интерпретация истории культуры.
• Изобретение.
• Диффузия.
• Миграция.
Новая археология.
Процессуальная археология.
Постпроцессуальная археология.
Некоторые школы археологической теории.
Что впереди?
Эти древнейшие отпечатки человеческих ног сохранились буквально чудом. Однажды, почти 3,5 миллиона лет назад, два гоминида шли по руслу высохшего ручья. Тропинку к источнику была засыпана мягким вулканическим пеплом. Под действием лучей тропического солнца пепел затвердел, отпечатки ног потом засыпало более мелким пеплом от другого извержения. Следы двух гоминидов, шедших медленно, вразвалку, покачивая бедрами при каждом шаге, были обнаружены всемирно известным антропологом Мэри Лики, производившей раскопки в этом русле в 1980-х (М.Лики и Хэррис - M.Leaky and Harris, 1990). Чудо природы сохранило отпечатки ног двух прямоходящих гоминидов, рост которых был приблизительно 140 – 149 сантиметров.
Поразительно, что современная наука может рассказать нам о таких находках, как эти отпечатки в Лаэтоле в Восточной Африке, намного больше, чем это было возможно всего лишь поколение назад. Археология, как и многие другие общественные науки, изменилась неузнаваемо за последние сорок лет. Компьютерные технологии, статистические методы и философия науки преобразили археологию, – из первоначально описательной дисциплины она превратилась в более полноценное, с научной точки зрения, изучение прошлого. В этой главе обсуждается современная археология, начиная со становления ее основ в истории культуры, затем процессуальная археология 1960-х годов, и в заключение – некоторые новые теоретические подходы, разработанные в последующие десятилетия.
Существует множество теорий, которые здесь можно рассмотреть лишь кратко. Мы также увидим, что новые идеи скорее не заменяют старые, а соединяются с ними, или существуют рядом с ними. Следует подчеркнуть, ни один из теоретических подходов не разделяется всеми археологами. Хотя всеми ими движет интерес к прошлому, и они используют одинаковые методы раскрытия материальных свидетельств, но у всех археологов есть свои, не лишенные субъективизма, взгляды на прошлое. Теория важна потому, что она структурирует задаваемые в ходе исследований вопросы, типы собираемых данных и интерпретационную рамку, используемую археологом. Эта глава представит контекст появления современной археологии и даст представление о многообразии теоретических подходов в становящейся все более многозначной археологии.
История культуры
Как мы увидели во второй главе, истолкование истории культуры являлось главным для археологов с начала двадцатого века и до сих пор остается важным аспектом их исследований. История культуры основана на хронологическом и пространственном упорядочивании археологического материала. Ее основные методы сейчас уже хорошо устоялись, хотя споры продолжаются до сих пор (Лаймэн и другие - Lyman and others, 1996). Как мы увидим, есть и другие взгляды на прошлое, некоторые из которых очень критичны в отношении акцента истории культуры на описании и отсутствии пояснений (см. обсуждение процессуальной археологии ниже). Тем не менее, история культуры создала основу для понимания развития технологий, хронологии и археологического материала. Большая часть ее терминологии – культурные области, традиции, горизонты, фазы, также как и критерии для их определения – по-прежнему используется (см. рис. 3.1). Многие части мира остаются археологически мало исследованными, и базисное описание археологического материала до сих пор имеет существенное значение. Кроме того, хотя и появились новые теории, такие концепции, употребляемые историками культуры, как аналогия, изобретение, диффузия и миграция, остаются важными интерпретационными концепциями.
Рис.3.1. Археологические регионы и подобласти на североамериканском юго-западе.
Надписи к рис. 3.1
UTAH- Юта
COLORADO- Колорадо
CALIFORNIA- Калифорния
ARIZONA- Аризона
Colorado R.- р. Колорадо
PATAYN-
ANCESTRAL PUEBLO- предки пуэбло
NEW MEXICO- Нью-Мексико
HOHOKAM- хохокам
MOGOLLON- могольон
Rio Grande- Рио-Гранде
SONORA- Сонора
CHINUAHUA- Чинуахуа
BAJA CALIFORNIA- Нижняя Калифорния
Интерпретация истории культуры
Первичная основа для интерпретации истории культуры зависит от описательных моделей культуры и этнографической аналогии (глава 14). Был разработан ряд культурных и не-культурных моделей (такие как изменения в окружающей среде – глава 12), чтобы описать изменения культур. Моделями культуры являются неизбежные изменения, культурная селекция и три классических процесса – изобретение, диффузия и миграция (Триггер - Trigger, 1968a).
Неизбежные изменения подобны видовым изменениям в биологии. За исключением того, что речь идет об изменениях в человеческих сообществах, а не о генной частоте в популяциях. Люди усваивают поведенческие модели своего общества, и небольшие изменения в этих моделях неизбежно передаются из поколения в поколение. Хотя, сами по себе, эти изменения весьма незначительные, но они накапливаются по принципу "снежного кома" в течение длительного времени. Например, изменение технологии ашельского ручного рубила в Европе и Африке в период между 100 000 и 150 000 лет назад частично можно объяснить следствием неизбежных изменений.
Часто неизбежное изменение является результатом изоляции, то есть низкой плотности заселения. Его (неизбежное изменение) не следует путать с общими тенденциями в доисторические эпохи, назревавшими в течение длительных периодов времени; и оно отличается от того, что происходит, когда общество понимает, что некое культурное изменение или изобретение является выгодным. Так, многие сообщества охотников-собирателей сознательно стали обрабатывать почву, так как они увидели собственными глазами, что это занятие приносит пользу их соседям, уже принявшим новый вид хозяйствования.
Культурная селекция представляет собой такую точку зрения, что человеческие культуры принимают или отвергают новые черты (грани, характеристики) – технологические, экономические или какие-то нематериальные, – исходя из того, являются ли они благотворными для данного общества в целом. Культурная селекция имеет своим результатом кумулятивные изменения культуры, она действуют в строгих рамках преобладающих ценностей данного общества. Такое условие ведет к тому, что обществу труднее принять социальные изменения, чем технологические, которые менее подвержены ограничениям. Государственно-организованные сообщества Месопотамии и Мексики явились результатом многовековой социальной эволюции, при которой централизованная политическая и религиозная власть считалась выгодной.
Изобретение
Изобретение – это новая мысль, которая либо видоизменяет старую, либо создает нечто кардинально новое; – оно может появиться случайно, либо быть результатом намеренного исследования. Огонь, возможно, был результатом случая; атом был расщеплен в результате длительных исследований с определенной целью. Изобретения распространяются быстро и на большие расстояния, если они достаточно важные. Археологически изобретения могут проявляться в новых типах артефактов, в художественных стилях, методах строительства, технических усовершенствованиях или иных нематериальных инновациях, которые наблюдаются в материальных свидетельствах.
Первые археологи часто считали, что какие-то важные новшества, например, такие как металлургия, были изобретены в каком-то одном месте (рис. 3.2). Но по мере того, как археологические материалы лучше документировались, стало ясно, что многие изобретения рождались независимо друг от друга в разных местах планеты, там, где адаптационные процессы были идентичны. Например, известно, что земледелие возникло независимо в Восточной Азии, Месопотамии, Южной Америке и Африке.
Рис. 3.2. Кинжал с лезвием из железа египетского фараона Тутанхамона, 1323 год до н.э. Это оружие, возможно, было изготовлено из местного кованого железа. Египтяне безуспешно пытались заполучить инструменты из железа от хеттов из далекой Анатолии после того, как они прослышали о совершенно новом металле. (Фотография Египетской экспедиции, Музей Метрополитен).
Диффузия – это процесс распространения новых идей или особенностей культуры от одного человека или группы людей к другому человеку или группе людей, часто на большие расстояния, об этом рассказывалось в главе 2. Диффузия может происходить в результате действия таких разнообразных механизмов как торговля, война, посещения соседних общин, миграция целых сообществ. Ключевой фактор – это формальные или неформальные контакты между членами отдельных групп, в результате которых распространяются и воспринимаются новые идеи.
Прежде чем решать, являются ли некоторые артефакты из археологических памятников, находящихся на расстоянии друг от друга, свидетельством диффузии, нужно рассмотреть несколько критериев, которые должны отвечать ряду обязательных требований. Первое, характерные черты предметов (traits) или сами предметы должны быть достаточно похожими, и типологические атрибуты должны указывать на то, что у них, возможно, одно происхождение. Во–вторых, должно быть очевидно, что характерные черты не являются результатом конвергентной эволюции. Развитие характерных черт, будь это архитектурная форма или способ использования домашнего животного, должно быть тщательно отслежено в обеих культурах. Третье, нужно подробно изучить распределение уцелевших характерных черт или самих предметов, а также им предшествующих. Единственным приемлемым свидетельством диффузии сходных предметов является ряд памятников, которые демонстрируют постоянное количество изучаемых предметов, или, возможно, путь, по которому они распространялись, что видно при нанесении на карту. При этом необходим точный хронологический контроль с отсчетом времени (time gradient) либо от момента появления или исчезновения предметов, либо от момента фиксации наибольшего их количества.
Теоретические рассуждения – это неплохо, но иногда при недостатке археологических свидетельств они могут привести к неправильным выводам. Есть много примеров подлинной диффузии. Хорошо документированным примером могут быть народы Адена и Хоупвелл, жившие на Среднем Западе США. Они придерживались верований, связанных со смертью, эта вера распространилась далеко за пределы Среднего Востока. Верования отражались в определенных ритуалах, в случае Адены и Хоупвелла, а также и в надгробных памятниках. Подобные сооружения находили и за пределами границ обитания этих народов, также как культовые предметы, ассоциирующиеся с обрядами Хоупвелл (см. рис. 3.3).
Сама по себе, диффузия не является причиной распространения особенностей культуры, и часто ее используют, чтобы просто сослаться на ряд явлений, вызванных широким спектром культурных факторов. Сказать, что изготовление бронзовых мечей "диффузировало" от одного народа, значит просто описать, что произошло. Но при этом мы не опишем, как это произошло. В рамках культурно-исторической парадигмы к диффузии прибегали как к удовлетворительному объяснению моделей распределения характеристик культуры, когда фактически факторы, вызывавшие диффузию, оставались необъясненными.
Рис. 3.3. Около двух тысяч лет назад ремесленник из племени хоупвелл вырезал из слюды эту руку человека. Ее нашли в Огайо в надгробном холме рядом с телом погребенного, который жил в 595 километрах от ближайшего месторождения слюды. Это пример диффузии религиозных верований. Возможно, эта рука имела шаманистические ассоциации, характерные для племени хоупвелл.
Миграция
Миграция – перемещение народов, маленькое или большое по масштабу. Она может иметь мирный характер или являться результатом агрессии, вторжения и покорения (Дж. Чэпмэн и Хеймроу - J. Chapman and Hamerow, 1997). Однако люди всегда перебираются в новые регионы. Английские поселенцы прибыли в Северную Америку и привезли собственную культуру; а, к примеру, испанские конкистадоры покорили коренные народы Мексики. Такие перемещения народов дают в результате не только диффузию идей, но и реальное передвижение людей.
Возможно, что классическим примером миграции в доисторическом мире может послужить перемещение полинезийцев, которые заселяли отдаленные острова в Тихом океане, передвигаясь с одного архипелага к другому (Финни - Finney, 1994). Каждый раз полинезийцы открывали очередной остров в результате намеренных действий, и с желанием вернуться туда (см. вставку "Открытия"). Гавайи, остров Пасхи, Таити были заселены посредством преднамеренной колонизации небольшим народом необитаемого кусочка суши. Такой вид тотального перемещения населения или, в некоторых случаях, замены населения, был достаточно редким в доисторические эпохи. В археологических материалах это отражается либо совершенно новыми компонентами и фазами артефактов, либо скелетными свидетельствами.
Иной тип миграции проявляется, когда небольшое количество иноземцев переезжают в другой регион и расселяются там как организованная группа. 1500 лет назад группа народа оахака сделала именно это в Теотихуакане в долине Мехико (Милон - Millon, 1973). Они заселили свой собственный район, предварительно идентифицируемый по концентрации оахакайских глиняных черепков и орнаментов. Анклав оахака существовал несколько веков.
Существуют и другие формы миграции. Рабов перевозили на большие расстояния, как, например, африканцев в эпоху атлантической торговли. А ремесленники и мастеровые могли передвигаться сами как неорганизованные мигранты. Бывают и воинские миграции, как это было с восточными кочевниками в умеренной Европе или воинственными племенами нгуни в южной Африке. Их военные отряды вторгались в районы оседлых жителей. Но через несколько поколений воинственные пришельцы адаптировались к оседлому образу жизни своих соседей и уже практически не отличались от них. На археологических памятниках такие миграции оставляют немного следов.
Интерпретация в культурно-историческом подходе состоит главным образом из описания археологического материала и того, что произошло в прошлом. В истории культуры как таковой мало говорится о том, почему произошли изменения в культурах, или о роли артефактов в культурной системе в целом. Объяснение процессов в культурах является главной проблемой современного археологического исследования.
Вставка "Открытия"
Древнее мореплавание в Тихом океане
В 1769 году британский мореплаватель капитан Джеймс Кук побывал на Таити. Он задался вопросом, который волновал с тех пор многих ученых. Как таитяне заселили свои земли? Как люди, не знавшие металла, могли на своих простых лодках совершать плавания к дальним островам Тихого океана? Кук встретился с великим таитянским навигатором Тупайя и спросил его о том, как таитяне прокладывали свой путь от одного острова к другому, не видя земли? Тупайя объяснил ему, что днем компасом для них служило солнце, а ночью – Луна и звезды. Кука удивляла способность полинезийских судов двигаться против господствующих ветров на протяжении сотен миль. Тупайя указал, что с ноября по январь дуют западные ветры, и в этот период лодки могли далеко продвинуться в этом направлении. В голове у Тупайя была карта всей Полинезии. Современные ученые считают, что он знал территорию, ограниченной Маркизскими островами на севере, Туамоту – на востоке, Австралазией – на юге и островами Кука – на юго-западе. Даже Фиджи и Самоа не были секретом для него, то есть он охватывал территорию, равную Австралии или США.
Последующие исследователи не задавали вопросов таитянским мореплавателям. Они считали, что Тихоокеанские острова были заселены людьми на лодках, случайно занесенных туда ветрами. Но в 1965 году на Каролинских островах Микронезии Дэвид Льюис встретился с престарелыми мореходами на каноэ. У них он узнал, как они используют зениты основных звезд при навигации вдали от суши, как определяют сушу по направлению волнения и по волнам, отраженным от дальних земель, как даже по полетам морских и прочих птиц определяют архипелаги вдали от места своего выхода в море. Они также умели возвращаться домой, ориентируясь по тем же знакам на море и на небе. Льюис решился сохранить это быстро исчезающее искусство навигации и прошел на своем океанском катамаране от Раротонги на островах Кука к Новой Зеландии, пользуясь лишь звездной картой и с помощью полинезийского моряка. В 1970-х годах Льюис пошел в ученики к штурманам с Каролинских островов и изучал, как они прокладывают маршруты с помощью солнца, луны, звезд, облаков, форм волн и даже наблюдая за полетом птиц.
В конце 1960-х годов антрополог Бен Финни начал опыты с копиями древних полинезийских лодок-каноэ. Первой копией королевской полинезийской лодки была 40-футовая "Налехия". Опыты в ветреных водах у Гавайских островов показали, что она хорошо ходит по ветру, и Финни решил пройти от Гавайских островов к Таити и обратно. Его вторая копия построена по сложной конструкции, хорошо известной на Тихоокеанских островах. 62-х футовая "Хокулеа", сконструированная гавайцем Хербом Каваинуи Кейном, имела двойной корпус и два паруса в форме клешни рака (рис. 3.4). В 1976 году Финни, а также мореход с острова Сатавал Мау Риаилинг и команда моряков с Гавайских островов прошли на "Хокулеа" от Гавайских островов на Таити и обратно. За этим походом последовала двухгодичная экспедиция по Тихоокеанскому региону, в которой работали только туземные штурманы. Благодаря успешным опытам на "Хокулеа" удалось сохранить для потомков древние полинезийские методы навигации.
Рис. 3.4. Полинезийское судно – каноэ "Хокулеа".
Новая археология
Главные изменения в том, как археологи смотрели на свое дело, начались в 1950-х годах, вскоре после публикации "Изучения археологии" Уолтера Тэйлора в 1948 году (глава 2). Археологи начали пересматривать цели археологического исследования и то, как можно использовать раскопанные материалы для интерпретации, а не только для описания того, что произошло в прошлом. Эти новые веяния совпали с появлением многих технических новшеств, такие как компьютер, изощренные статистические методы, радиоуглеродная датировка и другие методы датировки, новые методы обнаружения и идентификации археологических памятников (Сполдинг - Spaulding, 1953, 1960,1973; Уилли и Саблофф - Willey and Sabloff, 1993). Меняющиеся теории и применение новых методов стало причиной нового подхода к археологическим свидетельствам.
Одним из самых влиятельных новаторов этого современного взгляда на прошлое был Льюис Бинфорд (1983). В 1960-х годах он написал ряд работ, в которых ратовал за совершенно другой подход к прошлому. Бинфорд говорил о важности теории и подчеркивал близость археологии и антропологии культуры. Он утверждал, что конечной целью археологии является поиск универсальных законов, управляющих изменениями культуры. Некоторые британские археологи, особенно Дэвид Кларк, присоединились к призыву Бинфорда произвести переоценку археологического исследования. Взгляд Бинфорда и его последователей настолько отличался от других, что вскоре его назвали, несколько амбициозно "новой археологией".
"Новые" археологи с оптимизмом смотрели на потенциал археологии, на ее вклад в антропологию в целом. Они подвергли сомнению утверждение, что вследствие неполноты археологического материалы надежная интерпретация нематериальных и исчезающих компонентов доисторического общества и культуры невозможна. Они утверждали, что любые артефакты, обнаруженные в археологическом памятнике, функционировали в определенной культуре и обществе. Они встречались в значимых структурах регулярно связанных с хозяйством, с системами кровного родства и другими контекстами, в рамках которых тогда использовались. Таким образом, артефакты представляют собой нечто более важное, чем просто материальные остатки. Задача археолога – разработать методы извлечения информации.
Новая археология выступала за строгую научную проверку с использованием формальных научных методов. На такой подход сильно повлияла научная философия Карла Хемпеля (Karl Hempel, 1966). Прежде выводы об археологическом материале делались посредством простой индукции, отталкиваясь от этнографических данных. Оценка полученных заключений основывалась на том, насколько профессионально компетентны и честны были археологи, интерпретирующие прошлое (Бинфорд - Binford, 1962,1972,1980, 1983). Бинфорд говорил, что, хотя индукция и интерференция являются здравыми методами для понимания прошлого, существует реальная потребность в независимых методах, обычно используемых в науке, для проверки гипотез о прошлом, и что эти методы должны быть намного более строгими, чем суждения, зависимые от профессиональной компетенции.
Рабочие гипотезы не являлись чем-то новым в археологии. Новым в подходе Бинфорда было то, что эти гипотезы должны строго проверяться по археологическим данным и по альтернативным свидетельствам. Если гипотеза успешно проходила проверку по первичным, нетрансформированным данным, то ее можно было включать в область надежных знаний, на основании которых строились дальнейшие гипотезы. Такие предложения требовали, в свою очередь, дополнительной проверки и, возможно, совершенно новых подходов к раскопкам и сбору археологического материала. Конечной целью было объяснение социокультурных явлений прошлого с точки зрения универсальных законов динамики культуры: почему охотники-собиратели обратились к земледелию и одомашниванию животных как способам жизнеобеспечения, или, какие изменения в культуре происходили под воздействием неких условий внешней среды?
Новая археология действительно стала синтезом различных направлений, среди которых были и экология культуры, и полилинейная культурная эволюция, и особое внимание уделялось новым научным методам и компьютерным технологиям. Всё это слилось в то, что сегодня называется процессуальной археологией.
Процессуальная археология
Процессуальная археология сосредоточена на культурных процессах и объяснении изменений культуры (Уилли - Wylie, 1988). Она также предполагает исключительно научную методологию при интерпретации археологических данных. "Процессуальные" археологи полагаются на научный метод при формулировании проверяемых гипотез и продолжение сбора новых данных для их проверки (Даннел - Dunnell, 1982; Флэннери - Flannery, 1968; Уотсон и другие - Watson and others, 1984; об археологии как науке и научном методе см. также главу 5). Процессуальный подход твердо основывается на истории культуры. И так должно быть, поскольку хронологические и пространственные основы изучения доисторических эпох исходят из описательных методов, разрабатывавшихся в течение многих поколений.
Различие между описательным и процессуальным подходами состоит в ориентации исследования. Сначала процессуальные археологи искали общие законы поведения человека в связи с взаимоотношениями между культурами и средой, экологической адаптацией и культурной эволюцией. Но большинство из этих законов носило настолько общий характер, что они не представляли ценности, в то время как сложность социальных явлений чрезвычайно затрудняет оценку других закономерностей методом тестирование гипотез (hypothesis testing). Дедуктивно-номологический подход с его упором на тестирование гипотез и идентификацию законов динамики культур, первоначально отстаиваемым Бинфордом, сейчас редко используется. Тем не менее, проблемно–ориентированное исследование, хотя четко сформулированные вопросы исследования и его ясный план остаются составной частью археологического изыскания.
Другим важным аспектом процессуальной археологии является системно-экологический подход, при котором человеческие культуры рассматриваются как сложные агломераты таких компонентов, как технологии, стратегии существования, социальная организация, которые взаимодействуют друг с другом и с более глобальными системами окружающей среды, частью которых они сами и являются (Кларк - Clarke, 1968; Флэннери - Flannery, 1968; Уотсон и другие - Watson and others, 1984). Сюда входят три основные модели изменений культур: системные модели, которые основаны на теории общих систем (глава 6); экология культуры, вырабатывающая модели взаимодействия между культурами и окружающей средой (глава 2); и полилинейная культурная эволюция, сводящая теорию систем и экологию культуры в один тесно связанный, очень гибкий путь познания и объяснения процессов развития культуры.
Преимуществом теории систем является то, что она освобождает ученых от чрезмерной оценки одного из агентов изменений культуры, таких как диффузия или миграция, давая им возможность сосредоточиться вместо этого на регулирующих механизмах и на взаимоотношениях между различными компонентами культурной системы, системой как таковой и окружающей средой. Системный подход столь же ценен для археологии, как общая концепция для изучения экологии (Gibbon, 1984).
Первоначально практики новой археологии считали, что процессуальная археология позволит исследовать все аспекты человеческой деятельности, включая такие нематериальные составляющие, как идеологические верования (Бинфорд и Бинфорд - Binford and Binford, 1968). Но очень скоро центр внимания сместился в сторону экологии и существования такой позиции, при которой некоторые "процессуалисты" стали отзываться об исследованиях нематериального как о недоступной "палеопсихологии" (Бинфорд - Binford, 1987). Однако, процессуальные археологи провели много важных исследований экологических, технологических и экономических факторов, оказывающих влияние на человеческие сообщества (см. вставку "Практическая археология").
Постпроцессуальная археология
Материалистический подход многих процессуальных археологов, которые, казалось, дегуманизировали прошлое в поисках закономерностей изменения культур, неизбежно вызвал реакцию его оппонентов. На поведение человека оказывают влияние и неэкономические, и неэкологические факторы, а также ограниченные физические возможности собственно человеческого тела и мозга. Итак, вместо того, чтобы сказать, что окружающая среда влияет на культурные изменения, можно утверждать, что она ограничивает поведение человека (Фиш и Ковалевски - Fish and Kowalevski, 1990). В конце 1970-х и 1980-х всё больше ученых стало размышлять о поведении и мировоззрении человека, то есть о развитии и выражении сознания, о религиях и взглядах на мир, о символизме и иконографии – как о части более глобальной археологии.
Вставка "Практическая археология"
Тестирование гипотезы в поселении Броукен Кей Пуэбло, Аризона
Процессуальная археология 1960-х годов революционизировала подходы к археологическим методам и теории. Практические последователи этой "новой археологии" испытывали большой оптимизм в отношении возможностей археологии сделать вклад в антропологию вообще. Они выступали в поддержку использования точных планов исследований, в которые входили статистические методы и жесткая научная проверка гипотез с использованием формальных научных методов. Хорошим примером применения методологии новой археологии могут быть раскопки Джеймса Хилла на памятнике Броукен Кей Пуэбло в штате Аризона (1968). Пуэбло – это скопление прямоугольных жилых помещений, прижатых друг к другу, и образующие многокомнатные дома, характерны для народов Анасази на юго-западе США. Броукен Кей представляет собой пуэбло из 95 каменных комнат, заселенное коренными американцами приблизительно с 1150 по 1280 годы. Целью Хилла было объяснить распределение по группам культурных черт на памятнике с учетом доисторических моделей жилья.
Предварительные раскопки и очистка поверхностных уровней вскрыли большинство комнат. Поскольку пуэбло было достаточно большим, то полностью его раскопать было невозможно, поэтому Хилл раскопал случайно отобранные 46 комнат (рис. 3.5). В ходе раскопок он выделил три вида комнат. Они были точно и ясно описаны, отмечены переменные, данные были проанализированы с использованием хи-квадрат теста и точного критерия Фишера. К переменным Хилл отнес размеры комнат, типы кладок, размеры дверных проемов, а также наличие или отсутствие очагов, помещений для помола (mealing bins), вентиляции и дверных проемов. Он также учитывал количество комнат одного типа по отношению к другим. Аналогии с современными пуэбло народов Зуни и Хопи позволило Хиллу классифицировать комнаты в Броукен Кей как комнаты для жилья, хранилища и специальные комнаты для ритуалов (кива – kivas).
С учетом этого Хилл разработал 16 гипотез, предполагая, какие виды артефактов могут быть в комнатах различного типа. Далее эти гипотезы были протестированы в свете полученных археологических находок. Так, предполагалось, что в жилых комнатах будет больше тканей, в то время как в меньших комнатах и в ритуальных помещениях будет меньше артефактов и более узкого спектра, и они будут отражать тот вид деятельности, которым занимались в этих местах. Все это позволило Хиллу также сделать предположения о количестве семей, проживавших в поселении.
Четкая формулировка гипотез позволила Хиллу проверить сделанные аналогии, а также выдвинуть последующие гипотезы о том, почему не некоторые предположения не были подтверждены археологическими находками. Например, факт, что комнатах-кладовках не было обнаружено много неукрашенных горшков, позволяет предположить, что семь веков назад практика хранения немного отличалась от принятой в этнографически изученных пуэбло.
Хотя археологи теперь и используют различные теоретические и методологические подходы, но ясный план и предположения, выдвинутые во время интерпретации, сохраняют свою важность.
Рис. 3.5. Различные типы комнат в Броукен Кей Пуэбло. Закрашенные области представляют "большие комнаты"; заштрихованные – "маленькие", заштрихованные крестиком – "специальные " комнаты. Пустые области не раскапывались. Джеймс Хилл выдвинул ряд проверяемых гипотез в отношении типов артефактов, которые могут быть найдены в разных комнатах.
Так возникла постпроцессуальная археология, порой экстремальный антидот своей предшественницы. В общих словах, это реакция против сравнительно безликого процессуального подхода, который придает особое значение культурным процессам и адаптации к окружающей среде групп и отдельных людей (Бинтклифф - Bintcliff, 1991, 1993; Эрл и Прёсел - Earle and Preucel, 1987; Триггер - Trigger, 1989; Йоффи и Шеррэт - Yoffee and Sherratt, 1993). Определенная предшествующим направлением, термин постпроцессуальная археология фактически охватывает множество различных теоретических воззрений и точек зрения возможных методологий научного изыскания.
Некоторый энтузиазм, вызванный постпроцессуальной археологией, является отражением как изменений в западном обществе, так и формированием междисциплинарного поля, составленного из десятков дисциплин. В него входили часто увлекательно выраженные интеллектуальные разработки, шедшие параллельно "постмодернистским" школам в науке, литературе и антропологии (Ходдэр - Hodder, 1986; Шэнкс и Тили - Shanks and Tilley, 1987a, 1987b). Особенно важным аспектом некоторых постпроцессуальных воззрений является определение роли археологов в современном обществе и то, что археолог должен думать о том, какое действие могут оказать его или ее взгляды на прошлое. (см. обсуждение критической археологии ниже). Также важными вопросами являлись индивидуалистические и феминистические аспекты, а также роль меньшинств, детей и других групп, либо слабо представленных, либо вообще не представленных во время предыдущих исследований (Фергюсон - Ferguson, 1992; Джеро и Конки - Gero and Conkey, 1991).
Несмотря на все непостоянство и разнообразные парадигмы, постпроцессуальная археология сделала три важных и позитивных шага (Ходдер - Hodder, 1999):
1. Значение более важно, чем материализм. Археологи не могут интерпретировать прошлое только с позиций экологических, технических или других сугубо материальных соображений. Культура интерактивна. Другими словами, люди – это актеры, которые творят, управляют и перестраивают мир, в котором живут.
2. Археологи должны критически рассматривать свою общественную ответственность, не ограничиваться рамками своей специальности и видеть более широкие цели и вопросы моральной и эмоциональной связи с прошлым в современном обществе. Как общественность относится к прошлому?
3. Имеется ряд аспектов изучения древнего общества, которые ранее не рассматривались, среди них женский вопрос, проблема этнических меньшинств и неизвестных простых людей – часто называемых "людьми без истории". Другими словами, у прошлого много голосов (Ходдер - Hodder, 1999).
В конечном счете, постпроцессуализм есть логическое совершенствование предыдущих теоретических подходов.
Некоторые школы археологической теории
Можно сказать, что, до некоторой степени, только что обсуждавшиеся подходы к интерпретации прошлого и сегодня остаются с нами. Вместо того, чтобы заменять друг друга, они продолжают существовать, – в сегодняшней археологии есть мириады теоретических подходов. Культурно-историческую, процессуальную и постпроцессуальную археологии можно рассматривать как основные, всеобъемлющие парадигмы о том, как должно концептуализироваться прошлое, как оценивать археологические данные, каковыми должны быть цели археологического исследования. Рассматривать четко разграниченные школы было бы неверно, так как практически каждая из них часто берет что-то от другой. (Обсуждение принципиальных различий в новых пояснительных парадигмах см. : Бинтклифф - Bintcliff, 1991, 1993.)
Чтобы объяснить культуры прошлого, для концептуализации своей работы и моделирования социальных, политических и культурных систем ученые привлекают много других теорий и концепций. Многие из таких теорий относятся к философии и антропологии культуры, но в качестве источников также используются социология, политические науки, эволюционная биология и даже литературная критика. Эти меняющиеся перспективы помогают археологам концептуализировать и моделировать социальные системы прошлого. Хотя некоторые из них могут лучше подходить к процессуальным и постпроцессуальным взглядам на прошлое, но ни одна из них не может быть легко разбита на части. Например, процессуальная археология в большей степени может быть посвящена адаптации человека к среде обитания, а интерпретация идеологий, религий и мировосприятия в прошлом являются главными вопросами когнитивно-процессуального подхода (Флэннери и Маркус - Flannery and Marcus, 1993). А вопрос полов был в центре внимания как процессуальной археологии, так и постпроцессуальной (Хейс-Гилпин и Уитли - Hays-Gilpin and Whitley, 1998). Теоретических подходов к археологии много, среди них можно выделить следующие.
Эволюционные подходы являлись неотъемлемой частью археологии начиная с 19-го века. В то время как теория однолинейной эволюции человеческих сообществ была отброшена (глава 2), концепция полилинейной культурной эволюции многогранно связана с современными археологическими исследованиями. Она полезна при концептуализации изменений в сообществах прошлого (см., в частности, Эрл - Earle, 1997).
Некоторые ученые следуют идеям эволюционных процессов при рассмотрении социальной и культурной адаптации, и адаптации к окружающей среде. Археологи, придерживающиеся таких убеждений, считают, что естественный отбор ограничивает мысль и действия человека. Следовательно, то, как люди вели себя, может быть понято посредством понимания тех ограничений, что были наложены на разум человека в течение его длительной эволюции. С этой точки зрения естественный отбор произвел культуру путем "дарования" репродуктивных преимуществ ее носителям. Таким образом, мысль и действие были направлены естественным отбором по разным каналам, являвшимися адаптивными для возникновения Homo sapiens. Суть естественного отбора в том, что человек мыслит и действует определенным образом, и никак не другим. В результате, проявилась тенденция к конформизму в мыслях и действиях среди разнообразных сообществ с самыми разными институциями и верованиями.
Экологические подходы особое внимание уделяют изучению древних сообществ в естественной среде обитания. Как мы видели при обсуждении экологии культуры, теория изменения культуры как процесса приспособления к среде, возникла в середине двадцатого века и сыграла важную роль при зарождении процессуальной археологии, которая изначально рассматривала культуру как экстрасоматическую адаптацию к внешней среде (Крамли - Crumley, 1994).
Марксистские взгляды, развившиеся из работ Фридриха Энгельса и Карла Маркса, давно и сильно влияют на археологические теории. Классические марксистские воззрения особо подчеркивают противоречия между экономическими отношениями (особенно между производством и обменом), классовые противоречия и неравенство как движущую силу социокультурной эволюции. Маркс и Энгельс рассматривали в качестве основной однолинейную эволюционную модель, выдвинутую Льюисом Генри Морганом (глава 2), применительно к эволюции древних сообществ, в своих собственных работах они детально разрабатывали теорию эволюции капитализма, социализма и коммунизма. Марксистские взгляды значительно повлияли на В. Гордона Чайлда, особенно те аспекты, которые затрагивали изменения в обществе при переходе к земледелию и усложнение социополитического устройства, на его понимание изменений общественного устройства (Триггер - Trigger, 1980).
Некоторые исследователи обращались к марксизму для обрамления своих дискуссий и выработки концепций. Многие теории были выдвинуты учеными-марксистами, такими как Антонио Грамши, Анри Лефевр и Клод Мелассо (МакГуайр - McGuire, 1992). Диалектический марксизм, к примеру, подчеркивает понимание взаимосвязанных отношений явлений внутри общества. Следовательно, существование, пол, класс и раса рассматриваются как неотъемлемые части всей социальной системы, а не как независимые конструкции. Марксистские теории и аналитические концепции были очень важны для археологов-историков, исследующих археологию капитализма и экспансию Европы в не-западный мир (М. Джонсон - M. Johnson, 1993; Орсер - Orser,1966). Другая часть марксистской археологии фокусируется на современных контекстах, в которых действуют археологи, и является частью критической археологии.
Критическая археология считает, что, поскольку археологи являются актерами в современной культуре, то они должны активно влиять на общество (Шэнкс и Тили - Shanks and Tilley, 1987a, 1987b). Одним из экстремумов является марксистский взгляд на археологию, согласно которому всё знание является классовым и поэтому археология формирует историю с классовыми целями (МакГуайр - McGuire,1992).Таким образом, реконструкции прошлого имеют социальную функцию и, следовательно, археология не может быть нейтральной, объективной наукой. Обращаясь к критическому анализу, археология может исследовать отношения между реконструкцией прошлого и идеологией, которая помогла создать эту реконструкцию.
Критическая археология является процессом, при котором археологи становятся более критичными в отношении собственного места в развивающейся западной научной школе (Триггер - Trigger, 1984, 1989). Большая часть критической археологии сосредоточена на понимании т. д. Другими словами, нас должны беспокоить культурные корни нашей работы.
Культурный материализм вырос из марксистских воззрений, но здесь подчеркивается роль существования и технологии существования, как основного источника социокультурных явлений. В основе всех социокультурных явлений лежит инфраструктура, в которую входят средства существования и основные нужды, такие как пища, одежда и кров. Эти явления оказывают выборочное давление на остальные элементы общества, включая структуру семьи, разделение труда, классы, религию, науку, обычаи и идеологии (М.Хэррис - M.Harris, 1968,1979, 1999). Хотя и другие культурные явления могут влиять на культурную эволюцию, факторы инфраструктуры рассматриваются здесь как намного более важные.
Культурный материализм особенно привлекателен для археологов, потому что в нем подчеркивается важность технологий и окружающей среды, как раз тех аспектов сообществ прошлого, которые хорошо сохраняются в археологическом материале и подвергаются оценке.
Теория мировых систем, разработанная социологом Эммануилом Валлерштайном (1974, 1979, 1980), утверждает, что социоэкономические различия между сообществами являются продуктом взаимозависимой всемирной экономики. Все сообщества размещаются по трем общим категориям: сердцевинные (core) сообщества – это мощные промышленные нации, доминирующие над другими регионами и нациями; полупериферические сообщества также индустриализованы, но у них нет мощи первых; и периферические общества находятся вне сердцевины и никак не могут контролировать экономическую экспансию сердцевины. Взаимоотношения развитых и развивающихся стран в современном мире рассматриваются здесь в свете сердцевинно-периферических отношений.
Не удивительно, что теория мировых систем дала археологам-историкам, исследующим пересечение Европы с остальным миром, важную модель (ДеКорс - DeCorse, 2001a, 2001b). Хотя и археологи, изучающие докапиталистические общества, нашли много полезных для себя концепций, рассматривая отношения в старших и меньших "мировых системах", например, социо-политические усложнения в Месопотамии и Центральной Америки (Chase-Dunn and Hall, 1991).
С археологической точки зрения, термин когнитивная археология охватывает широкий спектр поведенческих моделей человека, особенно религию и верования, а также развитие и выражение сознания человека. Иногда ее называют "археологией разума".
Некоторые археологи исповедуют когнитивно-процессуальный подход с принципиально новой основой, чтобы сблизить старые и новые модели и методы. В этом подходе подчеркивается тщательная оценка данных, что характерно для процессуальной археологии. "Когнитивные процессуалисты" никогда не станут утверждать, что они знают, о чем думали люди прошлого, но они могут проникнуть в то, как они думали (Ренфрю - Renfrew, 1993a,1993b; Скибо и другие - Scibo and others, 1995).
Структурные подходы рассматривают человеческие культуры как структуры символов, являющиеся кумулятивными порождениями человеческого разума. Другими словами, люди думают и упорядочивают свои миры посредством "основных, мощных и гибких символов" (Леон и другие - Leone and others, 1987). Целью структурного анализа является обнаружение этих универсальных принципов человеческого разума. Подобный подход ассоциируется, в частности, с французским антропологом Клодом Леви-Строссом. Это попытки добраться до сознательного и подсознательного мышления человека. Леви-Стросс утверждал, что мышление основано на бинарных противоположностях (1966); то есть мы всё делим на противоположные типы – горячее и холодное, сырое и приготовленное, природа и культура. Такие бинарные противоположности обнаруживаются в любом обществе, и их можно идентифицировать посредством анализа.
Когнитивно-нематериалистическая природа структурализма затрудняет его применение при рассмотрении материального и, следовательно, структурализм применим ограниченно. Однако некоторые постпроцессуалисты в меньшей степени озабочены культурными универсалиями и больше внимания уделяют когнитивным структурам в отдельных обществах (Кирш и Залинс - Kirch and Sahlins, 1992). Археолог Иан Ходдер изучал нубийских земледельцев Судана и показал, что все аспекты их материальной культуры, включая похоронные обычаи, структуру поселений и стили артефактов, можно понять в контексте набора правил, которые увековечили их веру в "чистоту, ограниченность, деление на категории". Таким образом, нубийское общество является результатом структурированного символизированного поведения и обладает фундаментальной практичностью. Но еще у него есть своя логика, которая и генерировала материальную культуру, которую и изучают археологи.
Что впереди?
Археология является любопытной общественной наукой, поскольку археологи "не в состоянии ни наблюдать поведение человека, ни узнать его мыслей непосредственно из первичных данных", писал Брюс Триггер (1991). В этом лежит корень современных теоретических споров. Триггер и другие считают, что процессуальный подход будет способствовать лучшему осмыслению того, что археологи уже знают, но без лучшего понимания того, что в человеке заставило его произвести что-то из найденного археологического материала, это бесполезно (Уили - Wylie, 1988).
Процессуальная и постпроцессуальная археология успешно существуют бок о бок. Процессуальная археология более эффективна при изучении долговременных факторов, влияющих на изменения в культуре и крупных социальных структур. Такие темы, а также изучение поселений охотников-собирателей и земледельцев, хорошо подходят для широкого, часто беспристрастного анализа, основанного на статистических данных. Сторонники постпроцессуальной археологии тяготеют к тому, чтобы сосредоточить свое внимание на отдельных личностях или небольших группах, на "интерпретации, многозвучности, значении, деятельности, истории" (Ходдер - Hodder, 1999). Такие темы лучше всего изучать в сложных исторических сообществах, там, где имеется много письменной и археологической информации, или когда исследуется культурное наследство в общественных целях.
Что же будет в будущем? Единственный ответ – археологи не уверены. Сегодня многие археологи считают, что в человеческом поведении есть большая степень вариативности, нежели это допускали процессуальные археологи. Другими словами, человеческое поведение менее упорядочено, чем считали эволюционисты культуры, хотя и не такое уж произвольное, как полагают некоторые ученые-постпроцессуалисты. В различных регионах имеется достаточно закономерностей в изменениях культур, например, возникновение земледелия и деревенской жизни в юго-западной Азии и Центральной Америке, что позволяет предположить, что повторяющиеся действия причины и следствия часто дают в результате эволюцию схожих форм поведения в удаленных друг от друга районах.
Значительное разнообразие человеческого общества имеет место в результате взаимодействия между универсальными свойствами психологическими свойствами человечества и различными обстоятельствами, заставляющими каждого индивида адаптироваться к различным социальным, экологическим и историческим ситуациям. Отсюда, объяснение лежит в меняющихся уровнях анализа между полюсами культурных универсалий и индивидуальной адаптацией. По отдельности нельзя объяснить большие отличия и схожести древнего и современных сообществ. Таким образом, самая полезная эволюционная точка зрения в археологии, в плане изменений во времени, эта та, которая фокусируется на отдельных личностях, которые постоянно приспосабливают свое поведение как к социальным изменениям, так и к меняющейся окружающей среде.
Ходдер говорит о "многозвучной" археологии, о "потоке прошлого, о континууме интерпретации" (см. вставку "Памятники"). Он считает, что археология – это путь разрушения установившихся доминирующих моделей мышления в 21-м веке. В этом заключается вызов археологам будущего – в интерпретациях прошлого не давать доминировать стерильным докладам и шаблонам, но поощрять то, что Ходдер называет "открытой и разнообразной вовлеченностью в прошлое, участием с различных точек зрения и интересов". Ходдер прав, так как будущее археологии лежит в сетях информации и разнообразных интерпретациях, поощряющих замечательное многообразие человечества.
Дебаты о новой археологии, в центре внимания которой находится человек, только началась, но можно предсказать, что более глобальные подходы к прошлому заменят несколько поляризованные точки зрения, столь характерные для сегодняшней археологии (Ucko, 1955). В то же самое время новые реалии жизни, такие технологии, как Интернет, и глобальный туризм, более тесно связывают археологию с современным миром. С другой стороны, ухудшение состояния окружающей среды, ускоряющееся уничтожение археологических памятников, ответственное управление культурными ресурсами станут, возможно, станут предметами забот и интересов археологии (главы 18 и 19). Археологи не могут позволить себе и далее жить в академических башнях из слоновой кости в изоляции от индустриального мира.
Вставка "Памятники"
Чатал-Хююк, Турция
Чатал-Хююк в центральной Турции являлся одной из крупнейших общин в мире в 7 000 году до нашей эры. Поселение представляло собой большую деревню или маленький город, застроенный многочисленными маленькими домиками, возводимым из высушенного на солнце кирпича. Здания пристраивались друг к другу, редко их разделяли дворы. Внешние стены домов с плоской крышей выступали в качестве удобных защитных стен. (рис.3.6).
После 7000 года до н.э. поселение перестраивалось как минимум 12 раз. Его размеры и процветание были связаны с земледелием и широко распространенной торговлей обсидианом (вулканическим стеклом), добывавшимся в близлежащих горах. Обсидиан ценился за свои свойства при использовании в изготовлении инструментов и часто употреблялся для украшений. Вулканическое стекло из турецких карьеров встречалось в Сирии и на восточном Средиземноморском побережье (глава 16).
Британский археолог Джеймс Мэларт провел раскопки (1967) ряда домов и замечательных усыпальниц, которые многое рассказали о верованиях обитателей поселения. Стены усыпальниц несут фризы с изображением хищников, предков, сцен родов и шаманских танцев, имеются скульптурные изображения женщин или бычьих рогов. Мы мало знаем о верованиях в Чатал-Хююке, но известно, что люди там поклонялись женскому божеству, возможно, некоей форме матери-богини, и они явно глубоко чтили своих предков.
Начиная с 1993 года раскопки в Чатал-Хююке проводит другой британский археолог, Айэн Ходдер, и международная группа исследователей. Это долгосрочный проект, в нем задействованы мультидисциплинарный подход и новые методики, касающиеся как теорию раскопок, так и многие основные вопросы постпроцессуальной археологии (Ходдер - Hodder, 1999).
Чатал-Хююк может оказаться одной из самых важных раскопок начала 21-го века, как благодаря инновационным методологиям, так и потому что они дадут уникальную информацию о древних верованиях и идеологиях земледельцев каменного века. Первые работы Мэларта являются хорошим примером важности установления хронологического каркаса, а также ряда археологических данных, необходимых для заключений о верованиях прошлого. Текущая работа Иана Ходдера подчеркивает идеи постпроцессуализма о важности современного контекста, в котором работают современные археологи и субъективные перспективы исследователей.
Рис. 3.5. Художественная реконструкция домов Чатал-Хююка.
Заключение
Начиная с 1950-х годов современная археология прошла через этапы значительных изменений. Сейчас археологи пользуются множеством процессуальных и постопроцессуальных воззрений, основанных на культурно-историческом фундаменте. Эти теории являют разные представления о целях и возможностях археологического исследования.
Процесс синтеза в истории культуры основан он создании точных хронологических последовательностей. Интерпретация зависит от аналогии и описательных моделей культуры, которые используются для идентификации переменных, имеющих место при изменении культуры. К этим моделям относятся неизбежные изобретения, культурный отбор, изобретения, диффузия и миграция. Они могут быть средствами описания того, что произошло в обществе, но, сами по себе, не объясняют причин изменений культуры.
В 1960-х годах Льюис Бинфорд сформулировал новые подходы к археологии, используя исключительно научные методы. Он подчеркнул важность оценки археологических данных с использованием формальных гипотез и четко сформулированных целей при планировании всех изысканий. Он также привлек статистические методы, уже давно использующиеся в естественных науках.
Процессуальная археология охватывает системно-экологический подход, затрагивающий то, как функционируют культурные системы, как изнутри, так и под действием внешних факторов, как, например, внешняя среда. Такой подход основан на теории общих систем, экологии культуры и многолинейной культурной эволюции.
Некоторые археологи выступили против несколько безликих и безличных описаний процессов изменений в культурах, порожденных процессуальным подходом. Постпроцессуальная археология развилась как реакция против пылкого материализма процессуальной археологии. Археологи – постпроцессуалисты указывали на то, что археология является изучением человеческого поведения, как индивидов, так и групп. Люди – актеры, утверждали они, и они играют активную роль в формировании собственной культуры, своего общества. В некоторых постпроцессуальных подходах подчеркивается роль археологии в современном обществе и ее многоплановости. В нйе звучат голоса как отдельных людей, так и групп людей.
Современная археология состоит из множества теоретических воззрений и подходов, содержащих в себе аспекты культурно-исторической, процессуальной и постпроцессуальной археологий. Археология будущего не может позволить себе оставаться в стороне от реального и становящегося все более "сетевым" мира, в котором многие голоса могут сделать свой вклад в новые модели прошлого человечества.
Ключевые слова и понятия
Когнитивная археология, когнитивно-процессуальный подход, критическая археология, экология культуры, культурный отбор, дедуктивно-номологический подход, диффузия, экстрасоматический, теория общих систем, неизбежное изменение, изобретение, миграция, многолинейная культурная эволюция, постпроцессуальная археология, процессуальная археология, структурная археология, системно-экологический подход.