eng
Содержание
Содержание
Пролог ...........................................................................................4
Глава 1. Копии за секунду.........................................................................6
Глава 2. Полная безопастность ................................................................. 14
Глава3. Откуда ты знаешь какой у нее цвет с другой стороны..... 41
Глава 4. 10-22-38 Астория........................................................................ 61
Глава 5. Отцы и сыновья.......................................................................... 87
Глава 6. Окс Бокс............................................................................. 103
Глава 7. Дом на Холленбек-стрит......................................................... 121
Глава 8. Amerikan Xerography Corp. ....................................................... 137
Глава 9. Модель 914 ................................................................................ 148
Глава 10 . Пятицентовкм ....................................................................... 168
Глава 11 . Какой из них оригинал? ........................................................ 182
Глава 12. Умереть бедняком................................................................... 192
Источники......................................................................210
1
КОПИИ ЗА СЕКУНДЫ
Я помню, как в 1985 году мне позвонил мой друг и попросил прислать ему копию какой-то газетной вырезки. Я обещал прислать. Покопавшись в бумагах на своем столе, я нашел эту вырезку почти в самом конце стопки газет. Я положил ее сверху и мысленно наметил для себя сделать с нее копию на копировальном аппарате в аптеке, что была напротив дома, где мы жили с женой. Так как мой офис располагался в угловой комнате нашей квартиры, а не в офисном здании, я не мог спуститься вниз и сделать несколько тысяч бесплатных копий с этой газетной вырезки, рецепта, какого-нибудь новенького стишка на Рождество, описывающего милые сердцу события в жизни моей семьи за прошедший год, или что-нибудь еще.
Прошло несколько дней. Каждый раз, когда я выходил куда-нибудь из дома, я или забывал о вырезке, или помнил о ней, но решал ничего не делать. Терпеть не могу носить с собой отдельные, большие, бесформенные куски бумаги, когда я хожу куда-нибудь по делам. Если кто-нибудь схватил бы меня за шиворот и приказал пойти и сделать эту копию, я бы решительно ответил, как Бартлби: «Нет». Я даже раздумывал над вариантом о перепечатке всей газетной статьи – приятный способ потратить полдня, не правда ли? Постепенно расстояние между моим домом и аптекой с копировальным аппаратом увеличилось в моем сознании до расстояния от Сент-Луиса до Луны.
Затем, однажды утром, когда я еще лежал в постели, то вдруг осознал, что смогу сделать эту копию на собственном копировальном аппарате. Мысли о необходимости внушительных денежных затрат всегда приходят ко мне внезапно. Другими словами, я теперь был уверен, что пересечь улицу, войти в аптеку и заплатить двадцать центов за одну копию менее удобно, чем проехать через весь город, чтобы заплатить несколько сотен долларов за аппарат, для которого мне нужно будет найти постоянное место в квартире.
Я четко представлял, какой копировальный аппарат я хочу купить. Пару лет назад японская фирма-изготовитель фотоаппаратов и электронной техники Кэнон (Canon) начала продавать первые в мире копировальные устройства, предназначенные для персонального пользования, и я попытался найти приемлемое оправдание для покупки такого устройства. Фирма Кэнон продвигала новое оборудование на рынке с помощью рекламной кампании, в которой принял участие актер Джек Клюгман, недавно исполнивший роль героического медэксперта, борца с преступностью, в телефильме по делу Квинси М.Е. В коммерческой рекламе Кэнон Клюгман говорил, что персональные копировальные устройства просты в управлении и что в них используются сменные картриджи, в которых и происходит «весь копировальный процесс».
Позавтракав, я поехал на автобусе на другую сторону Манхеттена в магазин, продававший электронную технику со скидкой, и купил копировальный аппарат Кэнон РС-10 за 475 долларов. (В то время это была очень выгодная покупка; так как розничные цены изготовителей доходили до 800 долларов.). Я также купил два картриджа, по 50 долларов каждый, и пять пачек по 500 листов обычной бумаги за 15 долларов.
Мой персональный Кэнон был небольшого размера, равного примерно двум тостерам. Зато коробка, в которую его упаковали, была размером в шесть тостеров, и мне пришлось потратить немало сил, чтобы погрузить коробку, два картриджа и всю бумагу в такси, а затем поднять весь груз на лифте и перенести его в квартиру. В конце концов, я с этим справился, и без всяких проблем установил аппарат. Я поместил в аппарат газетную вырезку, вставил чистый лист бумаги и стал смотреть, как с другой стороны устройства выходит свеженькая копия.
Меня захлестнуло чувство глубокого удовлетворения. Жизнь приоткрыла новые горизонты. Теперь я мог у себя дома получать удовольствие, которое было неведомо многим людям, которые, как и я, не имели работы. Фразой «Пока, бездельник», я мысленно распрощался с гениальным пакистанцем, управлявшим аптекой на противоположной стороне улицы.
Я сделал еще одну копию с той же газетной вырезки и выбросил первую. Затем я сделал третью и выбросил вторую. И, наконец, наступил момент, когда я задал себе вопрос, не исчерпаны ли полностью мои копировальные потребности, после чего я открыл руководство для пользователя и начал постранично его копировать.
Так всегда случается с предметами роскоши, мой Кэнон РС-10 стал предметом, без которого я уже не мыслил свое существование, как только он стал моей собственностью. Большая часть работы журналиста состоит в фотокопировании того, что написали другие люди, и в поиске иного способа изложения этих материалов, поэтому, с профессиональной точки зрения, иметь собственное копировальное устройство было выгодно. Я также смог использовать его для других нужд: копировал документы для бухгалтера или налогового управления; легко регистрировал все номера своих кредитных карточек, копируя их; делал резервные копии медицинских бланков и конкурсных заявок; размножал шуточные приглашения на две вечеринки с выпивкой, которые мы с женой устраивали в те дни, когда были еще достаточно молодыми, чтобы веселиться. Пользоваться копировальным аппаратом РС-10 было неудобно по современным стандартам копирования, так как у него не было лотка для бумаги, и чтобы сделать копии, мне приходилось подавать по одному листу бумаги в прорезь на одном конце машины. Но, все равно, это было грандиозно по сравнению с полным отсутствием копировального устройства. Я быстро забыл об аптеке на другой стороне улицы, а также о копировальном салоне в нескольких кварталах от нас на Лексингтон Авеню, куда я часто ходил, чтобы сделать высококачественные копии особо важных документов, таких как завещание. Моя РС-10 успешно пережила падение на пол, поездку в кузове грузовичка, переезд в Коннектикут, пролитый на нее кофе, и более чем часовое стояние под протекающей крышей, которую мы в то время ремонтировали.
Когда, в конце концов, мой аппарат окончательно износился в 1998 году, после тринадцати лет интенсивной работы, я заменил его на Ксерокс ХС1045, который я купил в Стэплс и привез домой в багажнике моей машины. ХС1045 я любил еще больше чем РС-10. У ХС1045 были многие характеристики, которые раньше можно было встретить только у моделей, занимавших самую верхнюю строчку модельного ряда – автоматический подающий механизм, приемный лоток на 250 листов, альтернативный лоток, режим копирования страниц переплетенной книги, автоматическое и ручное управление экспозицией, держатель для оригинала увеличенного размера, режим более экономного изготовления копий, и возможность делать разнообразные варианты уменьшения и увеличения. Несмотря на новые возможности она мне стоила в два раза дешевле, чем прежняя модель РС-10 более 12 лет назад.
Мои дети, рожденные в 1980-х, и не знавшие тех времен, когда копирование конспектов и рефератов сокурсников для подготовки к экзаменам было почти непосильной задачей по сравнению с простым нажатием кнопки машины на другом конце комнаты, смотрели на ХС1045 почти так же, как на стиральную машину. Только при героическом усилии своего воображения они могли представить, какой была жизнь в те дни, когда, чтобы скопировать какую-нибудь интересную статью, нужно было позвать бабушку и спросить ее, не выбросила ли она уже свою газету. Когда в шестом классе школы мне потребовалась копия моего научного доклада, это было в середине 1960-х, мама послала оригинал на работу отца, у работодателя которого был Ксерокс. Благодаря почти сверхъестественным способностям, кроме ношения костюма и работы в центре города, он получил доступ к заветному Ксероксу. Ну а моим детям все это кажется чем-то вроде событий в приключенческой книге «Маленький домик в прериях».
Что же касается еще более древних способах копирования , то лучше забудьте о них. Как-то мне пришлось упомянуть о копировальной бумаге в разговоре с сынишкой, родившемся в 1988 году, и он спросил меня, что это такое. Я ответил ему:«Тонкая бумага или пластмассовая пленка, покрытая с одной стороны слоем гелеобразной краски, раньше использовавшаяся для получения факсимильных копий во время письма или при печатании на машинке.». На что он сказал: «Круто».
После чего последовал непродолжительный диалог:
• «Но ведь ты, наверняка, видел раньше копировальную бумагу.»
• «Нет».
• «Ну, ты помнишь, когда у квитанций кредитных карточек были маленькие листочки копировальной бумаги?»
• (Поглядывая на дверь.) «Нет».
То, что мой сын не был знаком с копировальной бумагой, кажется тем более удивительным, что она довольно часто использовалась в нашем доме до того, как он пошел в первый класс. В 1981 купил один из самых первых персональных компьютеров фирмы IBM. У него была оперативная память на 64 Кбайт – почти такая же, как у современных наручных часов – и стоил он свыше 4000 долларов. Я также купил принтер размером с гриль Вебера. Он печатал шрифтовыми элементами в виде наперстков ударным способом, как печатная машинка. Сверху на нем крепилась приставка со сложным зубчато-ременным приводом, которая непрерывно выдавала из большого ящика ленту со специальной бумагой, подобной бумаге с отрывной лентопротяжной перфорацией с обеих сторон. Принтер работал так медленно и с таким грохотом, что когда мне требовалось две копии материалов, я не печатал их дважды, как я делаю сейчас на лазерном принтере, а просто переключался с обычной компьютерной бумаги на трехслойную копировальную компьютерную бумагу и получал кроме оригинала еще две копии. Если же я печатал объемный документ, например, главу книги, я часто уходил на прогулку, потому что шум от принтера на близком расстоянии был просто невыносимым.
Вспоминая старый принтер, я вдруг понял, что мой сын не только не может понять, как тяжело было раньше делать копии; он, по сути дела, не знает, что такое оригинал, или что называлось оригиналом так, как это понимали более зрелые люди. Когда он пишет сочинения для школы, он набирает и постоянно вносит правки в текст на компьютере, а затем или печатает его в день сдачи, или отправляет учителю по электронной почте. Если ему потом нужно внести новые коррективы, то он не ищет пузырек с корректирующей жидкостью; а просто редактирует файл и снова печатает текст или отсылает по электронной почте. Практически, он никогда не делает первый вариант, исправленный вариант, окончательный вариант, или оригинал, в том смысле, как это понимают люди моего поколения. Его работа, с момента, когда он начинает ее писать, и до момента, когда учитель ставит ему оценку, существует просто в виде последовательности изменяющихся, но связанных между собой состояний. Его представление о «копиях» и «оригиналах» также отличается от моего, как представление Вернера Гейзенберга об электроне отличалось от представления Нильса Бора.
Вам не нужно быть таким же юным, как мой сын, чтобы с большим трудом представить, что значит жить в мире, где создание более чем одного экземпляра чего-нибудь было если не новшеством, то тяжелым испытанием. Большинство из нас, свидетелей старого времени, также не помнит, какой была эпоха до-ксерокса, и больше уже не вспоминают о том удивлении, которое мы испытывали, когда эта технология только появилась. Это удивление было, можно сказать, поразительным. Вскоре после появления первого офисного копировального устройства Ксерокс в 1960 году в журнале для библиотекарей указывалось, тоном, в котором Христофор Колумб должно быть описывал побережье Сан Сальвадора королеве Изабелле, что любопытная новая машина вполне годится для копирования старых книг. В статье о фирме Ксерокс Корпорейшн, которую «Нью Йоркер» опубликовал в 1967 году, семь лет спустя, писатель Джон Брукс описывал еще более любопытное место использования:
Одно довольно необычное использование ксерографии гарантирует, что невесты будут получать подарки, какие они хотят. Будущая новобрачная представляет в универсальный магазин список предпочтительных подарков; магазин передает список в отдел регистрации невест, оборудованный копировальной машиной Ксерокс; а все друзья невесты, уже тактично проинформированные, поочередно приходят в этот отдел и получают копию списка, после чего они идут в магазин и возвращают список, вычеркнув из него купленные подарки. Это позволяет вносить исправления в основной список и подготавливать его для следующего дарителя. («Пою тебе, Бог Гименей!...)
В начале эры автомобиля люди наверняка не замедлили указать, что новое изобретение можно будет использовать для «облегчения путешествий» и т. д. Удивление Брукса не знало границ. Он восхищался, что полицейские работники «в Новом Орлеане и разных других местах» иногда используют Ксерокс, чтобы описать объекты, конфискованные у заключенных; что в некоторых госпиталях делают копии «электрокардиограмм и лабораторных отчетов»; и что биржевые брокеры начали использовать Ксерокс для тиражирования «свежей информации».
Как известно, первыми «офисными копировальщиками» были монахи. Когда в начале 15 века Иоганн Гуттенберг изобрел наборный шрифт, монашеское сообщество было сильно обеспокоено. Копировальная бумага, пишущая машинка и синьки, среди прочих вещей, были изобретены в 19 веке. Проходили десятилетия. Относительно удобный способ копирования стал доступен только в начале 1950-х, то есть полтысячелетия спустя после Гуттенберга, когда появились первые в мире действительно офисные копировальные машины. Новые машины назывались Термо-Факс, Дьюплитон, Дайал-А-Матик, Автостат, Верифакс и Коупиз, и все они были достаточно компактными и доступными по цене. Их главным недостатком была очень высокая стоимость эксплуатации (так как они использовали дорогостоящую, химически обработанную бумагу), низкое качество копий, плохой запах и короткий срок службы копий, и, кроме того, копии имели тенденцию сворачиваться в трубочку.
Офисное копирование, каким мы его знаем, появилось только к началу 1960-х годов, когда небольшая фирма, поставляющая фотоматериалы, из Рочестера, Нью-Йорк, отгрузила первую офисную копировальную машину Haloid ХеroX 914. (Вторая прописная буква «Х» в заглавном написании была претенциозным жестом, от которого фирма вскоре отказалась.) Фирма-изготовитель модели Ксерокс 914, сначала называвшаяся Галоид Компании, теперь известна под именем Ксерокс Корпорейшн (Xerox Corporation). В машине 914 использовался копировальный процесс, радикально отличавшийся от всего, что использовалось в машинах других фирм; этот процесс назывался ксерографией, и в отличие от всех других способов, он производил копии хорошего качества на обычной бумаге. Кроме того, эта машина была очень проста в эксплуатации. В общем, через неделю пользователи начинали делать копии со скоростью в несколько раз более высокой, чем можно было поверить. Даже когда машина работала со сбоями, что случалось довольно часто, люди были убеждены, что копировальные устройства Ксерокс были незаменимы. Очень скоро, все ранее перечисленные марки копировальных машин, и все другие машины, использовавшие другую технологию копирования, исчезли.
Ксерография, в отличие от большинства технических новинок середины двадцатого века, пока не встретила достойного преемника. Моя машина Кэнон РС-10 была ксерографическим копировальным устройством так же, как и модель Ксерокс ХС1045, и копировальная машина в вашем офисе тоже является ксерографическим устройством. Все эти машины, независимо от того, имя какой фирмы указано на фирменной табличке, являются прямыми потомками модели 914. В самом деле, огромное количество документов, с которыми ежедневно работают офисные сотрудники, произведено ксерографическим способом на копировальных устройствах, изготовленных фирмой Ксерокс Корпорейшн или ее конкурентами, либо на лазерных принтерах, который использует тот же ксерографический принцип, и был изобретен инженером фирмы Ксерокс в 1969 году. (Большая часть относительно немногочисленных не ксерографических копировальных устройств для простой бумаги в мире, которые, как правило, применяются в домашних условиях, являются струйными принтерами, которые работают намного медленнее, чем Ксероксы, и менее экономичны в эксплуатации.)
Люди часто думают, что ксерография, должно быть, как-то связана с обычной фотографией, но это не так. Она отличается от всех технологий, предшествовавших ей, и не является усовершенствованным вариантом какого-то ранее существовавшего способа копирования. Ее главным элементом является поверхность, называемая фоторецептором. В модели 914 фоторецептором был тонкий слой селена, нанесенный на алюминиевый цилиндр. Селен – не обычный элемент, который действует как электрический изолятор в темноте, а при свете – как проводник. Если поместить селеновый фоторецептор в темную комнату и нанести на его поверхность равномерный электростатический заряд, заряд останется до тех пор, пока вы не включите свет, так как в этот момент селен становится проводником и уводит заряд в (заземленный) алюминиевый цилиндр.
Если вы направляете свет на документ таким образом, что изображение на документе проецируется на селеновый фоторецептор, то селеновое покрытие удержит заряд на затененных участках, соответствующих темной краске на документе, и потеряет заряд в других местах. Если затем напылить противоположно заряженную порошковую смолу на селеновое покрытие, смола прилипнет к заряженным участкам так же, как домашняя пыль прилипает к статически заряженному шару. В результате на поверхности селенового покрытия образуется видимое зеркальное изображение оригинального документа. Затем вы можете перенести смолу на лист бумаги и расплавить ее, получив окончательную копию. (В лазерном принтере для освещения фоторецептора используется лазер с цифровым управлением, но другие элементы и последовательность операций являются такими же. В некоторых ксерографических устройствах источником света служит оптоволоконная матрица.)
Среди современных изобретений ксерография отличается тем, что ее идея и разработка принадлежит одному человеку. Ни во Франции, ни в России не было никого, кто работал бы над этой же темой. И китайцы не изобретали ее в 11-ом веке до н.э. Изобретателем был тихий и робкий юрист патентного бюро по имени Честер Карлсон. Он вырос в неописуемой нищете и сделал свое открытие без чьего–либо участия. В течение почти десяти лет после того, как он придумал ксерографию, этот технологический процесс, который он сначала назвал электронной фотографией, затем электрофотографией, был его собственной навязчивой идеей. Он предложил свое изобретение двум десяткам ведущих фирм, но все они, по его выражению, выразили «восторженное отсутствие интереса», и тем самым упустили возможность производить то, что журнал «Форчун» позднее назвал «самым успешным продуктом, когда-либо продаваемым в Америке». Это отсутствие капиталистического предвидения было таким стойким, что ко времени запуска в производство в 1960 году первой модели копировального устройства 914 срок первоначального патента, защищающего весь внутренний технологический процесс, закончился. В сущности, идея Карлсона была такой необычной и лишенной интуиции, что ее, возможно, проигнорировали бы полностью. Ученые, посещавшие полные сквозняков складские помещения в Рочестере, где были построены первые машины, иногда выражали сомнения даже по поводу теоретической возможности такой технологии.
Иногда бывает интересно поразмышлять о том, какой бы была жизнь, если бы в ней отсутствовали некоторые отличительные элементы. Например, предположим, что Вселенная не содержит твердого и прозрачного материала – ни стекла, ни пластмассы, ничего подобного. Без такой субстанции у нас бы не было оконных стекол, электрических лампочек, контактных линз, телевизоров, оптических телескопов, занавесок для ванных и т. д. Что бы мы тогда делали? Потеря ксерографии имела бы менее драматичные последствия, но все-таки очень серьезные. У нас было бы меньше адвокатов, больше лесов, меньше мусорных свалок, не было бы докладов от Пентагона, лазерных принтеров, было бы больше (меньше?) бюрократов, короче (длиннее?) совещания, более качественные мемуары, больше секретов, меньше картинок на холодильниках, меньше материалов для чтения на работе (и больше времени для их чтения, и намного меньше информации вообще.
Изобретение Ксерокса было эпохальным событием в истории связи, а, следовательно, и в истории цивилизации. Рядовые люди получили потрясающее средство для сохранения и распространения информации и доступа к быстрому обмену сложными идеями – мощная, и, на самом деле, губительная способность, доступность и легкость в использовании которой была превзойдена лишь относительно недавно Интернетом и электронной почтой. В бывшем Советском Союзе, тоталитарные руководители которого поддерживали свою власть отчасти монополизацией доступа к информации, копировальные устройства охранялись более тщательно, чем компьютеры, а отдельные копии нумеровались, чтобы их можно было отслеживать.
И все же в настоящее время мы воспринимаем ксерографию, как должное. Единственным способом восстановления истинного смысла и значения этого изобретения будет возвращение к его истокам.
КОПИИ ЗА СЕКУНДЫ
Я помню, как в 1985 году мне позвонил мой друг и попросил прислать ему копию какой-то газетной вырезки. Я обещал прислать. Покопавшись в бумагах на своем столе, я нашел эту вырезку почти в самом конце стопки газет. Я положил ее сверху и мысленно наметил для себя сделать с нее копию на копировальном аппарате в аптеке, что была напротив дома, где мы жили с женой. Так как мой офис располагался в угловой комнате нашей квартиры, а не в офисном здании, я не мог спуститься вниз и сделать несколько тысяч бесплатных копий с этой газетной вырезки, рецепта, какого-нибудь новенького стишка на Рождество, описывающего милые сердцу события в жизни моей семьи за прошедший год, или что-нибудь еще.
Прошло несколько дней. Каждый раз, когда я выходил куда-нибудь из дома, я или забывал о вырезке, или помнил о ней, но решал ничего не делать. Терпеть не могу носить с собой отдельные, большие, бесформенные куски бумаги, когда я хожу куда-нибудь по делам. Если кто-нибудь схватил бы меня за шиворот и приказал пойти и сделать эту копию, я бы решительно ответил, как Бартлби: «Нет». Я даже раздумывал над вариантом о перепечатке всей газетной статьи – приятный способ потратить полдня, не правда ли? Постепенно расстояние между моим домом и аптекой с копировальным аппаратом увеличилось в моем сознании до расстояния от Сент-Луиса до Луны.
Затем, однажды утром, когда я еще лежал в постели, то вдруг осознал, что смогу сделать эту копию на собственном копировальном аппарате. Мысли о необходимости внушительных денежных затрат всегда приходят ко мне внезапно. Другими словами, я теперь был уверен, что пересечь улицу, войти в аптеку и заплатить двадцать центов за одну копию менее удобно, чем проехать через весь город, чтобы заплатить несколько сотен долларов за аппарат, для которого мне нужно будет найти постоянное место в квартире.
Я четко представлял, какой копировальный аппарат я хочу купить. Пару лет назад японская фирма-изготовитель фотоаппаратов и электронной техники Кэнон (Canon) начала продавать первые в мире копировальные устройства, предназначенные для персонального пользования, и я попытался найти приемлемое оправдание для покупки такого устройства. Фирма Кэнон продвигала новое оборудование на рынке с помощью рекламной кампании, в которой принял участие актер Джек Клюгман, недавно исполнивший роль героического медэксперта, борца с преступностью, в телефильме по делу Квинси М.Е. В коммерческой рекламе Кэнон Клюгман говорил, что персональные копировальные устройства просты в управлении и что в них используются сменные картриджи, в которых и происходит «весь копировальный процесс».
Позавтракав, я поехал на автобусе на другую сторону Манхеттена в магазин, продававший электронную технику со скидкой, и купил копировальный аппарат Кэнон РС-10 за 475 долларов. (В то время это была очень выгодная покупка; так как розничные цены изготовителей доходили до 800 долларов.). Я также купил два картриджа, по 50 долларов каждый, и пять пачек по 500 листов обычной бумаги за 15 долларов.
Мой персональный Кэнон был небольшого размера, равного примерно двум тостерам. Зато коробка, в которую его упаковали, была размером в шесть тостеров, и мне пришлось потратить немало сил, чтобы погрузить коробку, два картриджа и всю бумагу в такси, а затем поднять весь груз на лифте и перенести его в квартиру. В конце концов, я с этим справился, и без всяких проблем установил аппарат. Я поместил в аппарат газетную вырезку, вставил чистый лист бумаги и стал смотреть, как с другой стороны устройства выходит свеженькая копия.
Меня захлестнуло чувство глубокого удовлетворения. Жизнь приоткрыла новые горизонты. Теперь я мог у себя дома получать удовольствие, которое было неведомо многим людям, которые, как и я, не имели работы. Фразой «Пока, бездельник», я мысленно распрощался с гениальным пакистанцем, управлявшим аптекой на противоположной стороне улицы.
Я сделал еще одну копию с той же газетной вырезки и выбросил первую. Затем я сделал третью и выбросил вторую. И, наконец, наступил момент, когда я задал себе вопрос, не исчерпаны ли полностью мои копировальные потребности, после чего я открыл руководство для пользователя и начал постранично его копировать.
Так всегда случается с предметами роскоши, мой Кэнон РС-10 стал предметом, без которого я уже не мыслил свое существование, как только он стал моей собственностью. Большая часть работы журналиста состоит в фотокопировании того, что написали другие люди, и в поиске иного способа изложения этих материалов, поэтому, с профессиональной точки зрения, иметь собственное копировальное устройство было выгодно. Я также смог использовать его для других нужд: копировал документы для бухгалтера или налогового управления; легко регистрировал все номера своих кредитных карточек, копируя их; делал резервные копии медицинских бланков и конкурсных заявок; размножал шуточные приглашения на две вечеринки с выпивкой, которые мы с женой устраивали в те дни, когда были еще достаточно молодыми, чтобы веселиться. Пользоваться копировальным аппаратом РС-10 было неудобно по современным стандартам копирования, так как у него не было лотка для бумаги, и чтобы сделать копии, мне приходилось подавать по одному листу бумаги в прорезь на одном конце машины. Но, все равно, это было грандиозно по сравнению с полным отсутствием копировального устройства. Я быстро забыл об аптеке на другой стороне улицы, а также о копировальном салоне в нескольких кварталах от нас на Лексингтон Авеню, куда я часто ходил, чтобы сделать высококачественные копии особо важных документов, таких как завещание. Моя РС-10 успешно пережила падение на пол, поездку в кузове грузовичка, переезд в Коннектикут, пролитый на нее кофе, и более чем часовое стояние под протекающей крышей, которую мы в то время ремонтировали.
Когда, в конце концов, мой аппарат окончательно износился в 1998 году, после тринадцати лет интенсивной работы, я заменил его на Ксерокс ХС1045, который я купил в Стэплс и привез домой в багажнике моей машины. ХС1045 я любил еще больше чем РС-10. У ХС1045 были многие характеристики, которые раньше можно было встретить только у моделей, занимавших самую верхнюю строчку модельного ряда – автоматический подающий механизм, приемный лоток на 250 листов, альтернативный лоток, режим копирования страниц переплетенной книги, автоматическое и ручное управление экспозицией, держатель для оригинала увеличенного размера, режим более экономного изготовления копий, и возможность делать разнообразные варианты уменьшения и увеличения. Несмотря на новые возможности она мне стоила в два раза дешевле, чем прежняя модель РС-10 более 12 лет назад.
Мои дети, рожденные в 1980-х, и не знавшие тех времен, когда копирование конспектов и рефератов сокурсников для подготовки к экзаменам было почти непосильной задачей по сравнению с простым нажатием кнопки машины на другом конце комнаты, смотрели на ХС1045 почти так же, как на стиральную машину. Только при героическом усилии своего воображения они могли представить, какой была жизнь в те дни, когда, чтобы скопировать какую-нибудь интересную статью, нужно было позвать бабушку и спросить ее, не выбросила ли она уже свою газету. Когда в шестом классе школы мне потребовалась копия моего научного доклада, это было в середине 1960-х, мама послала оригинал на работу отца, у работодателя которого был Ксерокс. Благодаря почти сверхъестественным способностям, кроме ношения костюма и работы в центре города, он получил доступ к заветному Ксероксу. Ну а моим детям все это кажется чем-то вроде событий в приключенческой книге «Маленький домик в прериях».
Что же касается еще более древних способах копирования , то лучше забудьте о них. Как-то мне пришлось упомянуть о копировальной бумаге в разговоре с сынишкой, родившемся в 1988 году, и он спросил меня, что это такое. Я ответил ему:«Тонкая бумага или пластмассовая пленка, покрытая с одной стороны слоем гелеобразной краски, раньше использовавшаяся для получения факсимильных копий во время письма или при печатании на машинке.». На что он сказал: «Круто».
После чего последовал непродолжительный диалог:
• «Но ведь ты, наверняка, видел раньше копировальную бумагу.»
• «Нет».
• «Ну, ты помнишь, когда у квитанций кредитных карточек были маленькие листочки копировальной бумаги?»
• (Поглядывая на дверь.) «Нет».
То, что мой сын не был знаком с копировальной бумагой, кажется тем более удивительным, что она довольно часто использовалась в нашем доме до того, как он пошел в первый класс. В 1981 купил один из самых первых персональных компьютеров фирмы IBM. У него была оперативная память на 64 Кбайт – почти такая же, как у современных наручных часов – и стоил он свыше 4000 долларов. Я также купил принтер размером с гриль Вебера. Он печатал шрифтовыми элементами в виде наперстков ударным способом, как печатная машинка. Сверху на нем крепилась приставка со сложным зубчато-ременным приводом, которая непрерывно выдавала из большого ящика ленту со специальной бумагой, подобной бумаге с отрывной лентопротяжной перфорацией с обеих сторон. Принтер работал так медленно и с таким грохотом, что когда мне требовалось две копии материалов, я не печатал их дважды, как я делаю сейчас на лазерном принтере, а просто переключался с обычной компьютерной бумаги на трехслойную копировальную компьютерную бумагу и получал кроме оригинала еще две копии. Если же я печатал объемный документ, например, главу книги, я часто уходил на прогулку, потому что шум от принтера на близком расстоянии был просто невыносимым.
Вспоминая старый принтер, я вдруг понял, что мой сын не только не может понять, как тяжело было раньше делать копии; он, по сути дела, не знает, что такое оригинал, или что называлось оригиналом так, как это понимали более зрелые люди. Когда он пишет сочинения для школы, он набирает и постоянно вносит правки в текст на компьютере, а затем или печатает его в день сдачи, или отправляет учителю по электронной почте. Если ему потом нужно внести новые коррективы, то он не ищет пузырек с корректирующей жидкостью; а просто редактирует файл и снова печатает текст или отсылает по электронной почте. Практически, он никогда не делает первый вариант, исправленный вариант, окончательный вариант, или оригинал, в том смысле, как это понимают люди моего поколения. Его работа, с момента, когда он начинает ее писать, и до момента, когда учитель ставит ему оценку, существует просто в виде последовательности изменяющихся, но связанных между собой состояний. Его представление о «копиях» и «оригиналах» также отличается от моего, как представление Вернера Гейзенберга об электроне отличалось от представления Нильса Бора.
Вам не нужно быть таким же юным, как мой сын, чтобы с большим трудом представить, что значит жить в мире, где создание более чем одного экземпляра чего-нибудь было если не новшеством, то тяжелым испытанием. Большинство из нас, свидетелей старого времени, также не помнит, какой была эпоха до-ксерокса, и больше уже не вспоминают о том удивлении, которое мы испытывали, когда эта технология только появилась. Это удивление было, можно сказать, поразительным. Вскоре после появления первого офисного копировального устройства Ксерокс в 1960 году в журнале для библиотекарей указывалось, тоном, в котором Христофор Колумб должно быть описывал побережье Сан Сальвадора королеве Изабелле, что любопытная новая машина вполне годится для копирования старых книг. В статье о фирме Ксерокс Корпорейшн, которую «Нью Йоркер» опубликовал в 1967 году, семь лет спустя, писатель Джон Брукс описывал еще более любопытное место использования:
Одно довольно необычное использование ксерографии гарантирует, что невесты будут получать подарки, какие они хотят. Будущая новобрачная представляет в универсальный магазин список предпочтительных подарков; магазин передает список в отдел регистрации невест, оборудованный копировальной машиной Ксерокс; а все друзья невесты, уже тактично проинформированные, поочередно приходят в этот отдел и получают копию списка, после чего они идут в магазин и возвращают список, вычеркнув из него купленные подарки. Это позволяет вносить исправления в основной список и подготавливать его для следующего дарителя. («Пою тебе, Бог Гименей!...)
В начале эры автомобиля люди наверняка не замедлили указать, что новое изобретение можно будет использовать для «облегчения путешествий» и т. д. Удивление Брукса не знало границ. Он восхищался, что полицейские работники «в Новом Орлеане и разных других местах» иногда используют Ксерокс, чтобы описать объекты, конфискованные у заключенных; что в некоторых госпиталях делают копии «электрокардиограмм и лабораторных отчетов»; и что биржевые брокеры начали использовать Ксерокс для тиражирования «свежей информации».
Как известно, первыми «офисными копировальщиками» были монахи. Когда в начале 15 века Иоганн Гуттенберг изобрел наборный шрифт, монашеское сообщество было сильно обеспокоено. Копировальная бумага, пишущая машинка и синьки, среди прочих вещей, были изобретены в 19 веке. Проходили десятилетия. Относительно удобный способ копирования стал доступен только в начале 1950-х, то есть полтысячелетия спустя после Гуттенберга, когда появились первые в мире действительно офисные копировальные машины. Новые машины назывались Термо-Факс, Дьюплитон, Дайал-А-Матик, Автостат, Верифакс и Коупиз, и все они были достаточно компактными и доступными по цене. Их главным недостатком была очень высокая стоимость эксплуатации (так как они использовали дорогостоящую, химически обработанную бумагу), низкое качество копий, плохой запах и короткий срок службы копий, и, кроме того, копии имели тенденцию сворачиваться в трубочку.
Офисное копирование, каким мы его знаем, появилось только к началу 1960-х годов, когда небольшая фирма, поставляющая фотоматериалы, из Рочестера, Нью-Йорк, отгрузила первую офисную копировальную машину Haloid ХеroX 914. (Вторая прописная буква «Х» в заглавном написании была претенциозным жестом, от которого фирма вскоре отказалась.) Фирма-изготовитель модели Ксерокс 914, сначала называвшаяся Галоид Компании, теперь известна под именем Ксерокс Корпорейшн (Xerox Corporation). В машине 914 использовался копировальный процесс, радикально отличавшийся от всего, что использовалось в машинах других фирм; этот процесс назывался ксерографией, и в отличие от всех других способов, он производил копии хорошего качества на обычной бумаге. Кроме того, эта машина была очень проста в эксплуатации. В общем, через неделю пользователи начинали делать копии со скоростью в несколько раз более высокой, чем можно было поверить. Даже когда машина работала со сбоями, что случалось довольно часто, люди были убеждены, что копировальные устройства Ксерокс были незаменимы. Очень скоро, все ранее перечисленные марки копировальных машин, и все другие машины, использовавшие другую технологию копирования, исчезли.
Ксерография, в отличие от большинства технических новинок середины двадцатого века, пока не встретила достойного преемника. Моя машина Кэнон РС-10 была ксерографическим копировальным устройством так же, как и модель Ксерокс ХС1045, и копировальная машина в вашем офисе тоже является ксерографическим устройством. Все эти машины, независимо от того, имя какой фирмы указано на фирменной табличке, являются прямыми потомками модели 914. В самом деле, огромное количество документов, с которыми ежедневно работают офисные сотрудники, произведено ксерографическим способом на копировальных устройствах, изготовленных фирмой Ксерокс Корпорейшн или ее конкурентами, либо на лазерных принтерах, который использует тот же ксерографический принцип, и был изобретен инженером фирмы Ксерокс в 1969 году. (Большая часть относительно немногочисленных не ксерографических копировальных устройств для простой бумаги в мире, которые, как правило, применяются в домашних условиях, являются струйными принтерами, которые работают намного медленнее, чем Ксероксы, и менее экономичны в эксплуатации.)
Люди часто думают, что ксерография, должно быть, как-то связана с обычной фотографией, но это не так. Она отличается от всех технологий, предшествовавших ей, и не является усовершенствованным вариантом какого-то ранее существовавшего способа копирования. Ее главным элементом является поверхность, называемая фоторецептором. В модели 914 фоторецептором был тонкий слой селена, нанесенный на алюминиевый цилиндр. Селен – не обычный элемент, который действует как электрический изолятор в темноте, а при свете – как проводник. Если поместить селеновый фоторецептор в темную комнату и нанести на его поверхность равномерный электростатический заряд, заряд останется до тех пор, пока вы не включите свет, так как в этот момент селен становится проводником и уводит заряд в (заземленный) алюминиевый цилиндр.
Если вы направляете свет на документ таким образом, что изображение на документе проецируется на селеновый фоторецептор, то селеновое покрытие удержит заряд на затененных участках, соответствующих темной краске на документе, и потеряет заряд в других местах. Если затем напылить противоположно заряженную порошковую смолу на селеновое покрытие, смола прилипнет к заряженным участкам так же, как домашняя пыль прилипает к статически заряженному шару. В результате на поверхности селенового покрытия образуется видимое зеркальное изображение оригинального документа. Затем вы можете перенести смолу на лист бумаги и расплавить ее, получив окончательную копию. (В лазерном принтере для освещения фоторецептора используется лазер с цифровым управлением, но другие элементы и последовательность операций являются такими же. В некоторых ксерографических устройствах источником света служит оптоволоконная матрица.)
Среди современных изобретений ксерография отличается тем, что ее идея и разработка принадлежит одному человеку. Ни во Франции, ни в России не было никого, кто работал бы над этой же темой. И китайцы не изобретали ее в 11-ом веке до н.э. Изобретателем был тихий и робкий юрист патентного бюро по имени Честер Карлсон. Он вырос в неописуемой нищете и сделал свое открытие без чьего–либо участия. В течение почти десяти лет после того, как он придумал ксерографию, этот технологический процесс, который он сначала назвал электронной фотографией, затем электрофотографией, был его собственной навязчивой идеей. Он предложил свое изобретение двум десяткам ведущих фирм, но все они, по его выражению, выразили «восторженное отсутствие интереса», и тем самым упустили возможность производить то, что журнал «Форчун» позднее назвал «самым успешным продуктом, когда-либо продаваемым в Америке». Это отсутствие капиталистического предвидения было таким стойким, что ко времени запуска в производство в 1960 году первой модели копировального устройства 914 срок первоначального патента, защищающего весь внутренний технологический процесс, закончился. В сущности, идея Карлсона была такой необычной и лишенной интуиции, что ее, возможно, проигнорировали бы полностью. Ученые, посещавшие полные сквозняков складские помещения в Рочестере, где были построены первые машины, иногда выражали сомнения даже по поводу теоретической возможности такой технологии.
Иногда бывает интересно поразмышлять о том, какой бы была жизнь, если бы в ней отсутствовали некоторые отличительные элементы. Например, предположим, что Вселенная не содержит твердого и прозрачного материала – ни стекла, ни пластмассы, ничего подобного. Без такой субстанции у нас бы не было оконных стекол, электрических лампочек, контактных линз, телевизоров, оптических телескопов, занавесок для ванных и т. д. Что бы мы тогда делали? Потеря ксерографии имела бы менее драматичные последствия, но все-таки очень серьезные. У нас было бы меньше адвокатов, больше лесов, меньше мусорных свалок, не было бы докладов от Пентагона, лазерных принтеров, было бы больше (меньше?) бюрократов, короче (длиннее?) совещания, более качественные мемуары, больше секретов, меньше картинок на холодильниках, меньше материалов для чтения на работе (и больше времени для их чтения, и намного меньше информации вообще.
Изобретение Ксерокса было эпохальным событием в истории связи, а, следовательно, и в истории цивилизации. Рядовые люди получили потрясающее средство для сохранения и распространения информации и доступа к быстрому обмену сложными идеями – мощная, и, на самом деле, губительная способность, доступность и легкость в использовании которой была превзойдена лишь относительно недавно Интернетом и электронной почтой. В бывшем Советском Союзе, тоталитарные руководители которого поддерживали свою власть отчасти монополизацией доступа к информации, копировальные устройства охранялись более тщательно, чем компьютеры, а отдельные копии нумеровались, чтобы их можно было отслеживать.
И все же в настоящее время мы воспринимаем ксерографию, как должное. Единственным способом восстановления истинного смысла и значения этого изобретения будет возвращение к его истокам.